Норки!

Глава 27. ЗАГОГУЛИСТЫЙ УЧАСТОК

Стоило Горчице появиться на пороге сарая, как Мега тут же вскочил и насторожился. Желтая собака, разумеется, даже не догадывалась, с каким нетерпением ее тут ждали, особенно после того как Психо предпринял очередную «импровизацию», которая едва не закончилась самым плачевным образом. Крысеныш предложил побеседовать с Пуссли.

— По-моему, стоит попробовать допросить ее, Мега, — убеждал он Вождя. — Похоже, кошка знает гораздо больше, чем эта драная псина. Позволь мне побеседовать с ней! — умолял Психо, поблескивая своими мутными глазками.

— Хорошо, — неохотно согласился Мега. — Но будь предельно осторожен, Пуссли не на нашей стороне.

Когда Пуссли снова появилась в сарае, Мега сразу понял, что она что-то подозревает. Против обыкновения, кошка не стала распространяться о преимуществах кошачьего рода; вместо этого она принялась прохаживаться из стороны в сторону, настороженно принюхиваясь и прислушиваясь.

— Ну что, мои дорогие? — наконец снизошла она до общения. — Мне кажется, в вашем крошечном мирке что-то происходит. Я не ошиблась?

— Так, самую малость…— отозвался из-за сетки Психо, неубедительно улыбаясь своей крысиной улыбкой. — Откровенно говоря, Пуссли, нам здесь изрядно

надоело, — продолжал он надменно. — Пожалуй, нам пора сменить квартиры. За одним только дело стало — мы пока не решили, куда нам лучше отправиться. Может быть, у тебя, как у существа, хорошо знающего мир, есть какие-нибудь идеи на этот счет?

Он нервно хихикнул, словно давая понять, что на самом деле его слова — не более чем шутка, но Пуссли эта шутка, похоже, совсем не понравилась.

— Неужели вам не понятно, что вы никогда отсюда не выберетесь? — презрительно бросила она, недоверчиво щуря изумрудно-зеленые глаза. — В отличие от нас, кошек, вы не приспособлены к жизни на свободе. Вы неуклюжи и глупы, если называть вещи своими именами.

— Да нет, мы просто интересуемся, — пошел на попятный Психо, чувствуя, что с самого начала свернул не туда. — Чисто теоретически.

— Тогда вам нужно жить на навозной куче, — прошипела Пуссли. — И теоретически, и практически дерьму самое место среди дерьма.

Мега, заметив, в какое положение попал его мастер-импровизатор, шагнул вперед и свирепо зашевелил ушами, подавая Психо знак оборвать разговор.

— По зрелом размышлении, — прибавила Пуссли, принюхиваясь к идущим от переполненной уборной запахам, — мне кажется, вам не привыкать сидеть в навозе.

Меге еще никогда не приходилось прилагать столько усилий, чтобы совладать с гневом. Потом он посмотрел на кошку и увидел холод в ее глазах. Перед ним была настоящая хищница, выдержанная, спокойная, расчетливая и безжалостная. К тому же она из тех, кто любит поиграть со своими жертвами, прежде чем проглотить их целиком или по частям. Ни одна норка — норка с горячей красной кровью в жилах — не допустила бы себя до такого бесчестья!

— Оставь ее, Психо, — прошипел Мега. — Всех остальных тоже касается!..

К счастью, Пуссли вышла из сарая, не произнеся больше ни слова, а Мега поймал Психо и задал ему грандиозную трепку — самую свирепую в его (Мегиной)

жизни. После этого они снова посовещались и решили ждать появления Горчицы.

И вот она пришла. Мега приказал Макси и его норковоротам сдерживать возбужденный молодняк, а сам вместе с Матой выступил к решетке, чтобы приветствовать желтую собаку. После того как Психо потерпел фиаско, Мата настояла, чтобы расспрашивать Горчицу поручили именно ей.

— По-вашему, по-женски? — беззлобно ухмыльнулся Мега.

— Может, и так,— с ледяным спокойствием отозвалась Мата, меряя его взглядом. — Но не только. Ты, безусловно, Вождь, но это не означает, что тебе нужно делать все самому… и что у тебя это лучше получится. А может, ты хочешь, чтобы Горчицу расспросил Психо? Или Макси?

Мега уступил и теперь держался чуть сзади, прислушиваясь к тому, как хитро и осторожно Мата разыгрывает свою партию.

— Здравствуй, Горчичка, — приветствовала Мата собаку и тепло улыбнулась. — Как приятно пообщаться с другой самкой, не правда ли? Мы, женщины, должны держаться заодно.

— Пожалуй, — неуверенно согласилась Горчица.

Она знала, что, после того как Хозяин забрал старших норок, в вольере должны были произойти изменения. Такое случалось и раньше, однако ее продолжало беспокоить нечто неуловимое — такое, чего она никак не могла понять. Может быть, дело в том, что вместо толп, которые собирались у сетки послушать ее рассказы, теперь к ней вышли только две норки? Почему остальные держатся на почтительном расстоянии? С другой стороны, эта самка исключительно приветлива и дружелюбна и общаться с нею приятно.

Горчица неуверенно вильнула хвостом.

— Будь добра, выслушай внимательно мой вопрос и попытайся на него ответить, — сказала норка. — Живут ли в твоем чудесном лесу другие норки?

— Конечно нет, — сразу же ответила Горчица. — Я сделала по лесу немало миль, преследуя разных зве-

рюшек, и уж, наверное, наткнулась бы на норок, если бы они там были.

«Странный вопрос», — думала Горчица про себя. Правда, она не раз задумывалась о том же и в конце концов пришла к выводу, что ее замечательный лес не был бы таким замечательным, если бы кто-то выпустил туда норок. Нет, она предпочитала, чтобы этот беспокойный и опасный народец оставался взаперти, в своих надежных клетках.

— Я верю тебе, Горчичка, — успокаивающе заметила норка, понизив голос до заговорщического шепота. — А теперь, между нами, девочками, скажи, как ты туда попадаешь, в этот твой лес?

Итак, Мате удалось втянуть желтую собаку в разговор, и Мега не сомневался: та выложит все, что знает. Вопрос был в другом: много ли она знает и будет ли им польза от ее сведений.

Горчица между тем озадаченно чесала за ухом.

— Я не уверена, что на самом деле знаю, — призналась она наконец, и на морде у нее появилось смущенное выражение. — Понимаете, лес — это нечто особенное, и туда нельзя ходить часто. В любом случае, я еду туда в грохоталке. И мне не было нужды запоминать маршрут, потому что не я решаю, куда мы поедем. Мое дело просто сидеть внутри и наслаждаться поездкой. Ну и конечно не лаять слишком много…

Слюнявые брылы собаки раздвинулись в сентиментальной улыбке, и Мата удивилась, до какой же степени это жалкое существо зависит от человека! Делает ли она что-нибудь для себя и по своему почину?

— Да, тут еще одна проблема, — неожиданно спохватилась Горчица. — Видите ли, у меня в грохоталке есть специальное место с моим собственным одеялом, но, поскольку оно находится сзади, я могу смотреть только в заднее стекло. Поэтому я вижу только, откуда мы едем, но не вижу куда. Если вы понимаете, что я хочу сказать…

«Эта слюнявая сука только что подвела жалкий итог всей своей жалкой жизни», — неприязненно подумал Мега. От досады он даже скрипнул зубами, и Горчица,

моргнув, замолчала, но только для того, чтобы снова начать чесаться.

— Послушай, Горчичка, ты такая умная собачка! — льстиво проворковала Мата. — Подумай как следует: ты наверняка сможешь припомнить, как добраться до леса. Мне ужасно любопытно…

— Я попробую, — просияв от этой совсем человеческой похвалы, откликнулась Горчица. — Сразу за воротами фермы Хозяин сворачивает налево, доезжает до другого шоссе, а там поворачивает направо…— Тут она наморщила лоб, припоминая. — Потом он проезжает такой загогулйстый участок: дорога там петляет, а Хозяин ругается на другие грохоталки, которые едут навстречу. Затем он еще раз сворачивает направо и переваливает через гору, там он останавливается, открывает заднюю дверцу, и я выпрыгиваю на-

Горчица взволнованно помахала хвостом.

— Это ведь еще не все, правда? — Голос Маты был мягким как шелк, но в нем звучала властная нотка, которую Горчица восприняла как команду.

— Ах, какая я глупая! Конечно, я совсем забыла… Потом мы идем через маленький горбатый мостик, пересекаем поле и попадаем в лес через ворота; они никогда не открываются, но в них сделана такая специальная калиточка из пяти железных прутьев, вот!.. Больше я ничего не знаю, честно!