Лабиринты тьмы

— Ты же знаешь, смерти я не боюсь.

— Есть кое-что похуже смерти, родная, куда хуже. Одно твое слово — и я забуду твою безумную попытку меня убить. Ты выйдешь отсюда и сможешь наслаждаться новой жизнью.

— Бедный Тирэн, — издевательски начала я, — тебе так не хочется меня убивать! Но и в глазах своих подданных выглядеть слабаком, не сумевшим приструнить наглую выскочку ты тоже быть не желаешь! Не завидую я тебе, дядюшка.

Я поднялась и подошла к нему вплотную. Сжав мои волосы в кулак, он заставил меня почти касаться губами его шеи.

— Я буду пытаться тебя убить каждый раз, как мне представится такая возможность. Я уже сделала свой выбор, Тирэн. И тебе меня не сломать.

С этими словами я вцепилась зубами в его кожу, стараясь прокусить яремную вену. Знаю, вреда это не принесет, но здесь, в камере, без возможности пользоваться силой, значительно уменьшит его возможности. Чтобы оторвать меня от своей шеи ему потребовалось несколько секунд. Отлетев к стене я удовлетворенно наблюдала, как он старается залечить рану, не выходя из камеры. Что это? Гордость? Или желание не откладывая добраться до меня?

Как только кровь перестала хлестать из него, он двинулся ко мне. Даже не делая попыток сбежать, я с каким-то болезненным удовольствием наблюдала за его приближением. Вот, сейчас он меня точно убьет. И все мои мучения кончаться. Но я ошибалась.

На мои плечи опустились окровавленные руки. Черная кровь, в полутемном помещении больше напоминала мазут с острым металлическим запахом и привкусом. Не удержавшись, я лихорадочно сглотнула.

— Надеюсь, что тебе понравилось, — его губы искривились в жесткой ухмылке, — запомни хорошо этот момент, потому что твоя глупая попытка была последней. В следующий раз, когда я приду сюда, ты будешь покорена или умрешь.

Звук захлопывающейся двери возвестил о том, что я снова отрезана от мира, пусть и чужого для меня. Стало вдруг страшно и больно. А вдруг он прав, и я действительно сдамся?

Сколько раз за свою жизнь, пробуждаясь от очередного кошмара, я сталкивалась с проблемой, решение которой стоило мне слишком дорого. Вся боль, потери и ошибки, которые стали неизменными спутниками моей жизни, иногда отбивали желание бороться и ждать от судьбы чего-то хорошего. Но что делать, когда кошмар не оставляет тебя после пробуждения, упрямо следуя за тобой в реальность? Может быть, не пробуждаться вовсе?

Я была в каком-то коконе, далеко от жизни и реальности. В своем мире, состоящем из горечи сожаления, обиды и беспомощности. Я существовала: двигалась, говорила, слушала, но не жила. Все, откуда я черпала раньше силу жить, вдруг исчезло, и я оказалась один на один с неразрешимой проблемой.

Тирэн меня обманул — он не желал меня отпускать так просто. Зачем-то я ему нужна была живой и покорной. Но что изменилось бы, знай я о его планах заранее? Я бы пожертвовала своим сыном, чтобы купить себе безопасность и свободу? Или не стала бы рожать ребенка от любимого мужчины? И что теперь? Строить оскорбленную невинность и обвинять Тирэна еще и в этом обмане? На его совести достаточно черных дел, но это стало последней каплей. Теперь, когда мне удалось вырвать у судьбы шанс снова быть счастливой — я снова все потеряла. Это страшно — быть свергнутой с небес, это тяжело для матери — не иметь возможности видеть, как растет ее ребенок, взять его на руки, подарить всю любовь, на которую я способна.

А еще был его отец, Дрэгон. Мы только начали узнавать друг друга, научились не скрывать собственных чувств. Теперь все, чем я жила последние месяцы, было потеряно безвозвратно. И я была уверена — если бы я умерла, как и ожидала, было бы гораздо легче, чем жить и знать, что где-то есть люди, которые нуждаются во мне, и мы никогда не будем вместе…

— Давно это с ней? — Тирэн бросил взгляд на стоявшего рядом стража. Страж, не в силах подавить страха, отшатнулся от своего господина, на что Тирэн лишь зло усмехнулся. Он привык видеть страх в глазах своих подданных.

— Несколько восходов, — еле слышно выдавил из себя охранник.

— Почему мне никто не сообщил? — еще больше разъярился Повелитель.

— Вы приказали вас не беспокоить…

— Вон! Пошел вон отсюда, — нетерпеливо рявкнул Тирэн.

Некоторое время ему потребовалось чтобы прийти в себя. Успокоившись, он подошел к лежащей девушке. Если бы не едва слышное дыхание, она могла бы сойти за мертвую. И ее бы это только порадовало, — вздохнув, подумал Тирэн.

— Нисса! Ты слышишь меня? — низко склонившись над ней, он всматривался в бледное застывшее лицо. Открытые глаза, холодный и мертвый взгляд.

— Нисса! Тебе придется смириться. Ты можешь меня игнорировать, но это не избавит тебя от меня.

Напряженно глядя на отрешенное лицо, он легко коснулся губами ее губ, провел пальцами по щеке и, выпрямившись, быстро покинул комнату.

Мне пришлось приложить много сил, чтобы не вздрогнуть, терпя его прикосновения. Интересно, на что он надеется? Что я смирюсь, и буду покорно выполнять все его желания? Кстати, не мешало бы понять, что это за желания, а заодно, выяснить все, что может мне помочь сбежать. Когда-то меня спас Дрэгон. Теперь, лишенная возможности пользоваться Йог-сотхотхом, я должна придумать что-то другое.

Где-то внутри защемило сердце. Дрэгон, Виктор. Как они там? Чувствуют ли, что я жива? Тирэну удалось разорвать нашу с Дрэгоном связь, значит, скорее всего, он больше меня не ощущает, и поверил в мою смерть. Я должна отсюда выбраться!

Сделав попытку вскочить с кровати, я застыла от осознания того, что я так долго гнала от себя. Мною завладела Тьма! Теперь дорога домой для меня закрыта. И где мой дом? Темная Звезда получила новую жертву, и пока я не научусь контролировать то, что мне навязали, никогда не смогу отсюда выбраться.

— На этот раз ты действительно перешел черту, — Лорак взволнованно следил за своим другом и повелителем.

— Не смей мне указывать, — рыкнул Тирэн.

— Прости, я забылся, — склонив голову, Лорак задал давно мучающий его вопрос, — и что теперь? Она здесь, как ты того и хотел.

Тирэн остановил взгляд на своем Советнике и мрачно усмехнулся:

— Этого недостаточно. Она ушла в себя и, кажется, готова уничтожить сама себя.

— И как ты намерен ей помешать?

— У любого существа есть слабости, используя которые им можно управлять. Она считает, что у нее остались чувства. Что же, посмотрим.

— А если это чувство — ненависть?

— Особенно, если это будет ненависть. Ничего другого от нее ждать не приходится.

— Ты знал на что шел, — возразил Советник, — твое желание завладеть этой женщиной, пусть и обладающей редкой силой… на тебя это не похоже.

— Знаю. Иногда мне кажется, то, что я испытываю к ней, ничем не отличается от стремления подчинить, сломить врага, завоевать и уничтожить.

— Это стремление имеет отношение к ее отказу принадлежать тебе? — слегка улыбнулся Лорак.

— Возможно, — Тирэн сев в кресло, уставился в темное окно, — я не ожидал такого сопротивления.

— И решил сменить тактику? Поиграть в доброго дядюшку? Зачем тебе нужно было помогать ей в убийстве Клайвера? Мы могли это сделать сами, тогда, когда это было бы выгодно нам.

— Не мог удержаться. Такая возможность, к тому же она сама предложила эту сделку, — жестокая улыбка исказила лицо Повелителя, — как можно отказать девушке, которая так трогательно просит.

— Неужели просила? — изумился Лорак.

— Ты не поверишь! Рассчитала все правильно — убить я ее не смог. Сразу. Теперь все будет иначе.

— Ты все еще можешь отобрать у нее силу и избавится от проблемы, — осторожно предположил Лорак.

— И отказаться от такого развлечения? — возмутился Тирэн, — ни за что!

— Она не единственная.

— Такая — единственная, — уверенно сказал Повелитель. Жаль, если она сломается раньше времени.

— Ты жесток. Скажи, на тебя так повлияло ее родство с Вуалом?

— Если бы я уничтожал всех, кто связан с Вуалом, то начал бы с себя. Тут нечто другое.