Заговор королевы

— Государь! Вы меня ужасаете!

— Вовсе нет, моя крошка, я хочу, наоборот, вас успокоить, — страстно продолжал Генрих. — В вашей власти спасти его.

— Я понимаю ваше величество, — холодно отвечала Эклермонда.

— Не совсем, — сказал король. — Вы можете угадать мои намерения, но вы не можете предвидеть, какое предложение я сейчас вам сделаю. Сначала я должен рассказать вам историю моей первой любви. Рене де Рие, моя первая любовница, прежде, чем я ее увидел, отдала свое сердце Филиппу Альтовити.

— Избавьте меня от этого рассказа, государь.

— Теперь она его жена. Вы любите шевалье Кричтона. На таких же условиях вы будете его женой.

— Я дочь Людовика Бурбона, государь!

— Шевалье Кричтон будет пэром Франции.

— Если бы король Франции просил моей руки, я отказала бы ему, — сказала гордо Эклермонда. — Пусть он ищет себе любовниц между дамами его двора, которые ни в чем не могут отказать ему, потому что он король.

— Вы решили участь вашего любовника, прекрасная кузина, — сказал Генрих. — Де Гальд, — прибавил он, делая знак своему камердинеру, — скажите герцогу Неверскому, что мы желаем его видеть.

— Государь, — твердо сказала Эклермонда, бледная, как смерть, — не доводите дело до крайностей. Я женщина, и моя угроза не может иметь большого влияния на ваше величество. Но если вы без всякого повода, из одной только ревности казните честного и храброго дворянина, я употреблю все средства, какие только доступны женщине, чтобы отомстить вам. Подумайте об этом. Это не пустая угроза!

— Боже мой! — вскричал Генрих. — Если бы я сколько-нибудь сомневался еще в вашем происхождении, ваша гордость рассеяла бы мои сомнения. Огонь старых Бурбонов не погас. Я принимаю ваш вызов. Кричтон умрет, или вы будете моей. Выбирайте.

— Я отвечаю, как ответил бы сам шевалье Кричтон, — сказала Эклермонда. — Лучше смерть, чем бесчестье.

Генрих хотел возразить что-то, но его слова были заглушены взрывом хохота, раздавшегося из группы дам, сидевших позади. Их смех вызвал Брантом, только что прочитавший свою исповедь любви.

Вернемся, однако, к Кричтону. Войдя в большую залу, шотландец оставил Маргариту и, взяв маску, поспешно направился к королеве-матери.

Екатерина в эту минуту была поглощена разговором с герцогом Неверским, так что Кричтон мог подойти незаметно. Став позади колонны, он не пропустил ни одного слова из их разговора, хотя они по большей части говорили вполголоса.

— И вы говорите, что герцог Анжуйский, напуганный разглашением его письма, тотчас же оставил Лувр? — спросил герцог Неверский.

— Получив вашу записку, — отвечала Екатерина, — я послала к нему надежного человека. Боясь быть разоблаченным, он сразу же бежал.

— Проклятие! — прошептал герцог. — Его голова должна была быть ценой моего наместничества. Генрих не осмелится ни на что против матери.

— Что это вы задумались, герцог? — спросила подозрительная Екатерина.

— Я жалею, что наш заговор разрушился.

— Он не совсем еще разрушился, — заметила королева.

— В самом деле?

— Я сама исполню то, на что не осмелился Анжу.

— Вы?

— Потерпев неудачу в попытке подкупить этого неподкупного шотландца, я наняла руку, такую же верную, но менее совестливую. Приготовьте ваших людей, Генрих умрет в эту ночь.

— И вы можете, ваше величество, рассчитывать вполне на этого человека?

— Вполне. Это испанский бродяга, привыкший действовать кинжалом. Ему не понадобится повторять удар.

— Хорошо, — сказал герцог, — а сигнал?

— Будет убийство короля. Слушайте, Невер, я устрою так, что Генрих и Кричтон войдут вместе в овальную комнату. Убийца уже спрятан там и тотчас же бросится на короля. На его крики сбегутся ваши помощники и убьют шотландца. Смерть короля будет приписана ему.

— Это будет сделано.

— А! Вот и де Гальд. Нам надо разойтись.

Узнав о планах своих врагов, Кричтон поспешил возвратиться к Маргарите Валуа, ожидавшей его с нетерпением.

— В овальную комнату, королева, скорей! Скорей! — вскричал он.

— Почему? — спросила Маргарита.

— Жизни Генриха угрожает убийца. Я должен увидеть его и предупредить.

— Генрих уже там, — сказала Маргарита. — Он только что вошел туда с Эклермондой.

— Боже мой! — вскричал Кричтон. — Может быть, уже поздно спасать его.

Тут мы должны вернуться на минуту к принцессе Конде. Отвергнув презрительно предложение короля и желая избавиться от дальнейших преследований, Эклермонда, пока он внимательно слушал стихи Брантома, углубилась в амбразуру и, открыв окно, вышла на балкон. Страшное зрелище представилось ее глазам: среди яркого пламени, освещавшего шумную и грозную толпу людей, висел какой-то черный длинный предмет. Принцесса в ужасе отвернулась. В ту же минуту послышались дикие крики радости. Останки Флорана Кретьена упали в пожирающую огненную стихию.

Эклермонда не слышала более ничего. Она упала без чувств на руки короля и по его приказанию была перенесена в овальную комнату.

Когда Кричтон подошел к дверям этой комнаты, он нашел их запертыми, а поставленные у входа часовые отказались впустить его.

— Идите за мной, — сказала Маргарита, — я покажу вам потайную дверь.

Пройдя поспешно ряд комнат, Маргарита и Кричтон подошли с другой стороны к овальной комнате, и королева Наваррская указала скрытую в стене дверь.

— Ко мне! — вскричал, заслышав шум, Генрих, бежавший и преследуемый в эту минуту кинжалом Каравайя. — Помогите! Убийца!.

— Sangre de Dios! Я промахнулся! — кричал испанец, хватая Генриха за плащ. — Но теперь мой кинжал найдет дорогу к твоему сердцу, тиран!

— Пощади! — вскричал Генрих.

— Умри! — отвечал Каравайя, поднимая кинжал. Но в ту же минуту шпага Кричтона пронзила его грудь, и он упал, обрызгав короля своей кровью.

— Кричтон! — вскричала Эклермонда, пришедшая в себя от криков Генриха.

— Ах! Что я вижу! Король убит?

— Нет, прекрасная кузина, — отвечал Генрих, с трудом освобождая свой плащ из судорожно сжатой руки испанца. — Слава Богу! Я отделался одним страхом. Шевалье Кричтон, откройте двери.

Невозможно описать, каково было всеобщее смятение, когда король вышел в залу, бледный, дрожащий и покрытый кровью. Рядом с ним стоял Кричтон с обнаженной, окровавленной шпагой.

Вдруг раздался голос герцога Неверского:

— Король смертельно ранен, преступник перед вами. Это Кричтон. Убейте его! Разрубите его на куски!

— Стойте, — вскричал король, останавливая движение толпы, — я не ранен. Господа, — продолжал он, обращаясь к страже, — мы приказываем вам арестовать герцога Неверского, которого мы обвиняем в измене и оскорблении нашего величества.

— Вы тоже ответите на эти обвинения, — прибавил он, обращаясь к Екатерине.

— Сейчас же и охотно, сын мой, — отвечала королева. — Вы ошибаетесь. Настоящий изменник стоит с вами рядом. Это Кричтон. Я докажу, что он виновен в тех преступлениях, в которых вы меня обвиняете.

— Козьма Руджиери, подойди сюда! — сказал Кричтон.

Повинуясь этому призыву, астролог вышел из толпы.

— Что ты можешь сказать против меня? — повелительно спросила его Екатерина.

— Что вы замышляли заговор против жизни и короны вашего сына и что герцог Неверский был вашим сообщником, — твердо отвечал Руджиери. — Ваше величество, не угодно ли вам будет взглянуть на этот пергамент?

— Да, это твое собственное обвинение, Руджиери, — сказал король, пробежав глазами поданный ему документ. — Ты также замешан в этом заговоре.

— Я этого не отрицаю, пусть одинаковая казнь постигнет всех, кто вам изменил.

— Руджиери, — сказал Генрих, — ты пойдешь на галеры. Невер потеряет голову. Что же касается вас, — продолжал он, обращаясь к матери, — то мы подумаем о вашей участи.

— Я доволен, — пробормотал Руджиери тоном удовлетворенной мести, — один из этих проклятых Гонзаго падет благодаря мне.

— Уведите его, — приказал Генрих. — Шевалье Кричтон, вы мой спаситель, — прибавил он, обнимая шотландца, — теперь вы будете моим братом.