Норки!

— Ты должен выслушать их, Мега, — шепнула ему Мата. — Я чувствую, они правы.

Не обращая на нее внимания, Мега демонстративно повернулся к Психо.

— Ну, а ты что скажешь? — насмешливо осведомился он. — Тоже будешь пугать голодом?

— Проблемы с охотой действительно существуют, Мега, — дрожа, подтвердил мастер-импровизатор. — Норки постоянно совершенствуют свое мастерство, и это позволило им в значительной степени истребить наиболее доступную дичь. — Он заискивающе кашлянул.— Ничего удивительного…

— Процесс действительно имеет место, мой Вождь, — подал голос и Макси. — В качестве первой меры, которая могла бы частично затормозить его, можно принять поощрение дальних экспедиций, в том числе и в поля. Ты бы слышал, как норки уже сейчас хвастают друг перед другом, кто прошел больший путь в поисках добычи!

Психо нервно облизнулся. Он был искренне благодарен Макси за то, что военный советник ненадолго отвлек внимание Меги от его скромной персоны. То, что он собирался сказать, могло Меге очень и очень не понравиться, и если гнев Вождя обрушится исключительно на него…

— Кстати, Мега, это тоже тревожный симптом, — осторожно сказал он. — Норкам приходится искать пищу, тогда как совсем недавно охотиться можно было буквально в двух шагах от Плато. Но это еще не самое страшное. Массы устали просто считать трупы. Разумеется, ничто по-прежнему не сравнится с фонтаном свежей крови, но ощущение новизны в значительной степени утрачено. Норки пресытились…

— Ну-ка, поконкретнее! — прорычал Мега.

— Хорошо, возьмем, к примеру, малиновку,— неохотно продолжал Психо. — Норки всегда были неравнодушны к этой чудесной певичке с красной грудкой и дружелюбным характером. Разумеется, моря крови из нее не нацедишь, но все-таки малиновка всегда считалась неплохой добычей. В своем списке охотничьих предпочтений я отвел этим птицам четвертое место, однако уже сейчас сообщение о том, что кто-то добыл малиновку, вызывает в лучшем случае лишь вежливые зевки. «Ради этого не стоило даже выходить из норы» — вот как говорят норки.

Отдел норкетинга, получив неожиданную поддержку, наперебой закивал.

— Как насчет разбивания черепов? — спросил Мега.

— Они это тоже делали, и не раз,— подтвердил Психо с самым несчастным видом.

— Боюсь, о великий Вождь, — вставил М-Первый, решившийся наконец рискнуть всем, — что с точки зрения ресурсосбережения первоначальные установки на моря крови и горы разбитых черепов сработали слишком успешно.

Его подобострастный смешок застрял у него в горле, когда Мега спросил страшным голосом:

— Значит, не будет больше крови? Не будет больше истинных норок?

— Ну что ты, Вождь! — забормотал как безумный Психо.— Что ты!.. Речь вовсе не идет об отказе от всего, чего мы достигли! Да мы ничего такого и не предлагаем…— Он поперхнулся и продолжал, лихорадочно поблескивая глазами: — Что, если нам попробовать организовать массы? Что, если заинтересовать их в истреблении какого-нибудь определенного вида живых существ — наиболее трудного в добыче, естественно. Таким образом мы найдем норкам достойное занятие и заодно сэкономим остальные ресурсы. Ведь если норки будут сильно уставать, гоняясь за какой-нибудь редкой птицей, у них не будет хватать сил, чтобы убивать всех остальных без разбора.

Мега заметил, как просиял Отдел норкетинга, и почувствовал глубочайшее отвращение ко всем сразу.

— Мы здесь не для того, чтобы изобретать всякую хреновину! — закричал он. — Мы обещали норкам свободу убивать, кого они захотят и когда захотят!

— Нет, Мега, — перебил Психо, в волнении позабыв о своей всегдашней осторожной сдержанности. — Мы обещали им только свободу. Ты не должен забывать, что на самом деле массам нужна свобода от чего-либо, а не свобода для чего-либо. Между тем вся красота мира заключена как раз в том, что мы сами определяем, каким ему быть. Только мы, лидеры, способны изменить мир, как мы того пожелаем, — вот почему настоящей свободой обладаем только мы, а не серые массы.

— Да, Вождь, свобода — это всего лишь состояние ума! — М-Первый даже подпрыгнул, в такое волнение он пришел. — Если ты считаешь себя свободным, значит, ты свободен. Если нет, значит, нет. Это тоже концепция, Вождь, — прибавил он с многозначительным смешком. — А ты знаешь, что делает концепцию жизнеспособной…

— Можешь засунуть свою концепцию себе под хвост, — медленно и с расстановкой проговорил Мега. — Ты и твой брат — просто мешки с дерьмом. То же самое относится к тебе, Психо. Постыдился бы!

С этими словами Мега повернулся и вышел из норы.

— Право же, не было никакой нужды переходить на личности, — печально заметил М-Первый, глядя ему вслед.

Из затемненного угла неожиданно раздался негромкий голос Маты.

— Ну-ка, расскажите мне обо всем этом поподробнее, — попросила она.

По предложению Маты они перенесли дальнейшее обсуждение на открытый воздух. Собственно говоря, им оставалось только решить, какое животное, которое трудно поймать, они выберут в качестве врага номер один. Предложений было немного: мощные и сильные канюки; серая цапля из камышей, которая еще ни разу

не позволила им схватить себя за длинные ноги; наглый зимородок, продолжавший успешно увертываться от норочьих зубов, и живущий в дупле старого бука филин. Под конец речь зашла о летучих мышах. Эти костлявые твари с кожистыми перепончатыми крыльями были поистине безобразны. Обитали они совсем неподалеку от Плато, в пещере. Днем летучие мыши спали там, прицепившись к потолку, что делало их совершенно недоступными, зато вечером и ночью воздух над Плато наполнялся их тоненькими сигналами. Увы, поймать такую тварь на лету тоже не было никакой возможности, ибо ее беспорядочный и стремительный полет направлялся сверхчувствительным ультразвуковым локатором.

— Рядовые, может, еще месяцев десять не поймают ни одной, — горячился Макси. — Да и кому нужна летучая мышь? — закончил он, неуклюже пытаясь пошутить. — Это скорее холодная закуска, чем горячее блюдо!

— Я как-то попробовал жабу, — вставил М-Пер-вый,— Ножки были еще ничего, но остальное!..

Беднягу даже передернуло от отвращения.

— Летучая мышь хоть и называется мышью, однако на вкус она наверняка столь же отвратительна! Неудивительно, что в рейтинге гастрономической популярности этот вид занимает последнее место, хотя никто их не пробовал.

— Единственное существо, которому я присвоил нулевой индекс в списке охотничьих пристрастий,— поправил его Психо.

Кто-то сгоряча предложил выбрать врагом белок, которые, как утверждали местные остряки, всегда были крепким орешком, но все-таки недостаточно крепким. Мартовские зайцы представлялись гораздо более перспективными: Плато до сих пор гудело от рассказов о том, как один такой заяц спасся от погони, неожиданно развернувшись и перепрыгнув через преследователей, — вот только март уже прошел. Предлагали и ежей, которых норки так и не научились разворачивать, однако все это было не то. Слишком

деликатной и тонкой была задача: найти такие живые существа, которых можно было бы убивать часто, но не слишком часто; с трудом, но не слишком большим; и чтобы они не могли, в свою очередь, убивать норок, как, например, выдра…

— Кстати, — заметил Макси, — нужно подобрать таких животных, которых было бы не так легко истребить всех до единого. Я думаю, мы все понимаем, что, если это произойдет, вся наша затея теряет смысл.

— Верно, — согласился М-Второй. — Следовательно, нам нужны существа, которые быстро размножаются. Если мы взглянем на проблему с этой точки зрения…

— Кролики! — внезапно выкрикнул Психо своим пронзительным голоском. Решение вспыхнуло у него в голове неожиданно — словно солнце поднялось над горизонтом в сотню раз быстрее обычного. — Кролики! — быстро повторил он. — Это то, что нам нужно! Мы начнем кампанию по истреблению ушастых!

Несколько мгновений он лихорадочно обдумывал свою идею. Психо еще никогда не импровизировал так удачно и так своевременно. Он изо всех сил напрягал свой маленький мозг, чтобы охватить идею целиком, но не успевал, ибо как от брошенного в воду камня разбегаются по воде бесконечные круги, так и его гениальная догадка обрастала все большим количеством подробностей, которые сулили совершенно необозримые, грандиозные перспективы.