Страница 6 из 9
19Напевность этой речи, полной странныхНездешних чар, я слушал вновь и вновь.В созвучиях, и нежных, и нежданных,Я чувствовал — лишь я один — любовь.Но для Змеи те сладостные звукиПонятной были речью и родной;Она уже не билась в дикой муке,Средь пены, над зеленою волной,А медлила среди теней прибрежных.У ног ее, воздушно-белоснежных.20И Женщина вновь села на песке,Заплакала опять, скрестила руки,И в непостижной сказочной тоскеСогласные опять запели звуки;Прекрасную она открыла грудь,И к мрамору, с воздушной белизною,Сверкнувши, поспешила тень прильнуть,Рожденная зеленою волною:Она к себе Змею из вод звала,И на груди ее Змея легла.21Тогда она, вставая, с грустью яснойГлазами улыбнулась нежно мне,Как та звезда, что свет вечерне-красныйСвоим пронзает светом в вышине.И молвила: "Печалиться — разумно,Но безнадежность, что тебя сюдаК пучине вод приводит многошумной,Напрасна: ты поймешь меня, когдаДерзнешь, со мной и с этою Змеею,Пуститься в странный путь над глубиною".22Тот возглас был как самый грустный зов,Как голос позабытый, но любимый.Я плакал. Неужели в зыбь валов,Она одна, над бездной нелюдимой,Со страшною Змеею в путь пойдет?Змея у ней над сердцем и, быть может,Чтобы добычу съесть, лишь мига ждет?Так думал я. Кто ей в беде поможет?Тут встал прилив, качнула мощь волныЧелнок, что был как будто тень луны.23Челнок — мечта! Узорчато-воздушный,Из лунного был камня иссеченПеред его; и ветерок послушныйКак будто сходством с тканью был пленен,Тот ветерок, которого не слышит,Не чувствует никто, но по волнеКоторый мчит, когда чуть внятно дышит.Вот мы в ладье, доверясь глубине;Безмерное туманное пространствоОделось в многозвездное убранство.24И Женщина рассказывала мнеПугающий рассказ, пока мы плыли;Кто сон такой увидит, тот во снеБледнеет! Но не сна, а странной былиТо весть была. Настал полночный час,Безбрежным Океан шумел потоком,И, мне в глаза блеснув сияньем глаз,Она о чем-то страшном и высокомВещала, и, еще не слыша слов,Уж был я полон музыки и снов.25"Не говори, моим словам внимая,Скажу я много повестью моей,Но большее живет, свой лик скрываяВ туманной урне — к нам грядущих — Дней.Узнай же: глубина времен безвестныхНад смертными две Власти вознесла,Двух Гениев, бессмертных, повсеместных, —Двум Духам равным в царство мир дала;Когда возникли жизнь и мысль, в их зноеНичто родило их, Ничто пустое.26Над хаосом, у грани, в этот мигСтоял один первейший житель мира;Двух метеоров бурный спор возникПред ним, над бездной, в пропастях эфира;Боролась с Предрассветною ЗвездойКровавая огнистая Комета,И, весь дрожа взволнованной душой,Следил он за борением их света,Вдруг лик Звезды в поток был устремлен,И тотчас же кровь брата пролил он.27Так зло возликовало; многоликий,Многоименный, мощный Гений злаВзял верх; непостижимо-сложный, дикийЦарил над миром; всюду встала мгла;Людей вчера родившееся племяСкиталось, проклиная боль и мрак,И ненависти волочило бремя,Хуля добро, — а зла бессмертный врагИз звездного Змеей стал нелюдимой,С зверями и с людьми непримиримой.28Тот мрак, что над зарею всех вещейВосстал, для Зла был жизнью и дыханьем;Высоко, между облачных зыбей,Оно взлетело теневым созданьем;А Дух Добра великий ползать сталСреди людей, везде встречал проклятья,Никто добра от зла не отличал,Хоть клички их вошли во все понятьяИ значились на капище, где злойСвирепый Демон властвовал толпой.29Неукротимый Дух терзаний разных,Чье имя — легион: Смерть, Мрак, Зима,Нужда, Землетрясенье, бич заразныхБолезней, Помешательство, Чума,Крылатые и бледные недуги,Змея в цветах, губительный самумИ то, что поощряет их услуги, —Страх, Ненависть, и Суеверный Ум,И Тирания тонкой паутинойИ жизнь и смерть сплетают в ад единый.30Он в них вошел как мощь их мрачных сил,Они — его и слуги, и предтечи.Во всем, от колыбели до могил,В лучах, в ветрах, и в помыслах, и в речи,Незримые: лишь иногда КошмарИх в зеркале эбеновом вздымает,Пред деспотом, как духов темных чар,И каждый — образ черный принимает,И сонмы бед они свершить спешат,На время покидая нижний ад.