Любит – не любит

– Но все равно, мог бы подождать, прежде, чем чужие вещи выкидывать.

– Галя, прости меня.

Ну вот как с такой… с таким ругаться? Это не бесхребетность, как я в начале думала. Это характер такой мягкий… Закалять его надо. В турпоход пойдем! У нас два месяца отпуска. Возьмем в Приозерске лодку напрокат. Сначала по Вуоке пройдемся. Посмотрю, на что он способен. Потом в Ладогу спустимся. По настоящим волнам его погоняю.

Достаю карту и излагаю свой план. Как и ожидала, особого энтузиазма не вижу. Пущу в ход дипломатию.

– Тебе нужно учиться мужиком быть. Нужно?

– Нужно.

– Где это лучше делать? В городе, где на тебя со всех сторон смотрят, или в лесу.

Молчит. Ну и ладушки. Молчание – знак согласия.

– Галя, а как ты узнала, что я – то есть, что ты в отпуске.

– Из письма.

– Какого письма?

– В сумочке лежало. – Роюсь в сумочке, но письма там нет. Видимо, положила в одну из папок с документами. – Письмо от твоей подруги с дачей и мужем. Там еще твои фото были. В зеленом платье.

– Ой, Га-ля… Зеленое платье я надевала три раза в жизни! В магазине, когда мерила, и два дня в нем ходила… Никто меня не фотографировал. От кого письмо, помнишь?

– Не-а.

– Растяпа!

– Да не было там имени! Я его до буковки помню! И обратного адреса не было! Закорючка какая-то. Во! Мужа твоей подруги зовут Володька! Там так и сказано: «Володька одну твою фотку хотел зажилить».

Сергей надолго задумался. Потом вскочил.

– Галка, вот тебе карандаш, бумага, запиши как можно подробнее все, что помнишь из письма.

– Зачем?

– Пиши, потом объясню.

Пока я писала, он все рылся в бумагах в секретере. Там, где у меня квитанции на оплату коммунальных услуг. Потом сел верхом на стул, дважды перечитал мои каракули. Кивнул.

– Ну да.

– Что? – не удержался я.

– Ты детективы любишь?

– Не.

– А я люблю.

– Я знаю.

– Откуда?

– У тебя три полки ими забиты.

– Правильно… Слушай, у меня в кармане тоже было письмо! И тоже без имен.

– Ну и что?

– Как – что! Письмо с фотографиями, чтоб я узнал, где живу, что я в отпуске, что у меня два свободных месяца впереди. Все как у тебя! Это что? Ни о чем не говорит?

– Говорит. Только о чем – не знаю.

– А то, что письмо пропало?

– Как у Фантомаса?

– Нет. Совсем. Нет его – и все. Слушай, нам надо проверить квартиру на жучков.

– И тараканов! Ты детективов начитался.

– А ты очевидных вещей замечать не хочешь. Это все подстроено!

– Что – все?

– Ну, то, что нам мозги поменяли. И теперь за нами наблюдают!

– А письма?

– А письма – это чтоб мы в психбольницу не угодили! Я же хотел в поликлиннику идти. Сказал бы, что упал, головой стукнулся, ничего не помню. Ни имени, ни адреса. Пусть разбираются. А потом письмо прочитал, решил чуть подождать. Вдруг само пройдет.

Вот тут мне стало страшно. Страшнее, чем в тот момент, когда женщиной стала. Потому что поверила. Потому что все факты укладывались как патроны в обойму.

– Но что им от нас надо?

Сергей наморщил лоб.

– А что мы сейчас делаем? С нами сотворили страшное, а мы стараемся собой остаться. По-человечески жить.

– Реакции на нас изучают – вот как это по-научному называется. Мы – мышки в лабиринте. Идем!

– Куда?

– Куда Макар телят не гонял.

Сергей удивленно поднимает брови, потом кивает и натягивает ботинки. Я достаю с антресолей мощный аккумуляторный фонарь, разводной ключ, веду Сергея на второй этаж. Там живет Толик, мой старый знакомый еще со школы. Сейчас он на даче, но ключ от его квартиры у меня есть.

– Дай ключи.

Сергей протягивает мне связку. Открываю дверь, складываю в сумку кое-что из Толиковой одежды.

– Идем.

Спускаемся в подвал. В подвале у нас бомбоубежище. То ли со времен прошлой войны, то ли на случай атомной. Хорошее, теплое, сухое бомбоубежище. Мне с детства все подвалы в районе знакомы. В спелеологов играл.

Разводным ключом поворачиваю головки четырех запоров на толстой железной двери. Сергей включает фонарь. Запираю за собой дверь, щелкаю выключателем. Свет загорается.

– Раздевайся, – говорю Сергею и первая сбрасываю одежду. Толикова рубашка на мне как платье. А штаны чуть ли не до подмышек. У Сергея картина обратная. Рукава по локти. Складываю нашу одежду в сумку, саму сумку – в угол под скамейку и веду Сергея за следующую стальную дверь.

– Вот теперь можешь говорить.

– Думаешь, здесь нас не прослушают?

– Сегодня – нет. Если в одежде и были жучки, то все за дверью остались. Завтра Они могут что-нибудь придумать на такой случай, а сегодня – вряд ли. А если нас и сейчас прослушивают, то хана полная, и нечего об этом думать.

А потом мы почти час строили гипотезы. С пришельцами и без пришельцев, со злым умыслом и без, против нас и против всего человечества… На благо человечества… А потом Сергей сказал:

– Глупости все это.

– Почему?

– У нас улик нет. Без улик все это – слова.

Все-таки в подвале холодно. Я покрепче прижалась к нему и положила его руку себе на талию. Сам ведь не догадается. А это тело старается меня в бабу превратить. Ну и пусть. Не буду противиться.

– Где я тебе улики возьму?

– Галка, вдвоем мы – команда! Думать буду я, а ты специалист по оперативной работе.

– Был специалист, пока ты в мое тело не переехала.

– Глупая, ты ничего не поняла. Когда сила понадобится, ты меня позовешь. Я – теоретик, а ты практик. Как с этим подвалом – я бы в жизни не догадался.

– Уговорил. Что делать, шеф?

– Думать! Кто послал письма, мы не знаем, так?

– Так.

– Глубже копаем. Почему у тебя два отпуска подряд?

– Взял за этот год, и за предыдущий.

– А почему ты взяла их подряд?

– Тогда я был ОН! А почему взял, тебя не касается!

– Ну и глупо. Много мы так надумаем, если друг от друга будем улики прятать. Вот я сразу могу сказать, что ВЗЯЛА два отпуска, потому что обратилась в брачную контору. И мне там поставили условие: два месяца на медовый месяц. На привыкание к мужу. Иначе брак будет непрочным, и они ничего не гарантируют.

Я даже вскочила. Потому что месяц назад я тоже обратился в брачную контору. И мне выставили такое же нелепое условие. А перед этим две недели гоняли на компьютерных тестах, снимали энцефалограммы и брали анализы. Контора мне показалась серьезной. Солидный офис. И цены – сорок баксов, если не смогут подобрать партнера, и двести – если подберут. С возвратом суммы, если брак распадется в течении полутора лет.

Свои шансы я оценивал трезво. До тридцати жениться не успел, характер – не сахар, а бегать за девочками – времени жалко. И вообще, я бы на экономку согласился. Жаль, они вымерли после семнадцатого.

– Тебя на компьютерах тестировали?

Сергей кивает.

– А анализы брали? – еще кивок.

– А больше за последние полгода в моей жизни ничего необычного не было, – предупреждает он мой следующий вопрос.

– Это они! Печенкой чувствую, они!

– Я тоже так думаю. Что теперь делать будем?

– А ты что предлагаешь?

– Хитрая какая! Теперь твоя очередь! – возмущается Сергей. – Я тебя на цель вывел? Вывел.

– Надо похозяйничать в их офисе. Когда узнаем, что они из себя представляют, решим, что с ними делать. И откладывать это нельзя! Завтра они будут настороже. Идем сегодня ночью.

– Слушаюсь, шеф!

– А перед этим напишем завещание и пошлем по почте Толику. Если что, он заявит, куда следует! А наше исчезновение подтвердит серьезность дела!

– Тут могут быть варианты, – задумывается Сергей. – Ну ладно, второпях ничего лучше все равно не придумаем.

Не нравится мне, как себя Сергей ведет. Хмурится, губы кусает. И пассивный. Всю подготовку я должна вести. Сунешь одежину в руки, скажешь, где потайной карман пришить – пришьет. И опять застынет. А когда я начала раскладывать отвертки, ножи и пилочки по карманам, Сергей не выдержал.