Страница 47 из 74
К 1892 г. относится также замысел комедии «Портсигар», о котором Чехов рассказал Суворину 4 июня: «Есть у меня интересный сюжет для комедии, но не придумал еще конца. Кто изобретет новые концы для пьес, тот откроет новую эру. Не даются подлые концы! Герой или женись или застрелись, другого выхода нет. Называется моя будущая комедия так: „Портсигар“. Не стану писать ее, пока не придумаю конца, такого же заковыристого, как начало. А придумаю конец, напишу ее в две недели».
Еще одну пьесу – «одноактную комедию» – Чехов обещал в 1892 г. актрисе К. А. Каратыгиной. Об этой пьесе она напоминала ему в декабре 1892 г. из Новочеркасска: «Бенефис на носу, 15–20 января, все упование на него. А Вы обещали написать одноактную комедию с хорошей характерной ролью для меня окаянной» (ГБЛ).
Украинская актриса М. К. Заньковецкая, с которой Чехов познакомился в 1892 г., вспоминала, как он уговаривал ее «перейти на русскую сцену» и убеждал, что «на русской сцене дорога шире»: «Обещал написать пьесу, в которой для меня будет одна роль исключительно на украинском языке. Потом как-то говорил, что уже пишет такую пьесу, но о дальнейшей ее судьбе я ничего не знаю…» (ЛН, т. 68, стр. 593).
Сохранилось несколько отрывочных свидетельств о какой-то пьесе или пьесах, задуманных Чеховым в конце 1893 – начале 1894 г. Возможно, то были замыслы узловых эпизодов или отдельных фрагментов будущей «Чайки», однако не исключено, что на том этапе они относились не к одной, а к нескольким разным, не связанным друг с другом пьесам.
Один из этих замыслов – «водевиль», герой которого кончает самоубийством. Толчок к рождению замысла дала встреча Чехова осенью 1893 г. с актером П. Н. Орленевым в театре Корша. Орленев играл в этот вечер в фарсе Д. А. Мансфельда «С места в карьер» (первое представление состоялось 15 октября 1893 г.) и обратил внимание Чехова своей необычной манерой исполнения – ярким драматизмом в комической роли. По воспоминанию Орленева, Чехов в разговоре с ним после представления заявил о желании написать специально для него комедийную роль с трагическим концом: «А знаете, – сказал он, мягко улыбаясь мне, – глядя на вашу игру, мне хочется написать водевиль, который кончается самоубийством…» (Павел Орленев. Мои встречи с Чеховым (Из воспоминаний). – «Искусство», 1929, № 5–6, стр. 30; Чехов в воспоминаниях, 1954, стр. 422).
Другой замысел был связан с намерением Чехова писать пьесу для театра Корша (точнее – для Л. Б. Яворской, которая тогда играла на сцене этого театра) – с «увлекательным» сюжетом и заключительной репликой героини: «Сон!» (ср. в «Чайке» последнюю реплику Нины Заречной во II акте). Об этой «драме» в шутливом тоне отзывалась Мизинова в письме Чехову 23 декабря 1893 г.: «В „Эрмитаже“ половые спрашивают, отчего вас давно не видно. Я отвечаю, что вы заняты – пишете для Яворской драму к ее бенефису» (ГБЛ). Накануне бенефиса к Чехову обратилась и сама Яворская с напоминанием о пьесе: «Надеюсь, Вы помните данное мне обещание написать для меня хотя одноактную пиесу. Сюжет вы мне рассказали, он до того увлекателен, что я до сих пор под обаянием его и решила почему-то, что пиеса будет называться „Грезы“. Это отвечает заключительным словам героини: „Сон!“» (2 февраля 1894 г. – ГБЛ).
Еще одно упоминание – о пьесе, которую Чехов намеревался поставить в 1894 г. в Малом театре. Об этом замысле рассказал в «Новостях дня» корреспондент газеты, лично беседовавший тогда с Чеховым: «В первых числах марта талантливый беллетрист уезжает в Крым, где займется пьесой, которую намерен поставить в будущем сезоне на сцене Малого театра» («Литературная конвенция. III. Беседа с А. П. Чеховым». – «Новости дня», 1894, 1 марта, № 3846. Подпись: Н. .). 10 мая 1894 г. по возвращении Чехова из Ялты И. Н. Потапенко запрашивал его о результатах поездки и судьбе задуманной пьесы: «Что дал тебе Крым? Написал ли пьесу?» (ГБЛ).
Сохранилось глухое упоминание о драматическом произведении, которое Чехов начал писать летом 1894 г. в Мелихове. В шутливом «Инвентаре» мелиховской усадьбы, составленном на 1 июня 1894 г. гостившим там А. И. Иваненко, о занятиях Чехова сообщалось: «В настоящее время пишет пьесу „Человек с большой ж….“» (архив Музея-заповедника А. П. Чехова в Мелихове; Ю. Авдеев. В чеховском Мелихове. М., 1963, стр. 49).
К мелиховскому же периоду относятся еще два драматургических замысла Чехова, упомянутых в воспоминаниях Т. Л. Щепкиной-Куперник: «Как-то раз А. . затеял писать со мной вдвоем одноактную пьесу и написал мне для нее первый длинный монолог. Пьеса должна была называться „День писательницы“. Монолог заключал множество шуток в мой огород и начинался так:
– Я – писательница! Не верите? Посмотрите на эти руки: это руки честной труженицы. Вот – даже чернильное пятно! (У меня всегда было чернильное пятно на третьем пальце – пишущей машинкой я еще не пользовалась…).
Почему-то я запомнила это начало, запомнила, как писательница, изнемогающая от суеты, поклонников и работы, мечтает уехать в деревню: „Чтобы был снег… тишина… вдали собаки лают – и кто-то на гармошке играет – а-ля какой-нибудь Чехов…“
Я не успела дописать свою часть, как эта тетрадка у меня куда-то пропала, а с ней и писанный чеховской рукой монолог
Помню – раз как-то мы возвращались в усадьбу после долгой прогулки. Нас застиг дождь, и мы пережидали его в пустой риге. Чехов, держа мокрый зонтик, сказал:
– Вот бы надо написать такой водевиль: пережидают двое дождь в пустой риге, шутят, смеются, сушат зонты, в любви объясняются – потом дождь проходит, солнце – и вдруг он умирает от разрыва сердца!
– Бог с вами! – изумилась я. – Какой же это будет водевиль?
– А зато жизненно. Разве так не бывает? Вот шутим, смеемся, – и вдруг – хлоп! Конец!» (Чехов, «Атеней», стр. 240–241; А. П. Чехов в воспоминаниях современников. М., 1947, стр. 216–217).
Сохранилось малодостоверное свидетельство, будто Чеховым во время пребывания на Сахалине написана трехактная комедия «Генерал Кокет» (прозвище начальника острова генерал-майора В. О. Кононовича). Сообщение об этом было напечатано после смерти Чехова сотрудником херсонской газеты на основе сведений, полученных, видимо, от проживавшего в этом городе бывшего смотрителя сахалинских тюрем А. С. Фельдмана или его сына С. А. Фельдмана. В сообщении фельетониста утверждалось, что «Чехов читал эту пьесу некоторым своим сахалинским знакомым, и, судя по их отзывам, комедия написана очень интересно и колоритно. В 1892 году Чехов писал одному из своих добрых друзей, что пьеса совершенно готова к печати, но издание ее сопряжено с некоторыми затруднениями…» («Чехов». – «Юг», 1904, 7 июля, № 1811. Рубрика: Силуэты. Подпись: де Линь).
Слухи об этой пьесе проникли в печать еще при жизни Чехова. В «Одесских новостях» 16 июня 1893 г. сообщалось: «Известный беллетрист Антон Чехов только что окончил новую комедию, героем которой является один из сосланных в Сибирь известных петербургских дельцов». Отвечая тогда на посыпавшиеся запросы знакомых, Чехов решительно отвел свое авторство: «…газетная заметка насчет пьесы из сибирской жизни – чистейшая выдумка» (Л. . Гуревич, 28 июня 1893 г.); «Пьесы из сибирской жизни я не писал. Это диффамация» (П. . Вейнбергу, 28 июля 1893 г.); «Пьесы из сибирской жизни я не писал и забыл о ней…» (Суворину, 28 июля 1893 г. См. статьи: М. Теплинский. Была ли у Чехова комедия «Генерал Кокет»?; Н. Гитович. Вопрос остается открытым; М. Теплинский. Ответ Н. И. Гитович. – «Русская литература», 1962, № 2 и 1963, № 2).
В том же 1893 г. Чехову приписывалось авторство еще одной пьесы – трагедии «Жестокий барон», написанной в стиле прутковских пародий и на самом деле принадлежавшей члену «шекспировского кружка» в Москве, будущему профессору Московского университета В. Е. Гиацинтову. Впоследствии о происшедшей ошибке упомянул А. В. Амфитеатров: «Произведение это очень нравилось Антону Чехову, и так как он усердно рекомендовал „трагедию“ своим литературным друзьям, то сложилось было сказание, что „Жестокий барон“ – тайный плод пера его» (А. . Амфитеатров. Собр. соч., т. XIV. СПб., 1912, стр. 38). По воспоминаниям П. П. Гнедича, Чехов в 1893 г. подарил ему на станции экземпляр отдельного издания пьесы (М., 1892 г.), желая, чтобы он «посмеялся дорогой», и при этом сказал: «Вот почитайте, это доставит вам несколько забавных минут. А может, и вздумаете это сыграть в крещенский вечерок». В январе 1894 г. «Жестокий барон» в качестве «чеховской пьесы» был исполнен в домашнем спектакле у Гнедича при участии П. О. Морозова и В. А. Тихонова (П. . Гнедич. Книга жизни. Л., 1929, стр. 244).