Страница 137 из 141
43. ДИНАСТИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ…
Личная жизнь Михаила Федоровича была далеко не безоблачной. Умерли, едва появившись на свет, его младшие дети Евдокия и Василий. После чего царица больше не рожала. То ли потеряла к этому способность, то ли решили с мужем больше не испытывать судьбу. Но Бог прибрал и шестилетнего царевича Ивана. И из десяти детей, рожденных в их браке, остались в живых четверо — Ирина, Алексей, Анна и Татьяна. Однако несмотря на эти удары, царь не пал духом, не впал в депрессию, не ожесточился. Оставался таким же ровным и доброжелательным в общении с приближенными, все так же ежедневно выходил на люди, работал с боярами в Думе. А досуг проводил на охоте или в уютном семейном кругу. Были у него свои любимые “игрушки” — часы с хитрым боем и механический орган, в котором музыка сочеталась с пением фигурок соловья и кукушки. По воспоминаниям современников, царь очень был привязан к этим вещам и забавлялся ими чистосердечно, как ребенок.
Старое поколение государственных деятелей России постепенно уходило. Перешла в мир иной мать царя великая старица Марфа. В 1640 г. преставился патриарх Иоасаф, и на его место был избран митрополит Иосиф. В 1642 г. умер князь Дмитрий Пожарский. И главнокомандующий обороной на юге князь Воротынский… Но “свято место пусто не бывает”. Выдвигались люди более молодых поколений. Воротынского на посту большого воеводы заменил Алексей Никитич Трубецкой. Которому еще предстояло водить полки в походы грядущих войн, громить поляков и шведов. Впрочем, пока с этими соседями старались поддерживать мир. Хотя отношения со Стокгольмом заметно ухудшились — Оксеншерна как раз взялся за свои проекты “Балтийской империи”, с его стороны следовали претензии и придирки. И чтобы снять спорные вопросы и уменьшить вероятность провокаций, в 1642 г. было проведено размежевание границ со Швецией. При этом выделился дипломатическими талантами Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин. Которому предстояло в будущем стать знаменитым российским канцлером.
Вблизи русских рубежей возникали и новые очаги напряженности. В Иране умер шах Сефи I, на престол взошел его сын Аббас II. После долгих войн с Турцией, истощивших страну, Аббас решил не возобновлять борьбу с Портой, а персидскую экспансию перенацелить на Северный Кавказ и Среднюю Азию. На Кавказе он начал действовать исподтишка, влезая в интриги и споры дагестанских князей и навязывая им свое покровительство. Но такая политика не удавалась — горцы были себе на уме и шахской власти предпочитали номинальное подданство царю. А применять силовые методы было затруднительно — русские здесь утвердились уже прочно, имели солидные силы.
Терский городок стал сильной крепостью, где размещался крупный гарнизон стрельцов — вместе с воеводой они сменялись через каждые 3 года. Да и сам по себе город являлся значительным центром. В нем были торговые ряды, приказная изба, три гостиницы, харчевня, две церкви, таможня, казарма. В Терский городок переселялись и многие кавказцы, поскольку тут открывались выгодные возможности заниматься торговлей, ремеслами. Или просто безопасно вести хозяйство под защитой руских. Сюда направлялись и беглецы — из рабства, плена, от кровной мести. И если беглый раб принимал крещение, его не выдавали. Вокруг крепости образовались слободы — Черкасская (кабардинская), Окоцкая (чеченская), Новокрещенская, Татарская. А по соседству множились и разрастались станицы терских казаков. Словом — попробуй, сунься.
А в Средней Азии интересы Ирана столкнулись с другим завоевателем, Великим Моголом Шах-Джаханом. И узел здесь завязался неслабый. Традиционным союзником Персии был Хорезм. А Шах-Джахан, в свою очередь, заключил союз с Османской империей и Бухарой. Но турки ему ничем помочь не могли — их армии были заняты под Азовом. Да и не стремились они начинать новую войну с Ираном, едва выпутавшись из предыдущей. А Бухара непрерывно воевала с казахами. И вдобавок на Среднюю Азию развернула наступление Джунгарская держава калмыков. В ней хунтайджи Батур завершил процессы централизации власти, провел съезд ойратских князей, утвердивший свод законов “Цааджийн-бичиг”. Калмыки захватили Семиречье, подчинили часть казахов и киргизов, угрожая как казахским ханствам, так и Бухаре. Сложная ситуация в Средней и Центральной Азии была небезразлична и России. Сюда было отправлено посольство Анисима Грибова, который собирал для Москвы объективную информацию, провел успешные переговоры со здешними властителями, заключив ряд торговых и дипломатических соглашений. Очевидно, старался влиять и на их политику.
Хан Имамкули, правивший в Бухаре и сумевший навести порядок в своем государстве, приостановить процессы распада, в 1642 г. ослеп и отрекся от престола, передав его брату Надир-Мухаммеду. А хунтайджи Батур начал готовить новый удар, на Южный Казахстан. Перед лицом общей опасности казахский хан Джангир заключил союз с Надир-Мухаммедом (возможно, не без участия русской дипломатии). В 1643 г. калмыки выступили в поход. Джангир отправил гонцов в Бухару, а сам собрал довольно немногочисленное ополчение, кого смог, и двинулся навстречу врагу. Действовал он умело. В горах нашел удобное место и перекрыл дорогу, построив полевое укрепление. Оставил в нем отряд, а основные силы укрыл в засаде. Сибирская летопись сообщала, что одной части войска он велел “окопаться в узком проходе меж горами, а с другою скрылся за гору, пока колмаки, пришед, обступят шанцы в узком проходе. И как он думал, так и сделалось: контайша (хунтайджи) наступя на шанцы, из которых храбро оборонялись, а между тем Янгирь-султан (Джангир) напал на неприятеля с тылу… произведя меж ними такое поражение, что с неприятельской стороны до 10 тысяч на месте пало”. К концу сражения подоспела 20-тысячная бухарская армия и довершила разгром.
Кстати, из летописной информации еще раз видно, что события в Средней Азии тщательно отслеживались. Что в общем-то естественно — обстановка в сопредельных странах непосредственно отражалась и на России. И после столь катастрофического разгрома калмыков стабилизировалась ситуация на сибирских границах, набеги стали реже и производились меньшими силами. Ну а Иран отвлечением бухарской армии против хунтайджи Батура воспользоваться не сумел. В союзном ему Хорезме умер хан Асфендиар, выдвиженец “теркменской партии”. И пошли междоусобицы, в результате которых на трон сел Абулгази, представитель “узбекской партии”.
А на южных границах Россия, Порта и Крым все еще балансировали на грани войны. Надеяться, что турки забудут удар по Азову, не приходилось. Крепость заново отстраивали, копили в ней силы и запасы. И следовало ожидать, что противник перейдет ко второй части прежнего плана: погромить и оккупировать Дон. Казаки доносили в Москву, что не в состоянии “противиться совокупной силе турской и татарской”. И правительство поступило в согласии с решением Земского Собора — донцов взять под покровительство и защищать. Царские послы в Стамбуле Милославский и дьяк Лазаревский по-прежнему морочили голову Мухаммеду-паше — дескать, “воры-казаки” царю не подчиняются, и если захотите их побить, это ваше дело. А Михаил Федорович и Боярская Дума в это же время постановили собирать на помощь казакам добровольцев, “вольных людей, опричь крепостных и кабальных”, и направить войска. В 1643 г. на Дон прибыл воевода Кондырев с отрядом стрельцов. С этого момента прежде самостоятельное донское казачество и обширные территории бассейна Дона и его притоков, вплоть до Азова, тоже вошли в состав России. Царь теперь стал обращаться в грамотах к “нашему Донскому Войску”.
Но к казачьим вольностям правительство подошло очень деликатно. Автономия и традиции Войска Донского были полностью сохранены. Во внутреннее самоуправление казаков Москва совершенно не вмешивалась. И воеводам на Дону вмешиваться запрещала, они получали права лишь военных командиров, и, мало того, находились в подчинении атаманов. Им предписывалось действовать “за одно с казаками под атаманским началом”, потому что “казаки люди самовольные”. Не вводились и российские законы, суды по-прежнему осуществлялись по “войсковому праву”. Михаил Федорович признал даже традиционное донское право не выдавать беглых. Только в письмах к казакам просил, чтобы этих беглых во избежание недоразумений не включали в посольства в Москву. И чтобы им не давали “государева жалования”, поскольку оно начисляется и высылается из расчета на “старых казаков”.