Страница 48 из 57
Оставалось надеяться только, что Ольгерд с остальными присматривали за нурманским лагерем и знали все. Когда настанет пора им разбираться с теми, кто при кораблях остался, откатят тихо в сторонку старейшину. Будет еще время, Хельги сам объяснит ему, что не нарушил он законов гостеприимства, не запачкал дерьмом порог саамской вежи. Нурманин был уверен, что никаких других обид старику викинги Оттара чинить не станут. Нужен им еще пленник, нужен живым и здоровым. Разве что ему, Хельги, не случится назад воротиться. Ну, тогда уж другие расскажут. Глупо с судьбой спорить. Кому как на роду написано, так и сбудется.
Пеговолосый рассеянно опустил руку в быструю прохладную воду. Бежит, течет, не остановить, не отменить ее бега. Вот так и жизнь человеческая: за одним шагом другой, и ничего уже не исправишь. Караван кожаных лодочек отходил от берега. Уплывал, чтобы найти свою погибель в глубине саамских земель.
***
За прошедшее время Хельги прочно обосновался в передней лодке, плывущей во главе всего отряда. Путешествие их длилось вот уже пять дней и ночей. Многие начали недовольно ворчать. Только властная рука Хокона Старого удерживала викингов от открытого бунта. Их утомительный путь пролегал по реке, через пороги, волоки и тихие плесы. За это время по глупой случайности в водовороте сгинуло две лодки, погибло пять воинов. Викинги начинали терять терпение.
- Даже на осиновом колу сидеть удобней, чем на этой финской посудине! - все чаще раздавалось над просторами Реки Отцов не то шутка, не то вопль отчаяния.
- Клянусь мечом, у меня на заднице отпечатались все каменюки этих диких речонок! - вторил голос откуда-то из-за поворота. Радостный подъем, с которым начиналось путешествие за золотом, сменился раздражением и усталостью.
Даже старый ярл понемногу начал терять терпение:
- Когда ты уже приведешь нас на место? - все чаще вопрошал он добровольного проводника. Хельги больше отмалчивался. По его, так любое место было хорошо, чтобы исполнить замысленное, но Ольгерд велел, и он точно следовал намеченному плану. Наконец, к исходу пятого дня, он невнятно буркнул, поворотясь к седовласому хевдингу:
- Вроде подплываем уже.
День клонился к вечеру, быстро темнело. Светлое солнышко заканчивало свой путь по небу и устало валилось за море- отдыхать. Все это было на руку Хельги. Наверняка помогали боги оленьих людей. К говорливому голосу речных перекатов скоро добавился неясный шум. Будто много рыбы разом забило по воде крепкими хвостами.
- Там впереди, что это? - забеспокоился Хокон.
- Водопад скоро будет. Речка с большой высоты прыгает. За ним сразу и Свято-озеро будет. Можно сейчас сплавиться, а не то, так и до утра подождать. - Хельги ронял короткие рубленные фразы. Со стороны никто б и не подумал, что речь сейчас идет о его жизни. Да ему сейчас и безразлично было, сгинет ли он вместе с викингами, или судьба будет к нему благосклонна и подарит еще несколько лет. Как в тумане вспоминалась ему Ясельда. Ее огнистые каштановые кудри, жаркие глаза. Теперь любовь этой девушки виделась ему всего лишь сказочным сном, который минул, развеялся как утренний туман. Хельги уже не мыслил себя в мире живых. Он нес смерть и готов был расплачиваться за свое предательство.
Речка перед водопадом разливалась. Бурные воды как по мановению волшебной палочки успокаивались, огибая со всех сторон небольшой островочек. Именно на него и рассчитывали в своих планах князь-медведь и его друзья-саамы.
Седовласый ярл был опытным военноначальником. Конечно, он не собирался штурмовать водопад сейчас, на ночь глядя. Особенно, если учесть, что сразу после него предстоит встреча с сокровищем и колдунами-саамами его сберегающими. Такие вещи лучше исполнять хорошо выспавшись и на сытое брюхо. Поэтому Хокон скомандовал громким командным голосом:
- Привал. Ночевать будем на острове.
Караван лодчонок послушно повернул к каменистому берегу. На скудной серой земле мало что росло: клочкастый седой мох да невзрачная поросль чахлых кустиков. Их как раз хватило, чтобы развести костры и приготовить долгожданный ужин.
Викинги умеют стойко переносить лишения, им не в нове было поститься по нескольку дней и больше. Но теперь Хокон распорядился утроить сытную трапезу, чтобы поддержать пошатнувшийся боевой дух.
Голод утоляли молча и жадно. Хрустели разрываемые могучими руками рыбьи кости. Крепкие челюсти разгрызали и перемалывали исходящее жарким соком мясо. Жир стекал по пальцам и бородам, заливал кольчуги и кожаные кафтаны. Наконец, голод был утолен, лица заблестели салом и сытым довольством. Выбили даже днище у единственного бочонка с пивом. Темный пенный напиток пошел по кругу. Чего было боятся непобедимым воинам, обосновавшимся на открытом островке посреди реки? Нет, охрану, конечно, выставить не позабыли, но доблестные дозорные налегали на хмельное так же прилежно, как и все остальные. Поэтому ближе к ночи сторожем при лагере остался только Хельги. Остальные спали вповалку, где кто упал. Маленький кусочек тверди земной содрогался от жизнерадостного храпа вестфольдингов.
Пегий лазутчик не спеша принялся за дело. Он аккуратно связывал плоскодонки одну с другой. Скоро флотилия из кожаных челноков гуськом отправилась туда, где как дикий зверь рычал падун. Нурманин даже слышал, как с треском разбивались они в щепы, наталкиваясь на острые камни. Осталась одна лодка. На ней Хельги должен был переплыть реку и вернуться домой.
Хрустнула сминаемая ветка. Хельги резко обернулся. За его спиной, покачиваясь, стоял Хокон. Двурогий шлем был сдвинут на бок, золотистые доспехи чуть съехали, приоткрывая складчатую старческую шею. Но глаза хевдинга горели:
- Сбежать надумал, падаль?!
Пеговолосый резко оттолкнул челнок от берега, но старик сильным рывком успел уцепиться за борт. Хельги изо вех сил орудовал веслом, лодка отплывала, но отплывала вместе с Хоконом. Он тяжело перевалился через борт и теперь их противоборство продолжалось на утлом кожаном днище. Без управления лодка, увлекаемая течением, все быстрее устремлялась к водопаду. Костлявые сильные пальца ярла вцепились в набрякший кадык врага. Хельги чувствовал, что задыхается. Перед глазами поплыли радужные круги. Вслепую он начал колотить руками и хвататься за что ни попадя. Каяк начал опасно раскачиваться. От шума падающей воды закладывало уши.
Они долго летели вместе с ледяными водами реки, и стало совсем непонятно, где верх, где низ, где небо, где земля. Реальным было только смрадное шипящее дыхание Хокона и пульсация крови в сдавленной шее. Их сильно ударило о воду, они начали стремительно погружаться. Пеговолосый уже ничего не чувствовал, не ощущал даже как выдернулся из ворота рубахи подаренный любимой янтарный оберег. Холодная темнота все глубже засасывала, укрывая, укутывая, убаюкивая.
Хельги не было страшно. Наоборот, он чувствовал себя почти счастливым. Ему привиделись ласковые медовые глаза Ясельды. Они нежно смотрели на него, и сладкая истома охватывала тонущего нурманина. В голове звучал ее чистый певучий голос:
"На море-окияне лежит алатырь-камень, а в том камне- сила могучая. Пойду я поближе, поклонюсь пониже. Боги небесные! Мощь свою и силу на помощь любому моему, милому, где б ни был он: в чистое поле, в зеленые луга, в темные леса, в быстрые воды!"
***
- Сколько уж можно бегать?!
- Как плохие времена, все в лес. Как звери дома в земле роем, в землянках живем, чтоб не нашли.
- Или вовсе со своей земли уходим. Как зайцы!
- Нападем, черных людей полсилы осталось.
Возбужденные голоса саамов разносились далеко за пределы вежи Старшей Головы, в которой по обычаю продолжали собираться на совет. Вести о гибели нурманского войска под предводительством Хокона вскружили головы самым осмотрительным.
Ольгерд вздыхал. Он как никто другой понимал, что и оставшиеся вестфольдинги с легкостью перебьют всех оленьих людей.
- Корабли пожечь надобно, - вставил свое веское слово Шиш, обрадованный победой не меньше саамов. - Плотики горючие соорудить и по темноте к драккарам подогнать. Они, чать, не каменные, полыхнут так что любо-дорого! Помню вот в Царьграде...