Страница 12 из 95
Вся поэма целиком, в сто с лишним стихов, представляет собой как бы поэтический гербарий флоры Армении. Она же говорит и о целом ряде других вещей: о ботанике у древних армянских писателей; о старой культуре фармацевтики, распознавании лечебных свойств растений; о раннем развитии пчеловодства; об исконной любви армянского народа к цветам, которые чтутся, как «красота вселенной» и «намек на вышние звезды». Попробуйте пройти по улице Еревана с букетом, — вас гурьбой обступит крохотная детвора, вы увидите сияющие глаза, десятки протянутых ручек и услышите просящее, настойчивое, умильное: «Дай, дай!» И это в городе, где цветы вовсе не редкость, где почти у каждого есть свой садик или хоть горшок с цветами, где в семьях от деда и бабки к внукам переходят любимые, огромные, выхоленные лимонные деревца в кадушках, цветущие круглый год и круглый год дающие плоды.
Среди армян известна и более материальная любовь к пахучим травам — к рехан, майорану, мяте, тархуну (Dracunculus), падринджу (Mellisa moldavia) и др. Нигде в мире, кажется, не едят с пищей так много этих свежепромытых водою травок, как в Армении — и просто, и с горячей пищей, и заворачивая в плоский хлеб с сыром. Существует азербайджанская пословица:
«Достоинство розы соловей знает, достоинство зелени — армянин».
Немудрено, что попадающие в Армению путешественники не могут остаться равнодушными к ее дивным альпийским луговинам. Вот слова одного из них о Цахкадзоре, писанные в 80-х годах прошлого века:
«Невозможно описать красоту этих долин: здесь шумит горный поток с кристаллически прозрачною холодною водою; там просачивается из скалы родничок и с тихим журчаньем сбегает по ковру зелени и цветов; перед вами красиво обрисовывается округленная вершина Алибека, покрытая светловатою зеленью; вдали узорною серебристою лентой извивается река Занга, древняя Раздан, отделяя лесную область от безлесной части Дарачичагского магала»[30].
Чудесные альпийские луга армянских нагорий не могли не повлиять на долголетие местных жителей. В конце 20-х годов прошлого века образованный чиновник русской службы И. Шопен, получивший от графа Паскевича-Эриванского задание подробно описать только что вошедшую тогда в состав России Армению, застал ее на самой низшей ступени благоустройства. Крестьяне в ряде горных районов жили в подземных норах, незыблемо сохранявшихся тысячелетия такими же, как они описаны у Ксенофонта и Геродота. В городе Ереване ни о какой канализации не было и помину, нечистоты отравляли воздух, питьевая вода была полна бактерий; грязь и пыль, обилие всякого рода насекомых в жилье создавали постоянные источники заразы; уже не говоря об оспе, трахоме, в Армению захаживали и чума и холера. И вот, несмотря на эти тяжелые условия жизни, Шопен столкнулся с любопытным явлением очень большого долголетия жителей, правда, не всюду и не в городе. Он составил статистические таблицы доживших до 100 и свыше 100 лет армянских мужчин и женщин по отдельным районам и деревням Армении. И оказалось, что даже в условиях нищенского существования так целителен армянский горный воздух, что у армян на каждые 100 тысяч жителей в среднем около 108 человек доживало до 100 лет и свыше 100 лет — процент очень высокий, почти вдвое превышающий общую норму долголетия людей на земле. В деревнях Апарана Шопен застал стариков не только 100 лет, но и 120, 130; в Дарачичагском районе во всех, без исключения, деревнях были столетние, также и на Севане, а в Даралагязе он нашел стариков даже 140 лет![31] С тех пор к этим благодатным природным условиям прибавился могучий социальный фактор.
Жизнь при советской власти так далеко шагнула вперед, страна так неизмеримо выросла и благоустроилась, что армянский народ во многих деревнях и местечках потребовал переименования своих старых поселений. Когда-то названия их продиктовала нужда, вызвало насилие. Поэт Ованнес Шираз, один из любимых поэтов армянского народа, замечательно рассказал об этом в своей поэме «Названия наших сел».
Республика покрылась таким количеством больниц, амбулаторий, диспансеров, что в Армении, как и в других республиках Советского Союза, здоровье всего населения стало одним из основных признаков роста нашего социалистического государства. И, быть может, лучшим свидетельством здоровья армянского народа является песенка, задорно спетая зангезурским колхозником, ашугом Ата, когда ему было уже 92 года, о новом городе Ереване, в котором он тогда только что побывал:
29
«Антология армянской поэзии» стр. 297, 298, 299.
30
Цитирую по статье С. П. Зелинского «Дарачичаг», помещенной в «Материалах для описания местностей и племен Кавказа», вып. 1, Тифлис, 1881. Магал — округ. Разделение на магалы перешло к нам от времен персидского владычества в Армении. Под магалом персы подразумевали часть территории, орошаемой водой из одного источника, например: Зангибасарский магал — округ, питаемый водами реки Занги.
31
И. Шопен, стр. 429–435.
32
Ованнес Шираз, Названия наших сел. Цитирую по рукописи.