Пансионат Гоблинов

Ну, а что нужно горбуну от Фраскита Скрипника можно даже и не сомневаться. Избавиться от горба, обрести красоту и стройность. Только, что ж он так долго собирался? Вон уже рыжие космы сединой подернулись, морщинки по лицу расползлись. Не меньше пятидесяти, это точно. Скорее всего без женщины тут не обошлось.

Но тут пролетевшая почти над головой чайка отвлекла девушку от ее размышлений. Эти длиннокрылые бесцеремонные птицы носились над равниной, оглашая ее ведьминским хохотом. Милана пугалась их резких криков до чрезвычайности, каждый раз хватая Вилену за руку. Потом привыкла, и только вздрагивала от наиболее душераздирающих воплей.

Темнело здесь внезапно, поэтому на ночлег стали устраиваться засветло. Насобирали хворосту, развели костер. Скоро к горьковатым запахам растительности, соленой земли и моря, стал примешиваться аромат готовящегося варева. Но уставшие путники больше хотели пить, чем есть. Найти влагу среди этой сухости невозможно было и днем с огнем. В их распоряжении была только тепловатая вода из фляжек, запасенная еще в Ойкоте.

Сумерки обволакивали и убаюкивали сидящих людей. Словно огромный хищный зверь играла тьма с языками огня, то наступая, то отдергивая лапы. Сытая благодушная тишина висела над костром, нарушаемая только стрекотанием цикад да треском горящих сучьев.

Первым не выдержал затянувшегося молчания красавчик. Он с самого начала путешествия положил глаз на симпатичных девушек и решил воспользоваться моментом, если и не завоевать расположение, то хотя бы привлечь к себе их внимание.

-- Мы вот сидим тут тихо-мирно, можно сказать, безмятежно, - начал он, слегка подкашливая и подкручивая кудрявые усы, - а вдруг к нам в это самое время подкрадываются ведьмы! - эффектно завершил свою фразу молодой человек и сделал большие глаза.

-- Святой Фраскит охранит спешащих к нему за помощью, - сурово осадил его староста. - А ты не бреши к ночи!

-- Ну, не скажи, дядя, - развеселился молодой бездельник. - Вот один мой приятель тоже как-то заночевал в дороге- очень он спешил...на богомолье, - тут он заливисто хрюкнул, но потом, справившись с собой, продолжил. - Так вот. Заснул он в чистом поле, а вскорости будят его три преотвратные старухи. Давай, говорят, с нами любиться. А сами-то страшные, хуже смерти. Приятель мой, натурально, послал их, а бабульки и обиделись. Схватили его, завертели, защипали. Он спервоначалу отбивался, а как стали они его живот когтями рвать, сознания начисто лишился. Утром просыпается - птички поют, от старух и следа нет. Он сразу на пузо глядь- а там ни царапинки. Ну, думает, во сне привиделось. Обрадовался и скорее дальше пошел. Пришел в кабак, спросил вина кувшин. Как только начал пить, чрево у него раздулось- так в одночасье и лопнул. Оказывается, старые паскудницы неведомо как затолкали ему губку в брюхо.

Вилена слушала и улыбалась. Рассказ юноши казался ей смутно знакомым. Что-то подобное она давным-давно читала. "Складно излагает. И не краснеет даже, " - думала она, и мысли ее текли вяло и дремотно, как мурлыканье ласковой кошки.

-- Да, ведьмы и ведьманы большую силу имеют, - согласился горбун.

-- Что-то непонятно говоришь, - не утерпел и включился в разговор староста. Ну, ведьма- баба, которая колдует, а ведьман- волшебник, что ли?

-- Дело тут не только в колдовстве. Просто кровь у них другая, и сами они не такие, как мы с вами. Видят в темноте, где вода- чуют без орехового прутика, да мало ли. Которые живут- людям вреда не делают, а другие- вот как ты сказал, - и калека кивнул первому рассказчику. - Сказывают, что когда приходит время, им будто кто вопрос задает. Мол, хочешь всяким таким заниматься или нет.

-- Да ты сам, не из них ли? - вскричал красавчик. - Все то знаешь, а откуда?

-- Поживи с мое, шустрик, еще и не то узнаешь, - усмехнулся горбун, ни на кого не глядя. На протяжении всего разговора он вертел в руках какую-то палочку. Руки у него были на удивление красивы: с сильными длинными пальцами и ухоженными ногтями.

Молодой человек почувствовал, что его слегка щелкнули поносу. Нужно было срочно отыгрываться. Однако снова задевать горбуна он побоялся. Поэтому счел за благо обратиться к матери и дочери, весь вечер молча просидевших в сторонке.

-- А вы что скажите, милые дамы? Уж вы то точно должны об этом ведать и не понаслышке!

-- Да отсохнет твой язык, враль поганый! - возмутилась мамаша, замахиваясь на обидчика палкой.

"Может статься, парень прав,"- вспыхнула у Вилены догадка. Престарелая тетенька в гневе обрела обличье былинной Бабы-Яги: нос крючком, брови торчком, глазки-буркалы. "Наверное, потому и злиться, что не в бровь, а в глаз".

-- Ну, прости, тетушка, прости глупого, - заюлил-залебезил красавчик. Он почувствовал, что запахло жаренным, и трубил отбой. - Я ведь не со зла сказал, а шутейно.

-- Что ж, если шутейно, тогда ладно, - приняла его извинения старая карга. Она успокоилась так же быстро, как и рассердилась. И, уже усаживаясь снова на свое место, проворчала:

-- Коли хотите услышать правдивую историю про колдовство, то могу и рассказать.

Все с радостью ухватились за ее предложение, и старуха начала свой рассказ.

-- Был у нас в деревне шутник один. Справный хозяин, да и собой ничего- видный. Работа у него в руках прям горела, и дом был- полная чаша. И вот приехала из города бабенка одна. Родня у нее померла, и в наследство ей домик оставила. Уж чем она там у себя в Ойкоте занималась, не ведаю, врать не буду, - фыркнула она в сторону молодого человека. Тот сразу же опустил глаза долу, прикинувшись паинькой.

-- Так вот, - продолжала свой рассказ карга. - Поселилась бабенка в том доме, стала жить. И случись ей того мужика увидеть. Глянулся он ей, и порешила она его окрутить. А у него жена была, и сын - восьмилеток. Городская та шалава худющая была, как жердь длинная, ни кожи, ни рожи. А жена-то ничего себе молодка, и не старая еще. Ну, стала приезжая бабенка с тем мужиком заигрывать. То так к нему подъедет, то эдак - не идет дело. Пошла она тогда к старушке, что на краю деревни у нас жила. Та многое по колдовской части умела и, случалось, людям в таких делах помогала. Городская краля ей гостинчик принесла, покланялась: так, мол, и так, его хочу приворожить, а жену извести. И стал мужик с этого дня к бабенке ласков, а супружница его чахнуть начала. И чем дальше, тем хуже. Надоумили ее люди к бабке сходить, другой колдовке, стало быть. Так та ей сразу и сказывает: порчу на тебя навели, а мужа- приворожили. Ну, сделала там чегой-то, и говорит: "Беги домой скорее и ничего не пужайся!" Только успела жена воротиться, а из нее отовсюду черная жижа полилась. Целый день потом в хате мыла, а полегчало все же. Шутка ли, портретик ее в гроб к покойнику положили, с ним отчитывали, с ним же и схоронили. Не пособи ей бабка, - и старая галка обвела взглядом всех присутствующих, ожидая их реакции. Паломники сидели притихшие и молча слушали.

-- Поправилась женка; глядь, а мужик-то ее совсем от дома отбился- все у полюбовницы топчется. Отправилась опять к бабке- верни мужа. Та дала ей хлеб заговоренный. Пущай съест, говорит. Ну, мужик съел, и дома ночевать остался. Городская утром бежит к своей бабке. Так и начали они его из стороны в сторону тягать. Совсем он смурной стал, угрюмый. Работу всю забросил: жалуется- голова болит, мочи нет терпеть. Поглядела жена, как он мучается, да и отступилась. Пускай, сказала, уж лучше другой достается, а то помрет, так и вовсе ничей будет. Вот так-то.

-4-

На следующем привале снова начались разговоры о чародействе. Понемногу вечерние страшилки превратились в традицию. Девушки узнали много нового об оборотнях, оживших мертвецах и даже ядовитых младенцах. А как-то Милана и сама отважилась рассказать историю о колдунье, насылающей порчу исключительно на свадьбах. Паломники с большим интересом ее выслушали, подивившись странному року этой ведьмы. Венчальные мероприятия как магнитом притягивали ее, а уж попав туда, не сглазить кого-нибудь, женщина просто не могла. Самое интересное же случилось, когда ее родной сын собрался жениться. С самого утра ведьма ходила хмурая, с преогромным трудом сдерживаясь, не поднимая своего злотворного взгляда. А как стали столы накрывать, да настилать доски для сиденья, колдовка вскинула глаза да закричала страшно. Так всю мебель в комнате и поломала под чистую. Пришлось уж гостям на полу столоваться. Они и не против были: хоть и не удобно, зато безопасно. Скинула хозяйка свою злобную колдовскую силу.