Рождение любви

Глава 28

Шторм шла в зал с маленьким сыном на руках. Филан шагал рядом, а Элейн несла малышку Эйнджел, которая весело лопотала у нее на руках. За три месяца двойняшки подросли, стали пухлыми и подвижными. В отличие от других вельмож Элдон не вводил у себя в замке строгих правил и ограничений. Например, в главном зале все могли чувствовать себя свободно. Женщины сидели за столом рядом с мужчинами, вокруг бегали дети. Если предстоял серьезный мужской разговор или военный совет, Элдон просто выпроваживал лишних из зала. Такие порядки приводили некоторых в недоумение, но обитатели Хагалео были довольны.

Зима выдалась суровая, но сейчас, в середине марта, стояла на удивление теплая погода. В двери уже стучалась весна. Шторм старалась не вспоминать прошлогоднюю мартовскую ночь. Мысли о прошлом причиняли ей боль, а она уже и так достаточно настрадалась. И все же у дверей зала на нее вновь нахлынули воспоминания. Шторм остановилась, невольно прислушиваясь к гулу мужских голосов. Один голос показался ей очень знакомым. Она взглянула на Элейн, но лицо женщины оставалось невозмутимым.

– В чем дело, Шторм? – спросил Филан.

– Не знаю. Просто мне почему-то кажется, что сегодня в зале меня ждут неприятности. – Отбросив свои страхи, она пошла дальше, но вдруг замерла в дверях. Потом сказала: – Предчувствия меня не обманули.

Шторм смотрела на Тэвиша, и в душе ее кружился вихрь самых разных чувств. Ей хотелось разозлиться, но это было нелегко, ибо она все еще любила Тэвиша и желала его. Шторм сразу догадалась, кто разрешил ее мужу приехать в Хагалео, и, нахмурившись, посмотрела на отца. Элдон ответил дочери невинной улыбкой, и это лишь подлило масла в огонь. Элейн напрасно бормотала какие-то слова, пытаясь успокоить падчерицу.

Тэвиш, не обращая внимания на гнев жены, оглядел ее стройную фигурку и, стремясь обуздать свои чувства, перевел взгляд на детей. Задыхаясь от волнения, он смотрел на ярко-рыжую головку сына и темную – дочки. До сих пор он с трудом осознавал свое отцовство, но сейчас его захлестнула волна нежности.

– Зачем ты приехал? – спросила Шторм, подходя к столу. – Что, перепробовал всех шлюх в Карайдленде и приехал сюда прицениться? Ты опоздал. Элейн уже давно очистила дом от этой дряни.

– Так-то ты встречаешь мужа, Шторм? – протянул Роден, посмеиваясь.

Бросив сердитый взгляд на своих родичей, которые ухмылялись вместе со всеми, Тэвиш подавил вспышку гнева.

– Я приехал, чтобы посмотреть на своих детей и поговорить с тобой, – ответил он.

Шторм села за стол рядом с братом Эндрю и смерила Тэвиша холодным взглядом:

– Вот твои дети, смотри. – Он подошел ближе. Она с трудом взяла себя в руки. – Насмотришься – и можешь уезжать.

Эндрю подвинулся, освобождая Тэвишу место. Тот сел и протянул руки к сыну:

– Можно его подержать?

Шторм молча передала ему ребенка. Глаза Тэвиша сверкали гневом, однако говорил он совершенно спокойно, и это самообладание больше всего тревожило Шторм. Было ясно: он твердо решил добиться своего, а с таким настроем Тэвиш являлся грозным противником. Ей стало страшно.

От одной его близости все переворачивалось у нее в душе, но надо было сохранять невозмутимость. Ей хотелось броситься в его объятия, загасить пожар, бушевавший в ее сердце уже несколько месяцев. Шторм сидела, чувствуя запах Тэвиша, и голова у нее шла кругом.

На какое-то время Тэвиш избавился от пытки желанием. Забыв обо всем на свете, он держал на руках сначала сына, потом дочь и с восторгом и удивлением ощупывал малышей – от шелковистых локонов до крохотных пяточек. В те времена, когда здоровый ребенок был редким счастьем, Бог подарил ему сразу двоих.

Шторм отметила про себя еще одно сходство между ее семьей и семьей Тэвиша. Мак-Лаганы-мужчины тоже не стыдились брать ребенка на руки и любоваться им. Вскоре Тэвиш передал малышей своим шотландским родственникам, и те стали передавать их друг другу. Большие мозолистые руки, отменно владевшие мечом, обращались с детьми бережно и уверенно. Мак-Лаганы, как и Элдоны, понимали, что их будущее – в этих детях, понимали, что приласкать ребенка вовсе не зазорно для мужчины. Дети даны Богом, чтобы не прервался род человеческий.

Руки Тэвиша освободились, и он опять почувствовал желание обнять Шторм. Она сидела рядом и с неприступным видом потягивала пиво. Глядя на нее, трудно было поверить, что она когда-нибудь лежала без сна, страдая по нему.

– посмотрел на своих детей, а теперь хочу поговорить с тобой.

– Ты уверен, что надо поговорить именно сейчас? Скоро вечер, ты поздно вернешься домой и не успеешь пораспутничать.

Тэвиш сжал кулаки.

– О Господи, Шторм, я не распутничаю, – процедил он сквозь зубы.

– Неужели? – спросила она, сверкая глазами. – Так ты, наверное, просто пересчитывал зубы Кэтрин с помощью языка, чтобы не мочить пальцы?

Мужчины прыснули в кулаки.

– Ну, началось, – весело сказал Колин, усаживаясь рядом с Элдоном.

– Мне нравится, когда Шторм злится, – задумчиво проговорил Элдон. – Язычок у нее что нож.

– Вся в папу, – тихо заметил Колин, усмехнувшись в ответ на притворное возмущение Элдона.

– Я не хочу обсуждать это при всех, – нахмурился Тэвиш. – Давай поговорим наедине.

Шторм допила свое пиво, со стуком поставила кружку на стол и вскочила на ноги.

– Нет, мы не будем говорить наедине! – закричала она. – Я знаю твои штучки, Тэвиш Мак-Лаган!

– Да, конечно, – фыркнул он, вставая. – И помнится, они тебе нравились.

– Даже монашке хочется, когда скучно, – усмехнулась она, стараясь не покраснеть.

Элейн шепотом обратилась к мужу:

– Роден, по-моему, это очень личный разговор. Может, отправишь их отсюда?

– Нет. Во время личных разговоров случаются самые интересные ссоры, – весело ответил Элдон, и Колин утвердительно кивнул. – Не волнуйся, Элейн.

Тэвиш понял, что вот-вот сорвется.

– Я не хочу с тобой ссориться, – сказал он жене. Шторм не понравились эти слова.

– А я не хочу с тобой разговаривать. Не хочу – и все!

– Нет, тебе придется меня выслушать, стерва! – вскричал Тэвиш, давая волю гневу.

– Да, конечно, в стервах ты хорошо разбираешься. Ты имел дело с самой большой стервой во всей Шотландии. Ну что ж, иди к своей Кейт и ей рассказывай сказки. Она тебя выслушает.

– Черт возьми, женщина, я не видел Кейт с тех самых пор, как ты и твой братец пригрозили ей ножом.

Колин заметил укоризненный взгляд, брошенный Элдоном на сына.

– Она назвала Шторм шлюхой, – тихо объяснил он.

– А, тогда другое дело… – Лицо Родена, обращенное к Эндрю, озарилось улыбкой. – И что, Тэвиш спал с этой самой Кэтрин?

Шторм в это время драматическим голосом выражала свои сожаления по поводу доброго здравия Кэтрин Мак-Брот.

– Нет, не спал, – ответил Колин Элдону. – Как я понял, он только собирался это сделать, и в этот момент заявилась Шторм. Кейт жила у нас всего две недели. С того дня, как парень положил глаз на Шторм, у него не было других женщин. В этом я могу поклясться.

– Если бы тогда ты выслушала меня вместо того, чтобы метать ножи… – начал Тэвиш, отходя следом за женой к окну.

– Я не хотела тебя слушать. И сейчас не хочу. Все это пустые и лживые слова. – Она уставилась в окно. – Когда мне нужно было услышать твой голос, ты смолчал. Второй раз я готова была тебя выслушать, надеясь даже на пустые слова, но твои уста были заняты другим.

Тэвиш немного побледнел. Роден пощадил его, не написав еще об одной упущенной им возможности. Только сейчас Тэвиш понял все. Шторм задело не столько его распутство, сколько то, с кем он распутничал. О Господи! Один-единственный поцелуй, который к тому же доставил ему мало удовольствия, принес еще и четыре месяца страданий. Из-за этого злосчастного поцелуя он не смог быть рядом со своей женой, когда она рожала. Найдутся ли на свете другие мужчины, которым пришлось так дорого заплатить за столь мелкое прегрешение?