Страница 7 из 82
Теперь давайте прервемся и немного подумаем. Каким количеством бойцов располагали греческие полисы? Например, Александр Бушков в книге «Россия, которой не было», ссылаясь на свидетельство Геродота, пишет, что спартанцы могли выставить 75 000 тяжеловооруженных воинов-гоплитов. И далее сообщает для справки, что, согласно энциклопедическому словарю Павлен-кова 1913 г., вся материковая Греция в начале XX в. располагала армией, не превышающей 82 тысяч человек.
Вес снаряжения одного-единственного гоплита достигал, как мы помним, 33 кг. Хорошо, не станем считать по максимуму, а удовлетворимся всего-навсего двадцатью килограммами меди, железа и олова. Теперь умножаем 75 000 на 20 и в результате получаем чудовищную цифру в полторы тысячи тонн металла. Откуда, спрашивается, такое изобилие в крохотной аграрной Спарте, вся экономика которой базируется на разведении мелкого рогатого скота и сборе оливок? Не помешает напомнить уважаемому читателю, что Спарта, если верить античным историкам, практически не вела морской торговли и даже не имела нормального денежного обращения — функцию денег там выполняли связки железных прутьев. Это было очень странное общество, скованное жесточайшей военной дисциплиной. Полноправные граждане — лакедемоняне — начиная с 7 лет получали военную подготовку в специальных школах, не занимались ничем, кроме войны, и постоянно находились при оружии. Историки нам объясняют, что такая ситуация была продиктована особенностями положения лакедемонян, которые были пришельцами и многократно уступали в численности покоренным ими илотам, которые были превращены в государственных рабов. Откровенно говоря, вообще не очень понятно, как такое общество могло существовать в реальности. Кто распределял общественный продукт, строил города и дороги и занимался тысячей других необходимых дел, если все свободное население не знало ничего, кроме военных забав? Правда, были так называемые периэки (зависимые от Спарты, но сохранившие личную свободу общины Лаконии) и илоты-вольноотпущенники, но это все равно не решает проблемы.
Справедливости ради следует отметить, что, по другим данным, почерпнутым из того же Геродота, Спарта могла выставить не более 10 тысяч гоплитов, а цифра в 70 с лишним тысяч бойцов касается греческого ополчения в целом, когда разобщенные полисы, ожесточенно соперничавшие между собой вплоть до самого конца греко-персидских войн (500–449 гг. до н. э.), наконец объединились и выступили против персов единым фронтом при Платеях. Безусловно, такие торговые республики, как Афины или Коринф, были куда богаче земледельческой Спарты, но даже в этом случае такое количество воинов не лезет ни в какие ворота. Уместно задаться вопросом, а сколько всего людей проживало в Греции в то время? Е. А. Разин в книге «История военного искусства» пишет: «По некоторым исчислениям, во второй половине V в. до н. э. все население материковой Греции составляло 3–4 миллиона человек, что дает среднюю плотность до 100 человек на 1 кв. км».
Что можно сказать по этому поводу? Приводимые Разиным цифры непомерно велики. По оценкам демографов, все население планеты Земля десять тысяч лет тому назад не превышало 10 миллионов человек, к началу нашей эры оно выросло до 200 миллионов, к 1650 г. (условному началу промышленной революции) составило 500 миллионов, к XIX в. — 1 миллиард, к началу XX в. — 2 миллиарда. Сегодня, в начале XXI в., нас более 6 миллиардов человек. К сожалению, ученые не высчитали количество людей на Земле в V в. до н. э., но если пятью сотнями лет позже оно не превышало 200 миллионов, то вряд ли было больше 100–150 в интересующую нас эпоху. Таким образом получается, что на территории крохотной Греции в те далекие времена жило более 2 % населения планеты. Для сравнения: в 1999 г. население Греции составляло около 11 миллионов человек при площади страны 132 тысячи кв. км, что дает всего-навсего 0,178 % мирового народонаселения. Разумеется, можно допустить, что характер распределения человеческих популяций был тогда принципиально иным (скажем, Средиземноморье могло быть одним из самых густонаселенных регионов), но такое значительное изменение процентной доли греческого населения все равно вызывает серьезные вопросы. А если принять во внимание, что население Китая к началу нашей эры составляло, по некоторым оценкам, около 50 миллионов человек, прибавить к этой цифре население других азиатских стран, Ближнего Востока, Африки и Америки, то что останется на долю маленькой Европы и совершенно ничтожной Греции?
Между прочим, вызывает недоумение не только непомерно завышенная численность населения античной Греции, но и его плотность. Е. А. Разин говорит, что она доходила до 100 человек на 1 кв. км, тогда как в современной Греции плотность населения составляет 81 человек (территория нынешней Греции больше). Но это же откровенная нелепость! Развитие экономики предполагает повышение ее продуктивности, следствием чего является и рост народонаселения. Всего 100–150 лет назад Греция была нищей аграрной страной. И вдруг нам объявляют, что за 500 лет до рождества Христова плотность населения в античной Греции превышала современную. Мы имеем некоторое представление об уровне развития сельского хозяйства и ремесел в античности, поэтому остается совершенно непонятным, каким образом все эти люди могли прокормиться в условиях такой чудовищной перенаселенности.
Но продолжим рассказ об армиях седой старины. Историки нам говорят, что древние римляне создали самую совершенную военную машину своего времени. В отличие от неповоротливой монолитной фаланги греков и македонян, римский легион был построен из автономных тактических единиц — манипул, что позволяло ему гораздо успешнее действовать на пересеченной местности. Численность легиона составляла 4500 человек (4200 пехотинцев и 300 всадников). Располагавшиеся в шахматном порядке манипулы строились в три эшелона — гастаты, принципы и триарии (отсюда римская поговорка «Дело дошло до триариев», т. е. в ход пошел последний резерв). Такое построение позволяло в зависимости от боевой задачи или оперировать отдельными звеньями, или образовывать при необходимости сомкнутый строй (наподобие греческой фаланги). Впоследствии, при консуле Гае Марии, имя которого традиционно связывают с военной реформой, структура легиона претерпела некоторые изменения. Его личный состав вырос до 6000 человек, а манипулы были заменены когортами (600 солдат в каждой). Когорты стали гораздо самостоятельнее в тактическом отношении, так как манипул для этого был слишком мал (не более 120 человек). Принято считать, что такая гибкая организация армейских частей плюс институт младших командиров (центурионов) и прекрасно налаженные связь и управление не в последнюю очередь обеспечили римлянам мировое господство. В скобках заметим, что вызывает некоторое недоумение тот факт, что умные греки на протяжении нескольких столетий продолжали с упорством, достойным лучшего применения, цепляться за свою неповоротливую фалангу. Измерить окружность земного шара и построить сложные военные машины они смогли, а вот расчленить монолитный строй на самостоятельные в тактическом отношении единицы почему-то не догадались. А ведь такое несложное решение буквально напрашивалось, особенно если принять во внимание гористый рельеф их родной страны и почти полное отсутствие плоских равнин. Но подобные мелочи историков классической ориентации, к сожалению, не занимают.
Вернемся к нашим легионерам. В вышеописанной организации римской армии ничего необычного нет — она представляется вполне естественной. А вот знаменитый римский военный лагерь — это уже совсем другой коленкор. Тут начинаются совершеннейшие чудеса. Принято считать, что к эпохе манипулярного легиона относится и появление римского военного лагеря в его классическом виде. Существовала даже хрестоматийная формулировка, гласившая, что Рим побеждает своих врагов при помощи «virtus, opus, arma» (доблести, трудов, оружия). «Труды» в данном случае — это прежде всего работы по возведению лагеря. Дело в том, что римляне, в отличие, скажем, от греков, возводили укрепленный лагерь после каждого дневного перехода и всегда по неизменному плану. Размах земляных работ при этом превосходит всякое воображение. По периметру выкапывался ров и насыпался вал, укрепленный частоколом из кольев, которые каждый легионер нес на себе. Надо сказать, что несчастный римский солдат был вообще нагружен почище иного вьючного мула. Кроме оружия и запаса провианта на несколько суток он тащил на собственном горбу еще и тяжелые заостренные колья. Древнеримский историк Полибий пишет, что со всей этой поклажей бравому легионеру ничего не стоило прошагать за пять часов 25 км по пересеченной местности. Но даже после утомительного дневного перехода он и помыслить не смел об отдыхе. Впереди были работы по возведению укрепленного лагеря. Любой строитель вам скажет, что выполнить за короткое время такой объем земляных работ попросту невозможно физически. Напомним, что численность одного легиона колебалась от четырех с половиной до шести тысяч бойцов. Римская армия состояла, как правило, из нескольких легионов. Вы представляете себе, уважаемый читатель, сколько места займут ставшие лагерем несколько десятков тысяч человек? И всю эту территорию нужно окружить рвом, насыпать вал и трудолюбиво укрепить на его гребне частокол. Простейший расчет показывает, что если наши чудо-богатыри начнут городить свой лагерь вечером, то закончить труды праведные смогут никак не раньше полудня следующего дня. И всю эту безумную операцию нужно проделывать ежесуточно. У Полибия так и написано черным по белому — укрепленный лагерь возводился после каждого дневного перехода. Тот, кто служил в армии или хотя бы бывал на военных сборах, может без труда представить себе необходимый объем земляных работ.