Страница 62 из 69
В мае следующего года на его могиле была установлена черная мраморная плита с надписью "Вечная память славному поборнику просвещения народа русского". А ещё через год установлен бронзовый бюст писателя работы Ж. А. Полонской. На открытии памятника присутствовали кроме скульптора Лесков, Лейкин, Пыпин и другие.
Раздавались голоса осуждения Полины Виардо и после кончины писателя, в частности за то, что она не проводила тело умершего друга в Россию. Но ведь ей было уже за 60 лет и она понимала, что в России встретит одних недоброжелателей. Чего только стоили отзывы М. Г. Савиной, навестившей его в 1882 г. в Париже и долго потом упрекавшей Виардо в слабом уходе за писателем. Кстати, существует ещё одно сообщение актрисы (в пересказе Ю. Беляева), что когда она в 1881 г. гостила несколько дней у Ивана Сергеевича в Спасском, как-то они сидели вдвоем в его кабинете. Тургенев вынул из письменного стола записную книжку и сказал: "Это мои стихотворения в прозе. Я уже послал их Стасюлевичу, кроме одного, которого никогда не напечатаю… Его-то я вам и хочу прочесть. Видите ли, оно даже не в прозе… Это настоящее стихотворение и называется "К ней".
Взволнованным голосом он прочел это грустное, элегическое послание. "Помню, — рассказывала Савина, — что в этом стихотворении описывалась непонятая любовь, долгая любовь в течение целой жизни. "Ты сорвала все мои цветы", — говорилось там, — и ты не придешь на мою могилу"… Окончив чтение, Тургенев некоторое время молчал. — "Что же будет с этим стихотворением? — не выдержала Савина. "Я сожгу его… Нельзя печатать, потому что иначе это будет упрек, упрек из-за могилы… А я не хочу этого, не хочу".
Послушаемся писателя и не будем упрекать его Музу, источник его вдохновения, большую актрису, певицу, композитора и в то же время все-таки женщину, которой было трудно нести груз 40-летнего поклонения и пытаться соответствовать неожиданно выпавшей роли
ГОЛУБОЙ ДЕМОН МОДЕРНИЗМА
Лицемерие, кажется, на самом деле та дань, которую порок обязан платить добродетели. Только Оскара Уайльда вряд ли кто посмеет упрекнуть в лицемерии, скорее всего он — искренне увлеченный полетом собственной фантазии человек, склоняющийся порой к демагогии, прирожденный эстет, упорствующий до предела; к тому же мужская нравственность и женская её разновидность всегда не совпадают по ряду параметров с биологической природой человека.
Серьёзной биографии Оскара Уайльда на русском языке нет, разве что переводной роман о поэте-гомосексуалисте "Король жизни" Я. Парандовского. Слава Богу, зато существует множество изданий произведений Уайльда, включая, как собрание сочинений начала века, так и представительные двухтомники последних десятилетий, причем с переводчиками ему, в общем, повезло. Оскар Уайльд в нашей стране — писатель давно признанный и горячо любимый; причем, во всех жанрах: поэзии, драматургии, беллетристике, сказках, наконец, отточенной афористике. Нет смысла перечислять все достоинства его литературного таланта, они и так всем давно известны, на слуху. Те же, кто не удосужился до сих пор прочитать его произведения, имеют возможность и настоящее счастье познакомиться с ними, что называется, из первых рук, а не в пересказе.
А сегодняшнее наше повествование обязано своим происхождением прелестному изданию писем Уайльда, впервые на русском языке почти с исчерпывающей полнотой явившему нам немаловажную часть его литературного наследия и пролившему окончательный свет на личность и судьбу провозвестника английского модернизма, причины и финал его личной трагедии. Именно в письмах Оскар Уайльд правдиво и безыскусно открыл свою жизнь, не драпируясь (или почти не драпируясь) в пленительные одежды эстетизма, сотканные творческим воображением и профессиональным мастерством. Сам писатель недаром нарочито обмолвился: "Маска говорит нам больше, чем лицо". Он прав, только вот маска нередко прирастает к коже и отрывать её приходится с болью и кровью.
А ещё есть любимое мною стихотворение Басё: "Века одно и тоже: обезьяна толпу потешает в маске обезьяны". Не знаю, произошли ли мы от обезьян, но обезьянничанье вполне в человеческой природе. Вопрос в другом: кто образец для подражания?
Вглядимся же в живые, искаженные подлинным страданием черты лица автора "Портрета Дориана Грея", абсолютно нетронутые гримом викторианской морали, и вслушаемся в клокочущую негодованием и презрением исповедь униженного и оскорбленного Индивидуалиста.
Оскар Уайльд, ирландец по происхождению (кстати, как и Свифт, Бернард Шоу, Йейтс и Джеймс Джойс, внесшие неоценимый вклад в английскую берите выше, в мировую литературу), родился в Дублине 16 октя бря 1854 года. Его отцу, сэру Уильяму Уайльду, окулисту и лор-врачу ("ухо-горло-носу") было в этот момент уже 39 лет, а матери, Джейн Франческе Элджи, поэтессе с прозрачным псевдонимом Сперанца и активной общественной деятельнице — 30.
Корни и пороков, и достоинств людей всегда уходят в раннее детство. Вот и маленького Оскара мать напрасно любила рядить в платьица, отращивать ему локоны, ничуть не задумываясь о жестокой развязке. Проведя семь лет в школе города Эннискиллена, Оскар затем поступил в дублинский Тринити-колледж. а ещё через три года, в 1874 году, двадцатилетний Уайльд добился стипендии в оксфордском колледже Магдалины. В первые же каникулы он отправился в путешествие по Италии, стране классических образцов, источнику вдохновения Китса, Рёскина и Патера, властвовавших тогда над умами продвинутых в литература и искусстве британцев.
А в 1877 году в письме, адресованном соученику по Оксфорду и к тому же соседу по комнате (задумаемся ещё раз о пагубности закрытых мужских учебных заведений!), уехавшему в Брюссель Уильяму Уорду молодой поэт сообщает не только о сочинении сонетов и кропании других стихов, но и о желании перейти из протестантизма в католическую веру, чему, впрочем, мешали пока серьезные жизненные обстоятельства.
В 1878 году Уайльду присудили степень бакалавра по гуманитарным наукам с отличием, и он всерьез занялся литературным трудом.
В сентябре 1880 года он уже посылает знаменитой актрисе Эллен Терри первый экземпляр своей первой пьесы "Вера или нигилисты", а в начале июля следующего года — первый сборник стихотворений, изданных за свой счет (выдержавший пять переизданий, по 250 экземпляров каждое) английскому поэту и критику Мэтью Арнольду (1822–1888), а также поэтам Роберту Браунингу и Уильяму Гладстону.
Постепенно приходит определенная литературная известность, чуть ли не подобие успеха. Весной 1881 года в Лондоне состоялась премьера комической оперы Гилберта и Салливана "Терпение", высмеивавшей тогдашнее эстетство, эдаких английских "стиляг". Один из персонажей, эстетствующий поэт Балторн был сочтен широкой публикой карикатурой на Уайльда (на самом деле(авторы оперы имели в виду прерафоэлита Данте Габриеля Росетти). И когда оперу "Терпение" осенью поставили в Нью-Йорке, представитель режиссера решил, что присутствие самого Уайльда не только не помешает, но и будет отличной рекламой, только усилит успех спектакля.
Поэта пригласили в Америку с циклом лекций, и в канун 1882 года он отплыл из Лондона навстречу своей всемирной славе. Через неделю, 2 января 1882 года он уже был в Нью-Йорке. Первая его лекция "Английский Ренессанс" была прочитана в Чиперинг-холле 9 января, следующая была посвящена декоративному убранству дома. Успех был бешеный, в письмах Уайльд гордится, что с ним носились больше, чем с Сарой Бернар. Он не только дразнил публику неординарными мыслями, но и сознательно шокировал её экзотическими нарядами (куда там Маяковскому с его будущей "желтой кофтой"!), например, "облегающим бархатным камзолом с большими, украшенными цветочным узором рукавами и круглым гофрированным воротничком, выглядывающим из-под стоячего ворота… короткими штанами до колен и серыми шелковыми чулками в тон серому, мышиному бархату". Наряд лектора играл важную роль, в Цинциннати публика была ужасно разочарована тем, что поэт выступил не в коротких штанах.