Ради тебя

– Школу пилотов?

– Да, – кивнула она и не смогла не улыбнуться.

– О, Жаннин, ты витаешь в облаках.

– Я жду не дождусь, когда буду витать в облаках, – мечтательно произнесла она.

– Тебя будут окружать другие парни, – сказал он, и она вдруг поняла одну из главных причин его неодобрения. Он всегда был ревнив.

– Я не поэтому это делаю.

– Так… когда это должно начаться? – спросил он.

Она почувствовала, что немного боится того, что должна ему сказать.

– Я уеду в сентябре, – ответила она. – Мне придется поехать на основное обучение, как я уже сказала, в Форт Ракер. Это в Алабаме. Это займет примерно год и…

– Год?!

– А затем я останусь там для обучения в школе пилотов; после чего я стану уорент-офицером.

Это звучало гораздо лучше, чем «банковский кассир»!

– А потом что?

Она отлично знала это непроницаемое выражение лица Джо – он пытался сдерживать свой гнев.

– Затем я вернусь домой и смогу летать со своим резервным подразделением в Форте Бельвуар. Стоит мне оказаться в резервном подразделении, и я смогу получить другую работу. Просто мне надо будет иметь возможность уезжать на одни выходные.

Он бросил книгу на журнальный столик, перевернув свой суп.

– Это безумие! Я хочу, чтобы моя жена была женщиной, а не солдатом.

Он прошел по комнате к телефону.

– Кому ты звонишь? – спросила она.

– Твоим родителям. Может, хоть они смогут заставить тебя здраво рассуждать.

Она почувствовала, как силы и решимость покидают ее, что она опять становится маленькой девочкой, как всегда полностью во власти постоянно критикующих ее родителей.

Через считанные минуты родители приехали к ним и попытались отговорить Жаннин от ее «дикого плана». Они думали, что она повзрослела за последний год, сказали они ей. Они думали, что она стала более уравновешенной и ответственной. А на самом деле она невероятно эгоистична. Она вообще не думала о Джо и об их браке, только о себе и о своих безумных замыслах. Сидя абсолютно неподвижно, не говоря ни слова, она позволила им высказаться. Она не собиралась отказываться от своей мечты, она добьется своего, пусть даже ценой любви родителей. Даже ценой любви своего мужа.

Донна перестала разговаривать с ней в тот же вечер, и это молчание длилось несколько лет. Жаннин поехала в Форт Ракер и постаралась не вспоминать о конфликте. Инструктор пилотажа называл ее прирожденным пилотом, а она поняла, что нашла себя в этом своем страстном увлечении. Да, некоторые ребята дразнили ее, другие приударяли за ней, но ее это мало трогало. Она была верна Джо и поддерживала с ним постоянный контакт, уверяя, что скоро будет дома, и рассказывая, как она по-настоящему счастлива. Она сказала ему, что ждет не дождется, когда однажды полетит с ним на вертолете. Когда она наконец вернулась домой, она была очень счастливой молодой женщиной, и к тому же солдатом.

Не меньше, чем она обожала летать, Джо любил свою карьеру: работу с деньгами. Он окончил колледж вскоре после того, как она вернулась, и устроился на должность бухгалтера в большую уважаемую фирму. Он был трудоголиком и, занявшись карьерой, стал еще более серьезным и здравомыслящим.

Жаннин узнала о боязни Джо летать только после того, как начала работать пилотом вертолета в самолето-лизинговой компании «Омега-Флайт».

Она получила разрешение «Омега-Флайт» взять с собой на уик-энд в полет на вертолете мужа, и только тогда Джо признался в своем страхе. И она вспомнила те несколько раз, когда они должны были лететь куда-то на самолете, а он всегда решал ехать на машине или на поезде, выдумывая какой-нибудь предлог, например желание посмотреть окрестности. Тогда же она узнала об аварии, в которой погиб его отец, и корила себя за нечувствительность. А он признался ей в том, как сильно расстраивает его то, что он не может принять участия в основном ее увлечении в жизни. Ей было жаль его, и она прижала его к себе, пока он говорил о своем страхе. Он редко показывал ей свою уязвимость, и ее это тронуло. Он был прав! Полеты действительно ее страсть.

Несмотря на то что Донна опять начала с ней разговаривать, она редко говорила что-то хорошее. Что могла она и отец сказать их друзьям о ней, спрашивала она Жаннин.

Как могли они признаться, что она в армейском резерве, надевает униформу и играет в солдата один уик-энд в месяц? Почему она не может быть нормальной дочерью и женой? Они постоянно ставили ей в пример дочерей их друзей, у которых были уважаемые профессии учителя или медсестры.

Теперь, когда они оба закончили учиться, Джо хотел заново начать строить их семейную жизнь, но Жаннин не была пока готова двигаться в этом направлении. Она использовала свою работу и обязанности солдата резерва как предлог, но правда была в том, что ее по-прежнему преследовали кошмары о том холодном октябрьском дне, когда она лежала на постели из золотых и красных листьев и рожала ребенка, которому не суждено было жить. Она готова к любому физическому риску, но она не думала, что сможет опять пережить этот психический стресс.

Она жила ради выходных, когда она могла летать. В ее работе в резерве не было практически никакой опасности. Но потом случилось неожиданное: ее призвали на прохождение действительной службы в Персидском заливе. Когда она записывалась в резерв, никто, тем более сама Жаннин, не предполагал, что ей придется воевать. Впрочем, она была готова, она гордилась своим мастерством и была в восторге от вызова, брошенного ей судьбой. Ее навыки пилота оказались чрезвычайно востребованы.

Она не получила поддержки со стороны родителей. Единственными словами, которые они произнесли в течение нескольких дней до ее отправки, были: «Мы все время тебе говорили, что резерв – это не твое» и «Что посеешь, то и пожнешь». Они повернулись к ней спиной и в прямом, и в переносном смысле: отказались даже проводить ее в аэропорт.

Джо был немного лояльнее. Он только однажды возразил против ее пребывания в резерве, а потом просто избегал разговоров на эту тему. И все же она была благодарна ему за то, что он не высказывал свое неодобрение вслух, хотя знала, что это было настоящей проблемой для него.

Четыре месяца в Персидском заливе были для нее временем подлинного взросления. Она переправляла по воздуху продовольствие и раненых. Дни были наполнены химикатами, взрывами, чертовски ужасным дымом и скукой. Она не видела смерти, но она слышала о ней, и ей снились кошмары о крушении вертолета, унесшем жизнь еще одной женщины-пилота…

Участие в операции «Буря в пустыне» сделало ее угрюмой молодой женщиной. Она стала гораздо ощутимее осознавать быстротечность жизни и наконец-то была готова остепениться. Очень хотела остепениться. Она согласилась с Джо, что пришло время создать настоящую семью, и вскоре забеременела. Она ушла с работы в «Омега-Флайт» на пятом месяце беременности.

Ко всеобщей радости, Жаннин родила доношенную красивую малышку, и они с Джо начали уютную семейную жизнь, прерываемую только ежемесячными отлучками Жаннин для службы в резерве. Донна была в восторге оттого, что наконец-то стала бабушкой, и опять начала с ней разговаривать. Жаннин планировала вернуться на работу, когда Софи пойдет в школу. К тому времени она уже выйдет из резерва и можно будет найти какую-то работу, связанную с авиацией, но где не придется летать. Теперь у нее был ребенок, нуждающийся в ней, и она больше не хотела рисковать.

Первые симптомы появились вскоре после того, как Софи исполнилось три года. Немного крови в моче, периодическая припухлость под глазами. Ей поставили диагноз: редкая болезнь почек. Ее почки пока функционировали, но это лишь дело времени, прежде чем ей понадобится трансплантат или диализ.

В то время новости пестрели историями о солдатах, участвовавших в операции «Буря в пустыне», у которых появились симптомы ранее неизвестных болезней, и о рождении у некоторых из них детей с тяжелыми увечьями и болезнями. Сама Жаннин чувствовала себя абсолютно здоровой, но чтение историй о мужчинах и женщинах, чьи дети пострадали, возможно, из-за того, что их родители провели какое-то время в Персидском заливе, вызывало у нее чувство вины. Была ли она ответственна за болезнь Софи? Расплачивался ли ребенок Жаннин за ее жажду приключений и адреналина?