Страница 3 из 4
То, что у нас в 1990-х считалось российским капитализмом, конечно, снова было «капитализмом в известном смысле». В стране с фантастически сложным хозяйственным и политическим укладом к власти пришла группа господ, которые (наверняка из лучших побуждений) идеологически хотели «внедрить» капитализм, слабо представляя, что это такое и как его воткнуть в непознанную реальность. Так и просуществовал 16 лет в отдельно взятой России одинокий книжно-карикатурно-игрушечный капитализм в недоумевающем, а по ходу дела все более враждебном некапиталистическом окружении.
Дембольшевики – люди упорные, часть своих идеологических гвоздей в жизнь все-таки вколотили, в том числе сделали экономику «открытой» в меру своего понимания. В результате она сильнее всех пострадала от кризиса, разразившегося в другом полушарии. В то время как в эпицентре финансового урагана американский фондовый рынок упал на 15 процентов, наши индексы РТС и ММВБ обрушились более чем в три раза. Открытие российской экономики может оказаться наиболее запоминающимся нашим открытием в XX веке. Рыбки решили просверлить дно аквариума из любопытства, стремления к единству всего сущего и оптимизации поступления корма.
Не стоит забывать, что советский «социализм в известном смысле» образца 1970-х был с виду могуч, богат, самодостаточен. У него имелись многочисленные союзники. Но даже он не пережил падения нефтяных цен и рассыпался. Российский «капитализм» несравненно более хрупок и уязвим. На наших глазах нефтяные цены за месяц демонстративно рухнули более чем вдвое, символически отметившись на рубеже 60 долларов за баррель, ниже уровня бездефицитности бюджета, назначенного Минфином. Республика в кольце макроэкономических фронтов и фондовых индексов, а судьбоносное агентство Moody’s вот-вот снизит нашу оценку с «держать» до «продавать нечего».
Как жить дальше без западных инвестиций?
Самое время, смаргивая пленку телеэфирного масла, вглядеться в расплывшуюся реальность. И прежде всего обратить внимание не на идеологические ценники, а на грубые обстоятельства жизни. Припасенные подушки безопасности не смягчат падения со скоростью самолета, а накопленных фондов-парашютов, судя по развитию событий, может хватить максимум на несколько месяцев. Источником наших сверхприбылей служат теряющие в цене углеводороды. Даже по официально-стыдливой статистике, они формируют раздобревшую половину бюджета. А бюджет, в свою очередь, оказался последней опорой и надежей спонсируемой корпорации «Роскапитализм».
Больше у нас в загашнике нет ничего. Малые и средние островки предпринимательства – назови их хоть капитализмом, хоть хозрасчетом – не рассчитаны на такой удар. Они и без того тяжело дышат под чиновным ярмом.
Увы, но цикл халявы пришел к концу. И пока не просматриваются источники нашей дальнейшей суверенности, ни демократической, ни даже тоталитарной.
Выучив урок кризиса, мы должны ответить самим себе, а заодно и ближне-дальнему зарубежью, какую же хозяйственную систему хотим иметь. Бог с ним, с названием, но как она работать-то будет? И откуда в ней будет браться пресловутая добавленная стоимость?
Этому предмету и посвящена наша книжка. Она вызывающе антиидеологична, хуже того – аполитична. Но такой и должна быть линия правящей партии, главное стратегическое и человеческое достоинство которой – непрерывность.
Глава III
К инвестиционному суверенитету
Узел проблем – некапитализированные ресурсы
Сегодня ресурсный потенциал, приходящийся на душу российского населения, в 5–7 раз выше среднемирового[4].
Наша удельная фондовооруженность[5] примерно соответствует уровню небогатых ресурсами стран Южной и Восточной Европы (типа Португалии, Греции, Чехии и т. п.).
Однако по важнейшему показателю национальной капитализации на душу населения мы отстаем от этой группы стран в разы, а от развитых стран Запада уже в десятки раз[6].
По удельной производительности территории (объем ВВП, отнесенный к площади территории страны) Россия пятикратно отстает даже от среднего уровня по земному шару. А ведь Сибирь – не худшее место на земле. Большую часть мировой суши занимают непригодные для человека джунгли Азии, Африки и Латинской Америки, непроходимые болота, необитаемые горные пространства, тундра и гигантские ледники Канады и Гренландии, пески Сахары и пустыни Австралии.
Исходя из уровня среднемировой производительности, можно утверждать, что недополученный валовой продукт России составляет 5,5 триллиона долларов.
Российская территория используется в 15 раз менее эффективно, чем в США, в 12 раз хуже, чем индийская, и в 8 раз – чем китайская (для сравнения нарочно выбраны страны с обширной территорией).
А если вывести за скобки Европейскую Россию и Урал, то производительность использования Сибири уже в 20 раз ниже среднемирового уровня, то есть составляет менее 5 процентов от удельной производительности территорий Украины, Туниса и малонаселенной Финляндии, треть которой расположена за Полярным кругом. Эффективность использования сибирской территории в 340 раз ниже, чем в Германии, в 480 раз меньше, чем в Японии… Вот подлинный, не смазанный аппаратными статистиками масштаб нашего отставания.
Таким образом, по уровню капитализации, по эффективности использования ресурсного потенциала страны мы уступаем развитым странам в десятки раз. В условиях углубляющегося мирового дефицита ресурсов такое отставание создает прямую угрозу суверенитету и территориальной целостности страны.
Низкая капитализация российских активов загоняет их собственников в тупик. С одной стороны, «недооцененные» предприятия или бизнесы невозможно ни продать стратегическому инвестору, ни вывести на IPO, не продешевив в разы и десятки раз. С другой – нет возможности привлечь кредитные ресурсы для модернизации активов из-за их сверхнизкой залоговой стоимости.
Причем критический разрыв возникает именно на уровне капитализации производственных активов. Здесь находит свое концентрированное выражение слабость национальной финансовой системы, неадекватность государственных регуляторов, управленческая некомпетентность большинства собственников всех типов, низкое качество и плотность связей между хозяйствующими субъектами.
Однако здесь же находится и главный ресурс нашего развития. Нет никаких объективных препятствий для вступления страны в период догоняющего роста капитализации активов в десятки раз – по самым скромным оценкам, со средним темпом роста не ниже 30 процентов в год. Для этого нет ни материальных, ни финансовых ограничений: не требуется ничего, кроме политической воли, компетенции, правильных методов и эффективных технологий управления стоимостью активов.
4
По целому ряду важнейших ресурсов этот отрыв гораздо выше. Например, на 13 процентов суши, оконтуренной российскими границами, внутри которых проживает около 2 процентов земного населения, по воле случая пришлось 35 процентов мировых запасов газа, 30 процентов железа и никеля, 40 процентов металлов платиновой группы, 22 процента лесов, 20 процентов пресной воды. (См. главу «Новая Антарктида» в книге С. Чернышева «Россия суверенная. Как заработать вместе со страной».)
5
Будем понимать под этим показателем объем производственных фондов (предприятий, зданий и сооружений, объектов инфраструктуры) на душу населения с учетом их сегодняшней технологической производительности.
6
См. различные оценки, приведенные в указанной книге.