Пропавший караван

Видя, что Файонарана медлит киммериец подошел к ней и рывком закинул к себе на плечо. Дочь мага, висящая вниз головой подобно охотничьей добыче, заверещала и принялась громко возмущаться, колотя варвара по спине крохотными кулачками.

— Сегодня неудачный день, — вздохнул варвар, — мне все время приходится носить кого-то на руках. Можно подумать, что Митра не дал этим лентяям собственных ног и не научил их ими двигать… Эй, женщина, лежи там тихо и прекрати меня щипать! Слышишь?

Дойдя до вершины, Конан взял девчонку за шиворот и не самым деликатным образом поставил на ноги.

— Что тебе здесь понадобилось? — прорычал он. — Ты что, не могла найти другого развлечения, кроме того, что вмешиваться в дела, которые тебе не по силам?

— Я хотела помочь, — захныкала Файонарана и слезы потекли по ее лицу, превращая в грязные разводы узоры, которыми оно было разрисовано.

— Ты хочешь сказать, что я, Конан из Киммерии, нуждаюсь в помощи женщины?! — сдвинул брови варвар.

— Я не хотела обидеть тебя, просто мне было очень одиноко, мой король, — всхлипнула стигийка, вытирая лицо подолом платья.

— Обидеть меня? — расхохотался Конан. — Дитя мое, все те, кто пытались обидеть меня уже давно гуляют по Серым Равнинам. Скажи лучше, что нужно делать, чтобы мы перенеслись обратно?

И, кстати, если ваш чешуйчатый Сет еще не окончательно забрал твой разум, то ты заметила, что нас теперь трое? Ты что-то говорила о том, что можешь переносить на расстояние только одного человека?

— Гора-Купол одно из магических мест Хайбории. И благодаря этому мое чародейство будет усилено. В крайнем случае, мой король, если волшебной мощи не будет хватать, мы с легкостью сможем оставить здесь этого смертного, — она дернула подбородком в сторону купца.

Конан задумчиво посмотрел на племянника Эвисанды и поскреб в затылке.

— Познакомившись с ним поближе, я начинаю думать, что в твоих словах много правды. Но было бы досадно совершить путешествие в Рабирийские горы и вернуться с пустыми руками. Поэтому ты уж постарайся, чтобы в Стигию вернулись все трое.

— Как скажешь, северянин!

— Что нам нужно делать?

— Ничего, — пожала плечами дочь мага. — Помнишь, что я говорила тебе в прошлый раз: закрой глаза и отдайся воле богов!

Киммериец уже открыл рот, чтобы высказать все, что он думает о чародеях и их детях, как вдруг в глазах у него потемнело, голова закружилась и, он почувствовал, как стремительно куда-то проваливается. В ушах раздался звон, будто кто-то разом привел в движение множество колокольчиков.

Через несколько мгновений он ощутил иод ногами вместо каменной поверхности мягкую землю, а вместо злобных воплей преследовавших их жутких созданий — щебетание птиц. Конан отсчитал нужное число ударов сердца и открыл глаза. Вокруг зеленел сад юной ведьмы. Варвар вздохнул и понял, что перемещение очередной раз завершилось удачно.

Рядом стоял Миэлин и с испугом глядел на ту, что играла его судьбой, забыв поинтересоваться его собственным мнением на этот счет. Не успел молодой человек подумать, что общество гулей не худшее, что может случиться с путником на дорогах Хайборийского мира, как юная особа в запылившемся и помятом наряде даже не удостоив его взглядом, радостно взвизгнула и повисла на шее у обескураженного варвара.

— Ты всех победил! И сровнял с землей Рабирийские горы? Ведь правда?

— Ну, зачем же с землей? — сдержанно ответил Конан, осторожно отрывая неразумное создание от шеи. — В горах водится много всяких зверей и птиц, где было бы неправильно лишать их приюта.

— А гули, отчего ты не перебил их всех до единого? Ты ведь всегда так поступаешь с врага я знаю!

— В этом не было никакой нужды, — произнес уже вконец растерянный киммериец, — я явился туда не воевать, а вернуть назад вот этого любителя пеших прогулок. Кроме того, я воин, а не мясник. Зачем убивать без нужды?

Файонарана обернулась, окинула взглядом поникшего купца и поморщилась.

— А все-таки следовало оставить его там. Посмотри на него: разве ради такого стоило рисковать жизнью? Хотя, раз уж так все получилось, я дарую ему свободу, и он может отправляться на все четыре стороны! А ты, мой король, ты ведь еще побудешь у нас?

Не успел Конан отрезать, что он не игрушка для стигийских чернокнижников, как внезапно Конан услышал голос Яхмоса так же ясно, как если бы некромант находился неподалеку.

— Прошу извинить мою дочь, она очень любит принимать гостей. Я вижу, тебе удалось вернуть твоего человека, король.

— Ты удивлен, маг? Заметь, я сделал это, не вступая в сделку с некромантами. Поэтому я ничем не обязан тебе, колдун!

— Не всем удается вернуться целыми и невредимыми из Рабирийских гор… Надеюсь, ты не откажешь нам с Файонараной в милости и погостишь у нас вместе со своими спутниками? Ведь в любой момент, как только ты пожелаешь, я смогу перенести вас обратно.

— Нет уж! — отрезал Конан, — пусть дорога из Стигии не близка и чревата опасностями, но по мне это куда лучше, чем летать по воздуху, повинуясь прихотям служителей Сета. Я предпочитаю спать на земле и заворачиваться в попону, подложив под голову меч, нежели еще раз испытывать терпение богов, отдаваясь во власть колдовских чар. Но я вынужден испытать твое гостеприимство и побыть в твоем дворце, колдун, ровно столько, сколько нужно для того, чтобы набраться сил, приготовиться к дальнему походу и наточить мечи.

— Ты получишь все, что захочешь король! Я не хочу, чтобы Конан Аквилонский мог в чем-то упрекнуть меня. Кто знает, может нам и предстоит встретиться с тобой в бою, варвар. Но если это и случится, то это будет в другой раз…

— Что ж, — усмехнулся киммериец, — тебе не откажешь в разумности слов и дел. Пусть стигийский маг и хайборийский воин, хоть раз в жизни уладят распри без лязга мечей и шипения колдовского зелья.

— Хоть я и не приглашал тебя, киммериец, знай, я рад, что боги свели нас на пути жизни.

— Это — так! Но не попадайся больше на моем пути, колдун! Твои речи разумны, твои деяния взвешены, но не хочу скрывать от тебя, что чаще всего мне приходилось говорить с чернокнижниками, когда между нами плясал клинок. Не по мне все эти колдовские штучки и дружбу с магами я не вожу…

— А как же Гристиан? Не с его ли помощью ты попал в мои владения?

— Твоя правда! — вздохнул варвар, — кто криво застегнул первую пуговицу, тому уж не застегнуться, как следует…

Возвращаться назад было решено самой короткой дорогой — через Шем и Коф, непременно посетив благословенную Ианту, а там оставалось всего-навсего пересечь Немедию с Полуденной до Полуночной ее стороны. В Шадизар, с которым у киммерийца было связано столько приятных воспоминаний, отчего-то никто, кроме Конана, заглянуть но дороге не пожелал.

Киммериец понимал, что им предстоит преодолеть почти половину хайборийского континента и это займет не одну луну. Но в конце концов, в Аквилонии ситуация спокойная и его долгое отсутствие не предвещает никаких неприятностей для судьбы державы.

Перебравшись через Стикс и проехав всего день, они с удивлением обнаружили, что попали на бескрайнюю равнину, поросшую жесткой сухой травой.

То тут, то там поднимались небольшие холмы, чем-то напоминающие горы, населенные гулями. И вокруг словно все вымерло: в блеклом как будто пересохшем небе не пролетело ни одной птицы, ни одной мелкой зверюшки не прошуршало в траве. Путешественники были здесь единственными живыми существами.

Ни в одной из известных Конану карт никакой равнины здесь не должно быть и тем не менее… После целого дня бесплодных попыток выбраться за ее пределы решено было остановиться на отдых. Вполне возможно, что наутро они увидят вместо этого навевающего тоску вида селение, возделанные поля и утоптанную дорогу, ведущую в один из городов-государств, которыми славится Шем.

Стемнело. Но тьма навалилась сразу — на этой странной равнине не было ни сумерек, ни постепенно сгущающегося мрака; как будто какой-то великан скрыл Колесницу Митры от людских глаз.