Переплавка

Вот тут Валерка проявил слабину: беспомощно оглянулся на Паоло, словно пытаясь взглядом сказать: "ну что с таким обормотом сделаешь".

— Видишь ли, Найк, — присоединился к разговору итальянец, — если бы в где-нибудь в Рязани или Флоренции из клетки выбралась какая-нибудь там горилла, то ветеринарные службы наверняка бы объявили тревогу и оцепили ближайшие территории. А умные люди не стали бы разгуливать в опасной зоне. Потому что они, конечно, умнее, вот только вот горилла этого не понимает. Свернет голову, и погибнет умный человек непонятно за что.

— А если бы такая вот горилла бродила, а там Валерка беспомощный лежал, ты бы не полез? — чуть дрогнувшим голосом спросил Никита.

— Если бы Валерка — то полез бы, — без раздумий признался Паоло. — В этом случае понятно, за что.

— Ну и вот, — подытожил маленький упрямец. — Ты за Валерку, а я за Серёжку. Чего тут непонятного?

— Знаешь, я бы за Валеркой всё равно бы полез осторожно, — доверительно сообщил итальянец. — Если надо рисковать, то это ещё не значит, что надо делать глупости.

— Да не собираюсь я никаких глупостей делать, — рассердился Никита. — Вот заладили. Я вам что, маленький?

— Ладно, не кипятись, — примирительно произнёс Валерка. — Ты не маленький, ты просто слишком горячий. А тут нужно думать, хорошенько думать. Как бы отец сказал: "Семь раз отмерь, один отрежь".

— Ну и как? — с ехидцей в голосе поинтересовался младший брат. — Надумал и отмерил?

— Пока ничего не надумал, — признался старший.

— А вот я кое-что сообразил, — сообщил Никита и принялся излагать свой план.

— Хорошая идея, — оценил Валерка, внимательно выслушав предложение. — вот только одна беда: параметры излучения-то совсем другие. И опытным путем их не больно-то подберешь.

— Не надо ничего подбирать. У меня на «Ладушке» есть все нужные цифры.

— Eccellente! — восхитился Паоло. — А зачем они тебе?

— Да кое-что нужно было уточнить, по биотокам, я сразу на всякий случай полную документацию скачал. А потом стереть было недсуг, — признался Никита.

— Барахольщик, — нарочито укоризненно произнес Валерка.

— При попадании на необитаемый остров любые ненужные вещи становятся очень даже нужными. — со столь же наигранной серьезностью парировал мальчишка. — Это ещё Робинзон Крузо установил.

— Ладно-ладно… Не задирай нос…

— А я и не задираю. Я как раз хотел попросить Паоло это дело собрать и допрограммировать. Самому мне с этим возиться…

Никита не договорил, Валерка деликатно промолчал. Подколка о том, что возись — не возись, а результата всё равно не будет, разумеется. на язык просилась, но сейчас она была совсем не к месту. Хвастовством и зазнайством Никита не страдал, как и большинство Валеркиных знакомых. О друзьях не стоило и говорить: присвоение себе чужих заслуг в мальчишеском мире, что на Земле, что в космосе рассматривалось как один из самых больших пороков и наказывалось всеобщим презрительным отчуждением. Считалось, что чужое за своё может выдавать только тот, у кого за душой нет ничего своего. А кому интересно иметь дело с такими пустыми людьми?

Тем более, что ответа на вопрос сможет братишка сам собрать и наладить нужные устройства или не сможет, Валерка не знал. Зато был точно уверен, что у Паоло это получится: друг решал и не такие задачки.

— Помогу, конечно. В чем вопрос…

— К утру управимся?

Словно подслушав Валеркины мысли, маленький баламут тут что усложнил условие. Но Паоло остался невозмутим.

— Мухтар постарается, — пообещал он.

В своё время на мальчишку произвел сильнейшее впечатление очень старый русский кинофильм "Ко мне, Мухтар!". С тех пор фраза милицейского старшины превратилась для него во что-то вроде пароля, означавшего готовность с головой уйти в сложное дело, результат которого далеко не ясен.

— Я могу помочь? — поинтересовался Валерка.

— Конечно, — кивнул Паоло. — Если сумеешь остаться в стороне — будет самое это.

— Самое то, — хмуро поправил подросток.

Друг был прав, но всё равно брала досада. В микроэлектронике Валерка и вправду совершенно не разбирался, поэтому самая большая помощь, которую он мог оказать ребятам, это не создавать им помех в работе. Именно на это Паоло ему и указал. Но даже если понимаешь, что такое понимание на сто процентов верное, всё равно тяжело с ним смириться. Захлестывает обида. Трудно согласиться, что ничего не делание приносит больше пользы, чем пусть неумелая, но исренняя попытка принести хоть какую-то пользу.

Но всё-таки Валерка сумел взять над собой верх. Помогли воспоминания о разговоре со Стригалёвым. Всякий раз, когда особенно сильно накатывало желание присоединиться к погруженным в работу ребятам, он вспоминал про местные методы руководства. И желание сразу отступало: быть похожими на тутошних командиров Валерке ой как не хотелось.

Так он и вытерпел до самого вечера и даже, чтобы не смущать друзей, пораньше лег спать. Правда, похоже, Паоло и Никита этого просто не заметили, но если всё-таки обратили внимание, то им, наверное, стало легче.

Уснуть он, конечно, не смог, но старательно делал вид, что погружен в глубокий сон. И только когда уже хорошо заполночь "юные техники" стали укладываться спать, он шепотом спросил у брата:

— Ну как, получилось?

— Всё в порядке! — уверенно прошептал в ответ Никита. — Чтобы у нас, да и не получилось…

— Уверен?

— Да уверен, уверен. Но утром проверим.

— На мне проверять будем, — не оставляющим места для возражений тоном заявил Валерка. Усталый Никита спорить не стал.

Утром "чудо инженерной мысли" прошло «госприемку». Не мудрствуя лукаво, в качестве полигона выбрали школьную туалетную комнату, Разумеется, выждав, пока поток пионеров перейдет от личной гигиены к завтраку: случайные свидетели ребятам были совсем не нужны.

Испытания прошли успешно. Настолько, что в столовую Валерка и Паоло вошли еле передвигая ноги. За что удостоились множества иронических и осуждающих взглядов, а Серёжка даже укоризненно высказался на тему того, что нельзя же быть такими засонями. Защищаться ребята даже и не пытались. Пусть лучше их считают сонными мухами, чем раньше времени откроется Никитин замысел. Очень многое в реализации придуманного мальчишкой плана строилось на эффекте внезапности, когда противник будет действовать в условиях острого недостатка времени, а значит и принимать решения, которые основаны не на анализе ситуации и размышлениях, а на местных стереотипах. Ведь именно с ними, а сосем не с каким-то конкретным человеком, ребята и собирались бороться.

Утренние события благоприятствовали планам Игоря.

Во-первых, из штаба полковника Городова на комбрас провизировали, что в районе полудня он может понадобиться и попросили подтвердить своё присутствие в Беловодске, что Игорь с удовольствием и сделал. На всякий случай уточнил своё расположение в школе и добавил, что имеет под командой пионерский отряд в составе восьми мальчишек и двух девчонок.

«Ученые», разумеется, в тот список не попали. Зато отряд пополнил Алексей Ефимов более охотно откликавшийся на непривычное русскому уху прозвище Аннит — четырнадцатилетний парень, тоже живший в окрестностях Яснодольска, выживший при нападении сипов и вышедший к Беловодску в одиночку. "Штаб эвакуации" направил его в распоряжение Мурманцева, чему Игорь оказался очень рад. Из короткого, не больше пяти минут разговора, он заключил, что Алексей, несмотря на странное прозвище, — парень надежный и серьезный, не то, что романтик Серёжка. На него Игорь всецело мог положиться.

Конечно, менять своего заместителя прямо сходу Игорь не собирался, это было бы психологически неверно. Серёжка такое решение наверняка расценит как признак недоверия. Пусть даже сразу убедится, что это не так, всё равно у него возникнут сомнения и колебания, которые сейчас совсем не нужны. Это до начала любого дела можно менять важные фигуры относительно безболезненно. А когда оно уже началось, то тут уже всё. Смена обоснована только в случае возникновения сильных сомнений в том, что человек способен довести порученное ему дело до конца. А в Серёжке Игорь не сомневался.