Репутация герцога

– Без сомнения, – усмехнулся Белтрам и посмотрел мимо Себастьяна. – Лорд Деверилл.

Рука легла Себастьяну на плечо.

– Белтрам, Мельбурн, – с улыбкой сказал маркиз.

– Валентин, не рановато для тебя? – повернулся к нему Себастьян.

Лорд Деверилл уселся на свое место.

– Вы себе не представляете. Роуз решила, что пора обзавестись зубами. Элинор решила, что лавандовые ванны успокоят младенца. А я решил, что в настоящее время Корбетт-Хаус самое шумное и беспокойное место в Великобритании.

Себастьян рассмеялся:

– Тебя предупреждали, что семейная жизнь таит в себе опасности.

– Да, я знаю. В принципе мне это нравится. Ощущение счастья, что мы с Нелл сделали эту маленькую, орущую, хихикающую девицу… со многим примиряет.

Себастьян пристально посмотрел на друга:

– Я тебя понимаю, – наконец сказал он, ожидая острой боли в груди, которую всегда испытывал, думая о том, что им с Шарлоттой не было отпущено судьбой времени обзавестись наследником. Боль была, но теперь больше походила на сожаление, чем на свежую рану.

– Кстати, об идиотах, – сказал Валентин, врываясь в его мысли, – Хейрек сегодня везет принцессу в «Таттерсоллз».

– Мы говорили об идиотах?

– Возможно, только я. Я пытаюсь понять, почему король, ищущий инвесторов, оставляет с дочерью уполномоченного по связям со страной, а сам едет в Шотландию.

– Поскольку лучший способ узаконить новый режим состоит в том, чтобы вступить в брак со старым.

Валентин оглядел переполненную палату.

– Ты знал это с самого начала? То, что тебя потянут к алтарю?

– Это было не слишком тонко разыграно.

– Тогда понятно, почему ты оставил свой пост. Но не могу постичь, почему ты по-прежнему вальсируешь с этой девицей и возишь в театр.

Себастьян молчал, и Валентин подумал: что-то касающееся этой новой страны тревожит его, и он хочет разрешить свои сомнения. Однако чтобы сделать это, он мог завести дружбу с королем и избавить себя от стычек с его дочерью.

– Независимо от моих личных сомнений, – тихо сказал наконец Себастьян, – я не имею причин препятствовать инвесторам. Если бы я прекратил контакты без объяснения, так, вероятно, и произошло бы.

– Рад слышать, – ответил маркиз. – После заседания пошлю своего финансиста купить сто облигаций. Я теперь думаю о семье и ищу надежные, долгосрочные инвестиции.

Черт побери!

– Не лезь в это, – пробормотал Себастьян.

– Я так и знал! Что происходит?

Себастьян, нахмурившись, разглядывал свои руки.

– Возможно, ничего. Я не знаю. Но я слишком много занимался бизнесом и понимаю, что только в исключительных случаях связанное с финансами дело не имеет теневой стороны. Я все еще пытаюсь определить, на что похожа теневая сторона Коста-Хабичуэлы.

– Понятно, – не стал уточнять Валентин.

Себастьян не объяснил, почему продолжает уделять внимание принцессе Жозефине и почему, даже подозревая, что все не так, как она излагает, самым желанным делом было найти возможность снова увидеть ее.

Хейрек нашел скамью в нескольких ярдах от главной площадки аукциона. Жозефина села, приветствовала окружающих и болтала со всеми, от виконтов до конюхов. У нее было ощущение, что это ее собственный королевский двор. Герцог стоял рядом как распорядитель, а облаченный в черное лейтенант Мей служил телохранителем.

– Я вчера купил две облигации, – похвастался хорошо одетый молодой человек, чуть не вставая на колени у ног Жозефины. – Вы не собираетесь продавать земельные участки? Я читал проспект и должен сказать, что предпочитаю иметь землю в Коста-Хабичуэле, чем полагаться на милость моего отца и старшего брата.

– Он самый младший сын маркиза Броншира, – прошептал, наклонившись к ней, Хейрек. – У него пять братьев.

– Король не планировал этого, – с улыбкой ответила Жозефина, – но я доведу до его сведения, что есть, по крайней мере, один заинтересованный.

– И я, ваше высочество! – крикнул кто-то из толпы.

– И я!

– И я! Я торговал бы лошадиным навозом, чтобы в один прекрасный день получить хорошую землю, овеваемую морским бризом!

Все засмеялись. Чудесно! Жозефина нашла лондонское общество очаровательным. Ей никогда не приходило в голову, что кто-то захочет променять привычную жизнь на дикую и неизвестную землю.

– Как только придет время распорядиться щедрой банковской ссудой, мы, вероятно, заключим с Англией иммиграционное соглашение.

– Зачем ждать? – крикнул кто-то. – Я бы влез в долги!

Жозефина рассмеялась.

– Я скажу королю, – повторила она. Заметив трех приближающихся леди, две из которых ей были знакомы, она встала. – Леди Кэролайн, леди Сарала, – сказала она, наклонив голову. – Должно быть, это ваша невестка, леди Деверилл.

Темноволосая маркиза присела неглубоко, но почтительно, напомнив этим своего брата.

– Я рада, наконец, встретиться с вами, ваше высочество, – сказала она с улыбкой. – Кажется, я последняя в Лондоне, кто это делает.

– Хейрек сказал, что прежде никогда не видел на аукционе столько народу.

– Возможно, ваше высочество захочет присоединиться к нам за ленчем? – сказала леди Деверилл.

Слава Богу!

– С удовольствием, – ответила Жозефина, стараясь скрыть желание сбежать отсюда. – Ваша светлость, оставляю вас посмотреть ту пару гнедых, которую вы хотели купить.

Хейрек поклонился:

– Моя четырехместная коляска в вашем распоряжении, леди.

– Спасибо, – одними губами улыбнулась маркиза, – но у нас есть собственный экипаж. Пожалуйте сюда, ваше высочество.

Они шли сквозь шумную толпу, Кончита и лейтенант Мей спешили за ними. В компании трех леди горничная и охранник казались несколько неуместными, и Жозефина поманила к себе Кончиту:

– Возвращайтесь с лейтенантом в Бранбери-Хаус.

– Но, ваше высоче…

– Все будет в порядке, – сказала Жозефина и уже громче добавила: – Кто-нибудь из этих добрых леди любезно завезет меня домой после ленча.

– Конечно, ваше высочество.

Кончита присела, но на лице ее оставалось сомнение.

– Очень хорошо. Лейтенант?

Когда слуги ушли, Жозефина сосредоточила внимание на дамах.

– Мельбурн просил вас заехать? – спросила она, не в силах сдержать дрожь в голосе, когда произносила его имя.

Она ненавидела этого человека и ненавидела себя за то, что всю ночь грезила о нем, его губах, руках, его ласках.

– О Господи! Нет, – ответила леди Деверилл, останавливаясь около большой четырехместной коляски с желтым гербом Деверилла на дверце. – Каро и Сарала говорили о вас, и мне захотелось с вами познакомиться.

– Я очень вам благодарна. – Жозефина позволила груму помочь ей подняться в экипаж. – Хотя моей стране на пользу мое присутствие на публике, признаюсь… когда множество людей ловит каждое мое слово, это немного… смущает.

– Все вас обожают, – с теплой улыбкой заметила леди Сарала, в ее голосе слышался чуть заметный иностранный акцент.

– Позвольте спросить, миледи. Вы ведь не здешняя? Я имела в виду, не из Лондона?

– Я выросла в Индии, – ответила жена лорда Шарлеманя. – И должна сказать, вы куда лучше справились, представ перед лондонским светом, чем я.

– От этого зависит благополучие моей страны.

Леди Сарала снова кивнула.

– Шей сказал, что вчера в театре у вас было море обожателей.

И только один ласкал губами ее грудь. Жозефина вдруг подумала, что эти дамы – члены семейства Гриффин по рождению или по браку, а вчера вечером Себастьян Гриффин назвал ее лгуньей. Глупо предполагать, что ее пригласили на ленч просто из симпатии.

– Все были очень добры, – ответила она. – Наш визит сюда оказался удачным. И мой отец теперь очень надеется на будущее Коста-Хабичуэлы.

– Вы лично хотите жить в Коста-Хабичуэле? – Леди Кэролайн села рядом, две другие дамы – напротив.

– Это мой дом. Конечно, я хочу жить там.

– Разумеется, – поспешно согласилась леди Деверилл. – Думаю, Каро интересовалась, не оставит ли король вас в Лондоне, чтобы вы продолжали оказывать поддержку стране и увеличивать денежные фонды.