Страница 15 из 62
Глава 7
Прямо из офиса Алина решила поехать к Вальдемару Бергу, отцу Полины. Оказалось, что он живет недалеко от ее дома. По дороге она заехала в булочную и купила несколько пирожных к чаю.
«Все это было бы очень кстати, если бы не жуткие обстоятельства, побудившие меня к этому визиту. Но не ехать же к человеку, тем более, незнакомому, с пустыми руками…»
Алина почувствовала уже почти забытое ощущение куража внутри себя. «Этот злобный гном не на шутку рассердил меня! Даже, я бы сказала, не рассердил, а раззадорил. Разузнаю, что смогу, по поводу этого дела и этой странной фирмы».
Размышляя о событиях последних двух дней, Алина въехала на парковку, расположенную во внутреннем дворе современного четырехэтажного здания, в котором находился дом по уходу за людьми с нарушениями опорно-двигательного аппарата.
Уютный дворик, расположенный за ажурной оградой, кипел своей жизнью. Почти все его обитатели сидели в инвалидных колясках, но это не привело Алину в дикое уныние. Эти люди, в большинстве своем немолодые, не чувствовали себя ущербными или оторванными от жизни среди себе подобных. Во многом также благодаря ненавязчивой помощи приветливого обслуживающего персонала.
«Может Вальдемар Берг здесь, во дворе? Надо спросить у кого-нибудь. Хотя, скорее, ему сейчас хочется побыть наедине с собой и своими мыслями…»
Алина обратилась к молодому парню в белой курточке и белых брюках:
— Вы тут работаете?
— Да. А вы к кому?
— Я ищу Вальдемара Берга.
— Это тот, у которого…
— Да, тот, у которого… Так где я могу его найти?
— Третий этаж, направо от лифта. Посмотрите, там возле каждой двери табличка с фамилией.
— Спасибо!
Алина направилась ко входной двери. Возле лифта на стене висел щиток, прикрытый стеклом — доска объявлений. «Выражаем соболезнование Вальдемару Бергу по поводу трагической гибели его дочери…» — прочитала Алина и вздохнула.
«Наверное, такие соболезнования для этого дома не редкость. Но одно дело, когда умирают старики — горько, но таков закон жизни, а другое — когда старикам, тем более и так обиженным жизнью инвалидам, приходится хоронить своих детей…»
Звонить в дверь не пришлось, она оказалась приоткрыта. Алина заглянула внутрь:
— Разрешите?
Из комнаты выглянула старушка с седыми кудельками. Удивительно, как немецкие старушки похожи друг на друга и не похожи на наших, российских старушек.
— Вы к господину Бергу?
— Да.
— Проходите. Вы из полиции?
— Нет, я журналистка.
— Не думаю, что он захочет с вами говорить.
— В общем, я здесь, скорее, как частное лицо.
— Пожалуйста. Господин Берг курит на балконе. Присаживайтесь на диван. Сделать вам чай или кофе?
— Не беспокойтесь. Ничего не надо.
Балконная дверь открылась и в комнату въехала инвалидная коляска.
— Здравствуйте, господин Берг! — Алина вскочила с дивана и протянула руку навстречу пожилому мужчине.
Вальдемар Берг вяло пожал протянутую руку:
— Вообще-то у нас не принято было с женщинами за руку здороваться. Вы ведь, судя по акценту, русская? Я вас раньше не встречал. Вы были знакомы с Полиной?
— Меня зовут Алина Вальд. Я журналистка, и вчера впервые попала в издательскую фирму, где работала ваша дочь. Трагедия, которая произошла с Полиной Берг, поразила меня, хотя мы не были знакомы. Мне показалось, что фирмой руководят какие-то криминальные типы…
— Видите, вы тоже обратили на это внимание. В полиции к моим словам по поводу Пащука и его дружков отнеслись скептически: у меня, мол, к ним предвзятое отношение. А какое отношение у меня может быть к этому подонку Пащуку и его жене — они ведь были у Полины в тот вечер?..
— Да, да. Я в курсе. Собственно, поэтому я и приехала к вам. Я прошу вашего разрешения заняться этим делом. И, конечно, в случае согласия, мне понадобится ваша помощь…
— Делом занимается полиция. Причем, взялись они ретиво — убийство все-таки. Но я им… не то что не доверяю, но… понимаете, они не обращают внимания на чувства и эмоции. А я считаю, что для нас, русских, это очень важно. Я ведь, хоть и немец по крови, но родился в Риге, затем вместе с родителями нас выслали в Сибирь, работал большую часть жизни в России, а на пенсии поселился в Алма-Ате, потому что там жила моя дочь. Я это все говорю к тому, чтобы вы поняли, что, несмотря на происхождение, по менталитету и по всем моим привычкам и взглядам — я такой же русский-советский, как и все бывшие граждане Союза. Поэтому понять нас сможет только человек с подобными взглядами. Хотя, может, я все усложняю?
— Но вы ведь тоже, опираясь исключительно на тот факт, что Пащуки вечером были у Полины, подозреваете, что именно они отравили ее. Но получается, что они совершили убийство, заведомо зная, что сразу же попадут под подозрение. Ведь об их посещении могли запросто узнать. Вы вот позвонили дочери во время их визита, кто-то еще мог позвонить, зайти или просто случайно увидеть их машину возле дома Полины. Так открыто совершать запланированное убийство — это верх безумия. Наверняка, в полиции вам сказали что-то подобное…
— Я вижу, вы не новичок в криминалистике. Вы ведь журналистка, а не сыщик, или…
— Получается, я журналистка-сыщик. Так случилось, что моя журналистская деятельность всегда была каким-то образом связана с криминальным миром. Начинала я как ведущая страницы скандалов и криминальных новостей в ежедневной газете, а потом и самой стало интересно копнуть поглубже. В женском журнале, где я работала в Москве, был скандальный цикл статей о женщинах-миллионершах. Сами понимаете, что миллионы зарабатываются почти всегда незаконными путями. Вот я и собирала «досье» на богатеньких дамочек, и публиковала эти увлекательные истории в своем журнале. И хотя фамилии «героинь» в статьях не указывались, нажила я себе врагов немало…
— Моя Полинка тоже такая… была… Извините, я покурю…
Старик развернул коляску и выкатил ее на балкон.
«Не хочет, чтобы я видела его слезы…»
Через пять минут коляска вкатилась обратно в комнату:
— Знаете, хотя и живу один, курить в комнате не могу. Когда-то жена мне запрещала, после аварии вообще бросил, врачи тогда настояли, а вот сейчас снова потянуло. Так о чем это мы? Да, по поводу следствия… Я буду вам весьма признателен, если вы сможете пролить свет на обстоятельства гибели моей Полинки… Я вижу, что вам это под силу. А раз мы теперь с вами за одно, спрашивайте. Не бойтесь задавать любые, даже бестактные вопросы. Я понимаю, что все это может вам пригодиться. Итак, я слушаю вас…
— Спасибо за доверие. Вас вчера в полиции уже наверняка замучили вопросами.
— Знаете, теперь это и есть моя жизнь. Я могу говорить только об этом и думать только о том, как найти и наказать подонков. Иначе мне и жить незачем. Вчера у меня была Татьяна Павлова, с которой Полинка подружилась на работе. Она мне рассказала, какие разговоры ходят в редакции. Но вы, наверное, уже тоже в курсе. Вы ведь там были эти дни?
— Да, я многое узнала и от Татьяны, и от Владислава Эрнина. Но, к сожалению, так получилось, что теперь я вряд ли попаду туда еще. Дело в том, что некто Василий Малахов оказался… как бы вам сказать… скрывающимся от российской милиции преступником. Я в этом уверена почти на сто процентов, поскольку несколько лет назад писала в криминальной хронике о преступниках-лилипутах, работавших в московском цирке. Так вот, один из них скрывается в Германии. Похоже, это и есть тот самый Малахов. Судя по его реакции на мои слова, я попала в точку, так что появляться мне в редакции больше ни к чему. Зато теперь у меня достаточно времени, чтобы заняться сбором необходимых материалов для расследования этого дела. Если вы действительно хотите, чтобы я этим занималась.
— Не сомневайтесь…
Послышалась трель, издаваемая мобильным телефоном Алины. «Кто бы мог звонить в такое время. Муж знает, что я в редакции…»
— Алина, ты где? — послышался из трубки голос Маркуса.