Страница 49 из 60
«Вокруг света»
В 1892 году Сытин по случаю купил очень дешево у своих хороших знакомых, братьев Вернеров, журнальчик с несерьезным названием «Вокруг света». Журнальчик был так себе, слабенький. Издавался он на плохой бумаге, смешным даже по тем временам тиражом в 5000 экземпляров. Иван Дмитриевич взялся, как сейчас бы сказали, за раскрутку печатного органа. Была полностью заменена редколлегия, улучшено качество оформления и полиграфии. К работе были привлечены знакомые еще по «Посреднику» Мамин-Сибиряк и Станюкович. В качестве бесплатного приложения к журналу стали выпускать сочинения таких титанов приключенческого жанра, как Александр Дюма, Виктор Гюго, Фенимор Купер… Уже через год тираж журнала вырос в три раза, а через три года – почти в десять раз.
К этому времени товарищество, ежегодный оборот которого превышал 1 000 000 рублей, уже не влезало в тесные рамки «товарищества на вере», и к светлому празднику Пасхи 1893 года оно было перерегистрировано в «Высочайше утвержденное Товарищество печатания, издательства и книжной торговли И. Д. Сытина» с основным капиталом в 350 000 рублей. Открылись новые отделения фирмы в Петербурге, Киеве, Нижнем Новгороде, Самаре; началась торговля в Варшаве; в планах было освоение Екатеринбурга, Иркутска, Одессы и Ростова-на-Дону. Но все это казалось неглавным, незначительным. А что должно стать главным, не знал пока даже сам Сытин. Знал только его хороший знакомый Антон Павлович Чехов.
«Русское слово»
С Чеховым Сытин познакомился совершенно случайно. Как-то во время дружеской вечеринки в доме издателя Саблина к Ивану Дмитриевичу подошел бесцеремонный господин и предложил издать книжку его рассказов. Иван Дмитриевич подумал-подумал и согласился. С тех пор их связала крепкая и взаимовыгодная дружба: Сытин стал практически монопольным издателем популярного автора, а Чехов получил своего издателя, которым мог в разумных пределах управлять.
История с «Посредником» повторилась на новом витке, с тем только отличием, что если Толстой хотел создать народную книгу, то Чехов мечтал о народной газете. Он даже придумал для нее название – «Русское слово» – и решил, что редакция должна помещаться непременно на Тверской улице. Дело оставалось за малым – за издателем. Однако, к вящему удивлению Антона Павловича, Иван Дмитриевич вовсе не горел желанием воплощать его идею в жизнь. Несколько лет подряд Чехов вдалбливал ему в голову свою идею и столько же лет Сытин ее терпеливо отвергал, ссылаясь на то, что он «совсем не умеет выпускать газеты». Но, как говорится, терпение и труд…
Как-то в Ялте, на даче Чехова, собрались сам писатель, Иван Дмитриевич Сытин и издатель Алексей Сергеевич Суворин.
– Вот, Алексей Сергеевич, наш дорогой Иван Дмитриевич хочет издавать газету, – заявил вдруг Чехов.
– Позвольте, Антон Павлович, я совсем не хочу издавать газету!
– Ну, Иван Дмитриевич не хочет, а я ему советую. Скажите, Алексей Сергеевич, как надо издавать газету?
– Газету? Прежде всего нужны таланты, таланты и таланты… И только.
Как оказалось, таланты нужны были всяческие, и не в последнюю очередь – организаторские. В те далекие времена абы кто открыть газету не мог. Такое право считалось актом личного доверия правительства к издателю. Несмотря на свое солидное положение, Иван Дмитриевич Сытин, считавшийся во властных кругах либералом и мужиком, таких привилегий был лишен. Для создания газеты он открыл на третьих, вполне лояльных к власти, лиц некую фирму, которая и выпустила в 1895 году черносотенской направленности газету «Русское слово». Два года фирма, поддерживаемая Сытиным, вяло выпускала газету и «продала» ее Сытину в 1897 году в полуживом состоянии.
Несколько лет издание «не шло». Первый сытинский редактор, Е. Киселев, так и не смог поднять газету на приличествующую фирме высоту. Тираж упал до критического числа – 30 000 экземпляров. «У нас теперь совсем деньги разграбили, – писал Сытин Чехову. – Это “Русское слово” нам дало огромные непроизводительные затраты, теперь просто ужасная паника на меня нашла. Не знаю, куда деваться-таки. Грех меня попутал превеликий связаться с глупейшим мне незнакомым делом, и я постарался все испортить… Деньги все, что были накоплены в паях, все промотаны на “Русское слово”. Получил Ваше письмо и ужасно стыдно стало за себя, что я не мог вместо “Русского слова” – проклятого дела – упросить Вас продать Ваши книги: это было бы великое дело».
В 1901 году, после целой череды смен главных редакторов, этот пост занял известный фельетонист Влас Дорошевич. Поистине неисповедимы пути Господни. Студент, которого Иван Дмитриевич когда-то обещал «в порошок стереть, буде он еще ко мне явится», за то, что тот издал в сытинской типографии переписанную им под своей фамилией гоголевскую «Майскую ночь, или Утопленницу», с годами превратившийся в известнейшего российского фельетониста, обсуждал с издателем условия, на которых он был готов принять газету.
Подписанный 16 июля 1901 года договор гласил: «Нужно уволить всех реакционных сотрудников; Сытин не должен вмешиваться в редакционную деятельность; Дорошевич в течение трех лет обязуется давать для “Русского слова” 52 воскресных фельетона в год, а также отдельные статьи по текущим вопросам общественной жизни, числом не менее 52 в год».
Надо сказать, что ни Сытин, ни Дорошевич особо не церемонились относительно соблюдения условий договора. Дорошевич, при всей своей огромной работоспособности, не мог выдержать такого бешеного творческого темпа, совмещенного с административной работой, а Сытин специально, в качестве инструмента давления, внедрил в редколлегию заместителем главного редактора своего зятя Благова, через которого и проводил свою политику.
Сразу после подписания договора Влас Дорошевич превратился в самого высокооплачиваемого журналиста России с окладом 50 000 рублей в год.
Возрождение газеты началось со смены редакционного состава. Дорошевич привел с собой целую команду великолепных журналистов, прекрасно чувствовавших и слово, и эпоху, которую этим словом надо было отражать. В команде были такие акулы пера, как фельетонист Амфитеатров, новостник Потапенко и репортер Гиляровский. Несколько позже к ним присоединились Максим Горький, Иван Бунин, Александр Куприн, Леонид Андреев, Вячеслав Иванов.
«Русское слово» стало первой русской газетой, пошедшей по пути создания своих корпунктов на местах. «В Москве события не происходят, – заявил Дорошевич, – в Москве есть только происшествия, а все события – в Петербурге». Поэтому первым и главным корпунктом стал питерский. За ним открылись харьковский, киевский, варшавский, хабаровский… В редакции, которая в 1904 году переехала в собственный, устроенный на манер парижских издательств, дом на Тверской (№ 18), ни на минуту не смолкали телефоны. Новости доходили сюда с потрясающей быстротой. Сам министр финансов граф Витте говаривал при встрече с Дорошевичем:
– Такой быстроты в собирании сведений нет даже у правительства.
– Так на то мы и газета, – нахально задирая нос, отвечал журналист.
В короткий срок московская газета, прозванная современниками за оперативность «фабрикой новостей», превратилась в самый читаемый и авторитетный российский печатный орган с ежедневным тиражом, приближавшимся к миллиону экземпляров.
А у Сытина, неожиданно почувствовавшего, какой огромный политический и финансовый рычаг получил он вместе с газетой, проснулся подлинный интерес к медиабизнесу. Вслед за «Русским словом» стало выходить иллюстрированное приложение «Искры». В 1903 году Сытин покупает права на журнал «Друг детей», год спустя начинает выпускать ежемесячник «Война с Японией», в 1906 году запускает три новые газеты: «Правда Божия», «Русская правда» и «Книговедение», в 1907 году оплачивает выход «Вестника книжного, учебного и библиотечного дела» и журнала «Для народного учителя», в 1913 году выпускает журналы «Заря» и «Голос минувшего», в 1916 году покупает газету «Раннее утро» и наконец в том же 1916-м приобретает контрольный пакет акций главного российского журнала «Нива».