Репутация герцога

Через секунду Жозефина и отец остались в комнате одни. Король, не отрывая глаз от газеты, сунул в рот виноградину.

– Великолепно. Великолепно! – усмехнулся он.

– Отец… папа, мне нужно задать тебе вопрос, – тихо сказала Жозефина, помня предупреждение отца, что их могут подслушать.

– Что, милая?

– Как ты сказал, Мельбурн может стать нам очень хорошим союзником, – начала она, тщательно выбирая слова. – У нас будет очень удобная жизнь.

– Будет. Я не оставил ему выбора и никогда не позволю ему диктовать мне.

Самодовольное превосходство в его голосе обычно вызывало в ней отклик, но теперь оно заставило ее вздрогнуть.

– Тогда объясни мне, зачем тебе нужно умышленно раздражать его, отправляя корабли с людьми, за которых он чувствует ответственность. Мы не нуждаемся в этом доходе и в потенциальных неприятностях.

– Здесь я решаю, что делать. Эти переселенцы уже положили в мой карман шестьдесят тысяч фунтов. Это стоимость шести лет милосердия Мельбурна.

– Но он дал бы больше, если бы доверял тебе.

Эмбри медленно свернул газету.

– Я боролся и выкручивался всю свою жизнь, – наконец сказал он. – Не тычь мне в лицо Мельбурном как образцом добродетели. Он родился с богатством и титулом. Ты думаешь, он хоть раз в жизни страдал от бессонной ночи? – Эмбри вздохнул. – Легко иметь принципы, когда им ничто не грозит.

Жозефина подумала, что у Себастьяна хватало бессонных ночей, особенно после смерти жены. Как могло быть иначе, когда столько людей полагаются на него и когда он так близко к сердцу воспринимает многое, что происходит с ними? Она слышала об одном его поступке – как он накормил отчаявшихся людей, пришедших к воротам Карлтон-Хауса, и снабдил их запасами, а они ведь жили не на его землях.

– Ты не единственный, кто добился того, что имеет.

– Ты имеешь в виду себя? – Отец поднял бровь, переняв это у Себастьяна. – Ты понятия не имеешь…

– Не себя, – быстро возразила Жозефина. – Я знаю, как тяжко ты трудился, чтобы дать мне привилегированное воспитание. Я говорю о тех людях, которые купили землю в Коста-Хабичуэле. Большинство из них хочет новой жизни, как хотел ты.

– Не как я, – усмехнулся он. – Я никогда не доверял никому, полагался только на собственный ум и использовал жадность других. Если эти дураки хотят потратить последний шиллинг на то, что слишком хорошо, чтобы быть правдой, остается лишь надеяться, что они не слишком удивятся, когда эта правда откроется.

– Папа, это ужасно. Мы обычно брали деньги у тех, кто мог позволить себе их потерять.

– Кто-то должен пользоваться человеческим легковерием. Почему не я? – Подавшись вперед, он взял ее за руку. – И ты. Без тебя я, возможно, этого не сделал бы, Жозефина. В душе я всего лишь старый солдат. А ты леди. Леди, которая меньше чем через месяц станет герцогиней.

У нее задрожали руки. Она и Себастьян. Вместе, пока смерть не разлучит их. Восторг. Рай и ад одновременно, именно эта мысль делала противостояние отцу таким трудным. Если бы она просто согласилась с его планом, она точно получила бы то, чего хотела больше всего на свете.

– Скажи мне… – заставила она себя продолжить. – В конце концов, станет известно, что Коста-Хабичуэла не рай и непригодна для жизни, где мы будем, когда это случится? Поскольку Мельбурн – это Англия, и я не могу представить, что он сбежит жить в Центральную или Южную Америку. Он посадит нас здесь на якорь.

– Нет, если он умрет.

Кровь отхлынула у нее от лица.

– Что? – задохнулась она, вскочив на ноги.

Эмбри деланно рассмеялся:

– Я пошутил, милая. Конечно, Мельбурн будет путешествовать с нами, потому что это в его интересах. В конце концов, как только Эмбри и Гриффины объединятся, наша судьба станет его судьбой.

Жозефина все еще не могла дышать. Отец уже однажды едва не убил Себастьяна за угрозу раскрыть мошенничество. Она думала, что женитьба спасет герцога, но, очевидно, это лишь отсрочка. Если Себастьян умрет – у нее горло перехватило от этой мысли, – она останется герцогиней Мельбурн. Для планов отца это даже лучше, чем иметь сулящего проблемы влиятельного зятя. Боже милостивый! Вероятно, отец с самого начала это замыслил, с тех пор как попросил Принни представить их Мельбурну.

– Жозефина?

Она тяжело дышала, набирая в грудь воздух.

– Ты не убийца, – прошептала она.

Он пожал плечами:

– Я убивал от имени полдюжины стран. И если придется выбирать между моим семейством и Мельбурном, мой долг защитить свою семью.

– Нет. – Жозефина отпрянула от стола. – Я благодарна за все, что ты дал мне, но как только я выйду за Себастьяна, мы расходимся. Я больше не желаю участвовать в реализации твоих безумных затей.

Король с суровым видом поднялся и сжал руки.

– Ты Эмбри, моя дорогая. Ты думаешь, что положение герцогини Мельбурн тебя защитит, когда люди узнают правду о Коста-Хабичуэле? Что ты сможешь сидеть в своем великолепном доме и избегать разговоров и обвинений? Ты будешь участвовать, пока я велю. И Мельбурн – тоже, пока я не решу по-другому. – Его лицо расслабилось, и он улыбнулся снова, очаровательный король, которого все жаждали заполучить в гости. – Иди переоденься. Мы едем кататься в Гайд-парк. Я хочу, чтобы невесту видели.

Жозефина выскочила из столовой и взлетела по лестнице в свою спальню. Захлопнув дверь, она бросилась к тазу.

Ее вывернуло.

– Боже мой! Что я наделала! Он сумасшедший, – бормотала она, оседая на пол. Слезы заливали ее лицо.

Если бы Себастьян не влек ее так, если бы можно было остаться с Хейреком, она была бы способна сделать это. Она, возможно, смогла бы остаться той женщиной, какой она, по ее мнению, заслуживала быть. И Хейрек, вероятно, согласился бы на это, пока он мог жить удобно и охотиться, когда пожелает.

Но она больше не была той женщиной. Та женщина ей очень не нравилась. Она любила ту, какой стала с тех пор, как поцеловала Себастьяна, который оценил ее самое, а не преимущества, которые она могла принести ему. И отношение Себастьяна к ней искреннее, поскольку быть связанным с нею для него великое неудобство во всех отношениях.

И она, эгоистка, хочет, чтобы он был с нею! Слезы душили ее. Свернувшись на полу спальни, Жозефина зарыдала.

Как она ни поступи, она обречет Себастьяна на осмеяние и погибель. Если отменить свадьбу, это вызовет грандиозный скандал. У ее отца не будет причин думать, что Себастьян станет молчать о том, что знает. Если выйти за него замуж, он будет вынужден участвовать в мошенничестве и обмане, и это его погубит, а если он откажется сотрудничать, отец убьет его.

– Ваше высочество? – Кончита тихо закрыла за собой дверь. – Что случилось? Вам плохо? Ваше высочество! Мисс Жозефина! – Горничная опустилась рядом с ней на колени.

Жозефина подняла голову.

– Кончита, пожалуйста, не говори никому, – проговорила она, пытаясь сесть. – Я просто… ужасно устала.

– Конечно. Помолвка с герцогом, свадьба, желание переселенцев, чтобы обожаемая принцесса проводила корабли, отплывающие в Коста-Хабичуэлу, балы и приемы, на которых вы обеспечили поддержку отцу… это все ваша заслуга, ваше высочество. Такой груз на плечах сокрушил бы многих мужчин.

– Да-да, вот именно. – Жозефина запнулась, позволив служанке помочь ей встать. – Пожалуйста, ничего не говори, я не хочу волновать родителей.

– Слова не скажу. Давайте приготовимся к прогулке.

– Да, – рассеянно повторила Жозефина, ее ум лихорадочно заработал.

Кончита права, именно она была краеугольным камнем в этом плане отца. Удалить краеугольный камень – и не будет никакого союза между Эмбри и Гриффинами. Себастьян теперь знает, что надо опасаться ее отца, и если она просто… исчезнет, вместо того чтобы расторгать помолвку, пересуды пойдут о ней, а не о нем.

Это может сработать. Сработает! Сейчас она, не вызывая подозрений, отправится кататься с отцом, а завтра исчезнет. Без краеугольного камня здание рухнет. Она будет несчастна, но другого она и не заслужила. И герцог Мельбурн будет волен делать все, что считает нужным, чтобы предотвратить беду.

//