Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 6 из 13

За годы работы в органах КГБ я перечитал множество книг и архивных материалов и потому знаю, что вся деятельность военного разведчика М.Марченко, а также его многолетнего и верного агента А.Редля — высочайшее достижение и триумф российских разведывательных служб. Так или иначе, Российские спецслужбы конца XX столетия как бы они ни назывались — КГБ или ФСБ, — являются прямыми и единственными наследниками разведки и царской империи и Советского Союза. Без традиций разведслужбам, обеспечивающим безопасность государства, трудно надежно выполнять свою миссию.

ВЧК — МЕЧ РЕВОЛЮЦИИ. «ЗАГОВОР ЛОККАРТА»

После Октябрьской революции свергнутые классы, опираясь на поддержку из-за рубежа, поставили своей целью восстановить старый строй, развязав гражданскую войну. Не гнушались никакими средствами — организовывали заговоры, мятежи, шпионаж и диверсии, террор и саботаж. Необходим был специальный орган по выявлению и пресечению тайных подрывных действий этих сил. Им и стала Всероссийская Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем — ВЧК.

В своей подрывной деятельности против Красной России иностранные разведки использовали имевшийся у них большой практический опыт, применяя самые разнообразные методы. Многие контрреволюционные организации, в том числе такие крупные, как «Заговор Локкарта», «Национальный центр», «Метро-Виккерс» и другие подрывные организации, как доказали проведенные следственные дела, были созданы, финансировались и возглавлялись иностранными разведками.

Убедительные свидетельства этого можно найти в зарубежных публикациях, которые долгое время были недоступны российской и мировой общественности. Например, в 1990 году в Великобритании вышла книга Кристофера Эндрю и Олега Гордиевского «КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева». В книге, в частности, дано описание событий, получивших в российской истории название «Заговор Локкарта», — как известно, Роберт Брюс Локкарт исполнял обязанности генерального консула Великобритании в Москве (по-современному: шпион под дипломатическим прикрытием). А основным его помощником был небезызвестный Сидней Рейли. История эта весьма поучительна.

Зигмунд Розенблюм, он же Рейли, родился на территории русской Польши в 1874 году в семье зажиточного еврея. До Первой мировой войны его знали в Санкт-Петербурге как преуспевающего бизнесмена и двоеженца. Весной 1918 года Рейли вернулся в Красную Россию уже в качестве агента английских спецслужб под кодовым именем CT-I и закружился в вихре событий. Согласно одной из наиболее популярных книг по истории британской секретной службы, «ни один другой шпион не обладал такой властью и таким влиянием, как Рейли». Он был мастером покушений и знал, как лучше «отравить, застрелить и задушить». У него всегда было наготове «одиннадцать паспортов и столько же жен».

Вместе с тем у Рейли «была явная склонность и прекрасное чувство профессии разведчика в сочетании с абсолютным безразличием к опасностям». Эти качества вызывали восхищение как у Манфилда Камминга, первого начальника английской секретной разведывательной службы, так и у Уинстона Черчилля. По словам самого Лок-карта, яркая индивидуальность Рейли представляла собой сочетание «артистического темперамента еврея с безумной смелостью ирландца, которому сам черт не страшен». Кроме того, Локкарт свидетельствует, что Рейли «стал выдавать себя за левантийского грека и, завербовав несколько любовниц, начал на определенном этапе серьезно готовить заговор для свержения Ленина».

Заговор этот, существование которого до сих пор пытаются отрицать или дезавуировать, как известно, был своевременно пресечен ВЧК. Но истины ради, полезно привести из цитируемой книги еще несколько выдержек, свидетельствующих о широте подрывных замыслов британских разведывательных спецслужб, которые в 20-х годах взяли на себя основную роль в организации заговоров в России с целью свержения большевизма и власти Советов. Цитирую эти материалы потому, что убедился в их достоверности, они совпадают с тем, что мне пришлось когда-то узнать на спецкурсах в Минске под грифом «Секретно».

Наиболее полно и скрупулезно эти материалы исследовали научные работники Академии федеральной службы безопасности РФ В.В.Коровин и М.А.Николаев, поэтому я хочу воспользоваться некоторыми их наблюдениями и выводами. Известно, например, что Советская Россия была разделена между иностранными государствами на «сферы влияния», и англичанам достались «только» Север, Дон, Кубань, Кавказ и Средняя Азия. Потому на юг России (а именно в Одессу) с 21 по 24 февраля 1918 года была срочно командирована английская миссия во главе с полковником Войдем, в состав которой вошел и Сидней Рейли.

Из Одессы Рейли не вернулся в Англию, а был прикомандирован к английскому военно-морскому атташе Френсису Аллену Кроми. Это было третье и самое короткое пребывание Рейлн в Петрограде (ранее он жил здесь подолгу: с августа 1896 по июль 1898 и с сентября 1905 по апрель 1914 года). Наступление немцев на Петроград подталкивало английскую разведку к активным и несколько лихорадочным действиям. И сразу по приезде в Россию Рейли получил задание склонить на сторону Антанты и использовать в своих целях «советского генерала» — широко известного в военно-дипломатических и военно-разведывательных кругах Михаила Дмитриевича Бонч-Бруевича, назначенного В.И.Лениным на пост руководителя Высшего Военного Совета Республики. Но в этом деле Рейли потерпел серьезное поражение.

Михаил Дмитриевич, имевший многолетний опыт руководства военной разведкой и контрразведкой, быстро раскусил, как он пишет в книге «Вся власть Советам», профессионального английского шпиона, зачастившего к нему в штабной вагон «под видом поручика королевского саперного батальона». Не только раскусил, но и подробно живописал его безуспешные попытки втереться в доверие бывшего генерала, чтобы — ни больше, ни меньше — уговорить последнего передислоцировать корабли Балтийского флота таким образом, чтобы подставить флот под удар германских подводных лодок.

«Несмотря на то, что план его провалился, — писал Михаил Дмитриевич, — Рейли продолжал изобретать предлоги для того, чтобы посетить мой вагон. Я перестал его принимать, а секретарям ВВС, к которым все еще наведывался подозрительный английский сапер, запретил всякие с ним разговоры. Сообщил о сомнительном иностранце и моему брату».

Последнее для нас весьма важно. Брат М.Д.Бонч-Бруевича — Владимир Дмитриевич, старый революционер-большевик, давний сподвижник В.И.Ленина — имел непосредственное отношение к формированию чекистских органов, которые он немедленно и поставил в известность о возникших подозрениях. Таким образом английский агент попал в поле зрения ВЧК.

После переезда Советского правительства в Москву (и вскоре вслед за этим — миссии Локкарта) Рейли циркулирует между городами: Москва — Петроград — Мурманск

— Архангельск, изредка отвлекаясь «в сторону». Так, в мае 1918 года он стал последним звеном в цепочке, тянувшейся с Дона, и провел смелую операцию — под видом сербского офицера перевез в Мурманск А.Ф.Керенского, до того скрывавшегося на Дону. Там он «сдал» этот «зигзаг истории» на эсминец для отправки в Англию, а сам вернулся в Москву.

В Москве Рейли выступает под собственной фамилией (сохранилась визитная карточка), а также имеет шаткую, рассчитанную на полуграмотных патрулей «липу» — мандат сотрудника уголовного розыска Константинова. В Петрограде он чаще всего — турецко-подданный, негоциант Массино (первоклассная «липа» из Одессы), но бывает и в привычной, с довоенных времен обожаемой им роли антиквара, однако уже не под своей английской фамилией, а под видом некоего Георгия Бергмана,

Рейли, кроме прочего, было поручено важное задание — склонить на свою сторону Берзиня, командира дивизиона латышских стрелков, охранявших Кремль и правительственные учреждения. Начиная с 17 августа 1918 года он передает Берзиню свыше миллиона рублей, меньше всего полагая, что деньги эти немедленно поступают в сейфы ВЧК. «Получив деньги, тов. Берзинь сейчас же передал их мне, — докладывал Я.М.Свердлову комиссар латышской стрелковой дивизии К.А.Петерсон, — и я деньги отвез прямо тов. Ленину, но Владимир Ильич посоветовал лучше деньги передать в Чрезвычайную комиссию, что мною и было сделано».