Прелестная узница

— Вот оно что… Тогда и Элла сможет вырваться из его смертельных объятий.

— Да, вот такая задумка. Покопайся в бумагах, вдруг отыщешь ту самую зацепку, которую я проглядел.

Элла изо всех сил старалась сесть на кровати и на чем свет стоит ругала собственное тело, которое никак не хотело ее слушаться. Наконец ей с великим трудом удалось спустить ноги на пол. В голове действительно прояснилось, и ей отчаянно хотелось этим воспользоваться. Но тело продолжало оставаться в оковах дурмана. Даже руки были какими-то чужими, свинцовыми.

Что-то явно готовилось. Элла чувствовала это. Хотя соображала она по-прежнему туго и не смогла бы ничего объяснить, но знала, что Гарольд решил действовать. Сегодня в первый раз за эти дни ее оставили одну. Она была уверена, что и у двери комнаты нет охраны. Только вот до этой самой двери она никак не могла добраться. И когда дверь с легким скрипом открылась, Элла только вздохнула, зная, что она упустила свой последний шанс.

— Я же говорила, что глупо оставлять ее одну, — раздался резкий голос Маргарет.

— Она бы все равно далеко не ушла, — недовольно проворчал Гарольд.

— Распри в боевых рядах? — проговорила Элла и ужаснулась тому, с каким трудом она ворочает языком.

— И напрасно ты приказал больше не давать ей опиума, — продолжила Маргарет. — Мне кажется, она уже достаточно хорошо соображает, и это опасно. А если мы кого-нибудь встретим по дороге к реке?

— Да нет, слишком много людей знает, что у нее не все в порядке с головой. Так что новость скорее всего уже вовсю гуляет по городу. Кроме того, и раньше многие сомневались в ее здравом уме, а вдобавок она провела почти три года с чокнутой Луизой. Не думаю, что после всего этого ее будут слушать. Если дать еще дозу, то, может статься, нам придется ее волоком тащить. Удовольствие маленькое.

Маргарет окинула Эллу изучающим взглядом и проворчала:

— Согласна, но мне все это не нравится. Нам придется всю дорогу слушать ее бред.

— Знаешь, это невысокая цена за то, что нам очень скоро достанется.

Один из охранников неожиданно возник около кровати, бесцеремонно поднял девушку и понес к двери. От неожиданности и возмущения Элла протестующе вскрикнула. Мысленно она отбивалась руками и ногами, но тело продолжало жить своей жизнью и безвольно обвисло на руках у охранника. А может быть, это и к лучшему, что она все еще одурманена опиумом, мелькнуло в голове у Эллы. По меньшей мере будет не так страшно.

Когда они начали спускаться по лестнице, девушка настолько пришла в себя, что даже ухватилась за перила. Но ее сопротивление тут же безжалостно пресекли. Здоровяк, который ее нес, просто продолжал топать вперед, а ухмыляющаяся Маргарет легко смахнула с перил слабую руку. Элла посмотрела на свою кузину и мысленно пожелала ей ужасной, мучительной и долгой смерти. Она слегка удивилась своей кровожадности, но решила, что Маргарет это вполне заслужила.

— И что ты задумал теперь, Гарольд? — спросила Элла, стараясь выговаривать слова ясно и четко. — Собираешься бросить меня в лесу на съедение зверям? А может, застрелишь меня и объявишь, что на твою племянницу напали грабители, когда она плелась, ничего не соображая, но дороге?

— Я собираюсь отвезти тебя к твоей семье, милочка, — холодно ответил Гарольд, когда они остановились перед входной дверью.

— Ты везешь меня на кладбище?

В ответ раздался дружный снисходительный смех опекуна и его дочери. Элла чертыхнулась. Ее белило, что она так медленно и плохо соображает. Она всегда рассчитывала на свой разум, а опиум лишил ее этого оружия. Теперь она совершенно беззащитна. Наконец Элла догадалась — Гарольд вознамерился отвезти ее на реку и утопить.

— Люди не поверят, что мне вдруг вздумалось покататься на лодке, — сказала она.

— Вот мерзавка! Дай ей еще опиума, папа! — взвизгнула Маргарет. — Она уже все понимает!

— Не волнуйся, дочка, — успокоил ее Гарольд и погладил Эллу по голове: — Они поверят, что несчастная безумная девушка бросилась в реку, думая, что возвращается к своим любимым папочке и мамочке. Бедняжка просто больше не могла мириться с потерей, ей их так не хватало все эти годы.

Охранник, который нес Эллу, шагнул через порог, и девушка увидела в конце кирпичной дорожки знакомую карету Гарольда. Она собралась было закричать, но усомнилась в силе своего голоса. Да и бесполезно. Гарольд хорошо подготовился, так что любые крики только подтвердят ее безумие в глазах людей.

— Но тетя Луиза… — начала Элла.

— На этот раз она сильно занята, — сообщил дядюшка.

— Неужели ты думаешь, что она вот так оставит это дело?

— У Луизы из тюрьмы только одна дорога — на убогое ранчо, которое она называет своим домом. В Филадельфии ей не место. Все здесь считают ее возмутительницей спокойствия, аморальной женщиной и просто чокнутой. Они поверят всему, что я про нее скажу, А если она обнаглеет настолько, что начнет мне мешать, то я уступлю просьбе Маргарет и прикончу стерву. И все свалю на свору ее ублюдков.

Охранник дошел до кареты и поставил Эллу на ноги. Девушку тут же повело в сторону. Она не могла придумать достойного ответа, и это выводило ее из себя. Сердце сжалось от страха за себя и за тетю. Чувства стали возвращаться к ней, значит, действие опиума начало ослабевать. Но Элла понимала, что приходит в себя слишком медленно.

— Здравствуйте, Гарольд, Маргарет, Элла, — раздался низкий голос, и сердце у Эллы упало.

Она тяжело привалилась к охраннику, который продолжал крепко держать ее за руку, и посмотрела на Харригана. Девушка одновременно ощутила и злость и радость, что всегда чувствовала, когда видела его. Взгляд темных глаз ирландца был тяжел и холоден. Что-то его тревожило, но что? Элла не надеялась, что он докопался до правды о Гарольде, но уцепилась за возможность намекнуть ему, что происходит. Если он ей поверит, то может начать поиск улик и сделает попытку спасти ее. Даже если он опоздает, то хотя бы Луиза будет знать о грозящей ей опасности.

Харриган в упор смотрел на Эллу, и она послала ему нежнейшую улыбку. В светло-зеленом платье она выглядела особенно хорошенькой, но что-то с ней было не так. Слегка остекленевший взгляд и глуповато-блаженное выражение лица живо напомнили ему слабоумного ребенка или счастливого пьяницу. Глаза не светились живостью и умом, добавлявшими очарования ее милому личику. Не было даже следа гнева, который он ожидал увидеть, потому что вполне его заслужил.

Харриган справился с желанием врезать в челюсть верзиле, который держал Эллу, и унести ее отсюда как можно дальше. Вид у девушки был такой, словно она потеряла часть себя, и это ему совсем не понравилось. Опекун и Маргарет заметно нервничали и явно не были рады встрече с ним. За всем этим что-то стояло, но Харриган не мог сообразить, что именно, и злился. Ясность могла внести Элла, но нечего было и думать переговорить с ней с глазу на глаз.

— Привет, Махони, — приветствовала его Элла, молясь в душе, чтобы ее чрезмерная нежность подсказала ему, что происходит нечто очень нехорошее. — Я так рада снова тебя увидеть.

— А я рад видеть, что ты и твой опекун, похоже, разобрались со всеми проблемами, — сказал Харриган, тщательно пряча свое замешательство и стараясь держаться так, будто эта встреча случайна.

— Конечно! Мы с дядей Гарольдом провели вместе много приятных часов. Я столько всего узнала.

— Рад это слышать. В семье должны уметь ладить друг с другом.

— Да. Мы стали так близки, как все мы близки к могиле.

Маргарет принужденно рассмеялась и, подойдя к Элле, начала подталкивать ее к карете.

— Элла, что ты такое говоришь!

— Уезжаете куда-то? — спросил Харриган.

— Мой дорогой дядя Гарольд везет меня повидаться с моими родными. Он говорит, что очень скоро мы все будем вместе и я перестану по ним скучать.

— Но я думал, что твои родные…

Гарольд что-то сказал охраннику и зло оборвал Харригана:

— Я уверен, что у вас, мистер Махони, масса дел. А мы уже и так опаздываем. — Увидев, что Маргарет и охранник усадили Эллу в карету, он заторопился вслед за ними. — Если вы насчет денег, обратитесь к вашему приятелю Джорджу Моргану.