Страница 51 из 95
Так победили строители Еревана две главные его беды: бездорожье и пыль.
В старом, маленьком Ереване всегда было тесно, и городу, казалось, совершенно некуда развиваться. Но сейчас в новом, большом столичном городе Ереване появилось очень много пространства, его проспекты широки, как в лучших мировых центрах, его площади обширны, а в то же время открылись и новые возможности для его дальнейшего роста, — и по Гетару, берега которого укрепляются, получают красивые набережные, и к Арабкиру, по широкой улице Баграмяна, той самой улице, о которой поэт Ашот Граши так хорошо сказал в своем недавно вышедшем сборнике стихов:
Развивается город и далеко на юг, за станцию железной дороги… Зайдите в архитектурные мастерские городского Совета, — вам покажут проекты целых новых кварталов будущего города: комплекс домов Академии наук, комплекс благоустроенных жилых домов, комплекс одноэтажных вилл городка для работников искусств и литературы.
Ереван стал городом зелени. Не забудем, что географически здесь так называемая «зона пустыни». Посадить дерево — нетрудно; вырастить и сохранить его здесь — трудно. За несколько лет в Ереване посадили и сохранили немало скверов, деревьев, бульваров. Зелень обрамляет со всех сторон здание Театра оперы и балета. Выхоленные бордюры зелени оттеняют розовый туф Дома правительства. Зеленым бархатом окружено новое здание ЦК Коммунистической партии Армении. Новые парки отдыха и культуры окутывают Ереван с четырех сторон. Густой лес молодых деревьев поднимается вместе с шоссе на канакерские склоны. И в полный свой голос заговорила в Ереване вода.
Вдоль улиц красивые каменные раковины держат в своей глубине серебряную, день и ночь прядающую струйку живительной питьевой воды. Серебряным веером встают брызги двух фонтанов возле памятника Шаумяну. А красавица Занга вошла в самый город, или, вернее, центр города вышел к ней. Раньше надо было пройти 7 километров, чтобы добраться до красивого базальтового ущелья реки, а сейчас из центра, через подземный туннель-автостраду, вы в пятнадцать — двадцать минут выходите на прогулку прямо в это ущелье. Вам навстречу поет голубая река, несущая свои воды из Севанского озера. Берега ее одеты густым кружевом садов. Прекрасны эти сады в окраске осени: яркая желтизна ив, кроваво-красный цвет груши, коричневая ржавчина дуба. Тонко свистит гудок, бежит из ущелья паровозик, — это действует детская железная дорога, построенная здесь Ереванским дворцом пионеров; бегут вагончики, полные детворы, и гомон реки сливается со счастливым гомоном десятков детских голосов.
Новая Армения строилась почти тридцать лет. Но в послевоенной пятилетке строительство Еревана стало поистине грандиозным[114]. Армянские газеты в середине 40-х годов были полны «видениями Еревана» конца текущей пятилетки. Но, как и всегда у нас, действительность ярко превзошла все самые смелые мечты и планы.
Вместо воображаемого «города будущего» посмотрим сейчас на самый город, каким он стал трудом и волею большевиков за истекшие три десятилетия. В Шехерезаде дух, вышедший из бутылки, скованной печатью Соломона, строит из ничего в одну ночь, по приказу героя, волшебный город. Но вот это возникло без волшебства, хотя оно и прекраснее и богаче любого волшебства. Его создали не из кирпича, а из местного камня — строительного туфа всех цветов и оттенков. Благородный натуральный камень диктовал советским архитекторам и благородные архитектурные формы, органически связанные с классикой родного зодчества. Целая галерея больших общественных зданий, аллеи жилых домов, и ни один не похож на другой, но нет между ними и безвкусного противоречия: широкие камни фундамента, полуарки и полуколонны фасада, причудливые башенки наверху, красивые линии балконов, высокие открытые пролеты дворов с неожиданным видом на панораму города, на Арарат, — единство стиля, но без всяких декоративных излишеств. Это единство подчеркивается еще резче одинаковым размером каменных плит, идущих на постройку домов.
Два здания особенно хороши. Их ясная, продуманная красота как бы дает ключ к пониманию общего стиля города. Это Дом правительства из розового артикского туфа и Театр оперы и балета; оба — народного архитектора Армении, покойного академика А. И. Таманяна[115]. Он первый поднял голос за необходимость использования богатого древнего зодчества Армении как собственной классической традиции. Но все подлинно национальное, дорастающее до государственного значения, государственной высоты, основано не на одном умении использовать свою местную традицию, а и на творческом сочетании национальных форм с законами исторического развития общества. Академик Таманян был универсально образованным и культурным человеком. Он не просто возродил армянскую национальную архитектуру, а сумел сочетать художественные каноны классики с насущными требованиями великой советской эпохи, с высокой значимостью для народа общественных зданий. Именно это открыло перед молодыми архитекторами Армении широкую дорогу для развития. Ученики и соработники Таманяна: архитектор М. В. Григорян, создавший монументальное, а в то же время такое легкое и окрыленное, словно бегущее по стартовой дорожке своих лестниц, поднимая крылья для полета, здание ЦК Коммунистической партии Армении на проспекте Баграмяна; архитектор С. Сафарян, воздвигший на центральной площади города красивое здание треста «Арарат», с чудесными арками входа, похожими на внутренность створчатой раковины; архитектор Г. А. Таманян, достроивший театр своего гениального отца, — и много других талантливых строителей Армении всю душу вложили в счастливое творчество нашей великой социалистической эпохи. По городу можно пройти, как по художественному собранию, любуясь очерком новых домов и улиц. Вот большая, залитая светом, центральная площадь. Стремительная фигура Владимира Ильича (скульптор С. Д. Меркуров) встает над нею на гранитном постаменте. Против нее — недавно облицованное белыми плитами и снабженное красивым портиком старое, на четыре улицы выходящее своими стенами, здание Филармонии. Дальше, в северной части города, монументальные колонны Государственного издательства Армении; благородный мотив внутренней двусторонней лестницы — выложенная отполированным розовым мрамором передняя Государственной библиотеки; круглый гармоничный храмик, в своем круговом движении напоминающий знаменитый храмик Брамаите в Риме (Государственная обсерватория); строгие, увенчанные скульптурой стены рукописехранилища («Матенадарана»); задумчивый силуэт памятника Хачатура Абовяна в конце улицы, носящей его имя[116]. И высоко над въездом в город со стороны Канакерского шоссе возвышается грандиозный «Монумент Победы» работы архитектора Рафо Исраэляна и того же скульптора С. Д. Меркурова. Он посвящен нашей победе в Великой Отечественной войне.
Но не только в этих отдельных зданиях и даже не только в продуманных архитектурных ансамблях красота и новизна столицы Армении. В середине 40-х годов здесь уже было немало построено великолепных зданий и законченных ансамблей. Но в республике еще не хватало огромного количества мелочей для городского быта — деревянных, фарфоровых, металлических. Дома были построены, а двери и оконные рамы плохого качества; проведены были трассы для новых улиц, но вокруг домов не распланировано, во дворах — строительный мусор. Сейчас появилась комплектность. Прекрасная архитектура в прекрасном обрамлении: все асфальтировано, вдоль улиц деревья в вырезанных на тротуаре квадратиках; к подъездам ведут культурные дорожки; чугунные решетки по рисункам художников; газоны цветов и над цветами — изящная каменная ваза, обелиск, памятник; дорожки в скверах посыпаны песком, снабжены удобными скамейками. Сама уличная жизнь изменилась. Обязательные переходы по углам, сигнализация для транспорта, чинные новые троллейбусы, масса новых автомобилей — и целое море электрического света по вечерам, тоже обдуманного, тоже связанного с планом и внешним обликом города, — от столбов до фарфоровой арматуры.
114
Например, еще в 1944 году из новых 284 тысяч квадратных метров жилого фонда республики половина строилась в Ереване.
115
Александр Иванович Таманян (1878–1936) — родился в Екатеринодаре, ныне Краснодар, выдвинулся в России к концу XIX века в ряды выдающихся архитекторов. В 1917–1918 годы был избран вице-президентом Академии художеств в Петрограде. Из его работ дореволюционного периода следует отметить выставочные павильоны в Ярославле, знаменитый дом князя Щербатова на Новинском бульваре в Москве, где Таманян разрешил задачу сочетания изолированного дворца-особняка с доходным многоквартирным домом. В 1920 голу А. И. Таманян перебирается в Армению. С большим нравственным удовлетворением вспоминаю незначительный сам по себе, но все же сыгравший свою роль факт косвенного моего участия в этом переселении. Дружески сойдясь с семьей Таманяна летом 1918 года в Анапе, я вела переписку с Александром Ивановичем и как-то получила огромное письмо от него, где он восторженно писал о возможности заново строить Армению, о гениальном армянском зодчестве и о богатстве в Армении строительного материала. Это письмо, написанное с юношеским восторгом и заразительным волнением большого мастера, я передала первому председателю Совнаркома Армении, Саркису Лукашину, на которого письмо произвело сильное впечатление. А. И. Таманян получил от армянского правительства приглашение приехать работать. С 1920 года и по самый день его смерти, шестнадцать лет, А. И. Таманян перепланировывал и застраивал Армению, покрывая ее своими бессмертными созданиями. Александр Иванович в годы советского строительства стал народным архитектором Армении.
116
Новый памятник X. Абовяну работы скульптора Степаняна.