Страница 4 из 7
– Сколько я буду вам должна? – спросила посетительница, и старичок окинул ее молниеносным взглядом своих пестрых глаз.
– Пятьсот левов. Все подсчитано, все входит в смету, и предварительная работа, и вообще все до конца. Половину я попросил бы внести вас авансом, когда вы получите от меня лицензию, а следующую – лишь при условии, что вы довольны товаром. Только после того, как вы убедитесь, что товар стоящий, вы вернете мне остаток причитающейся суммы…
– Пятьсот левов! – но слогам выговорила женщина. – Пятьсот!
– Ровно столько, сколько стоит подпольный аборт…
Посетительница покраснела и вперила в старикашку гневный взор.
– Ах, извините, ради бога извините меня, – смутился старичок. – Знаю, не следует напоминать женщинам о таких вещах, еще раз прошу прощения, это все возраст виноват, но мне надо было самому увериться во всем происходящем, иногда я встаю безобразно рано для пенсионера. Так вот, однажды рано утром я прогуливался возле вашего дома и увидел, как вы, идя на работу, сбежали с крыльца и бросились к оврагу, а там вас стошнило. Тогда я подумал: раз женщина по утрам испытывает тошноту, но вместо того, чтобы, преодолев две-три ступеньки, вернуться домой, предпочитает бежать к оврагу, то это означает… Вы уж меня извините, я могу и ошибаться, но я грешным делом подумал…
– Я сама не знала, от кого ребенок, – внезапно осипшим голосом прервала его посетительница.
– Ну что ж, бывает, – скрючился старичок. – Давайте не будем говорить об этом… Как это у меня вырвалось… Помнится, раньше я был таким деликатным, наверное, сказывается одиночество, вот уже восемь лет, как умерла моя супруга. Особой любви между нами не было, но мы жили хорошо, что уж тут гневить судьбу. Она была болтушкой, ни на минуту не оставляла человека в покое, не давала ни сосредоточиться, ни придумать что-нибудь, но и почувствовать одиночество тоже не давала. У нас не было детей, и она, бедная, впилась в меня, как клещ, боялась, наверное, что я оставлю ее, а я, надо сказать, вообще-то пришел к ней не затем, чтобы бросать… Я всегда был там… – старичок указал костлявой рукой на фотографию, и в первый раз в его голосе ощутился некий холодок, прозвучали нотки огорчения. – Я был там. Существует такой тип людей, стоит им полюбить кого, и они навсегда сердцем остаются с любимыми, что бы ни случилось – и женятся, и разводятся, и плодят детей, но никогда словом не обмолвятся о человеке, к которому прикипели всей душой. Образ этого человека постоянно с ними, он нашептывает им тихие слова, приходит к ним во сне. К сожалению, да, к сожалению, потому что это своего рода наказание, я отношусь к числу именно таких людей… Мы так никогда и не разлучались с ней, подумать только, пятьдесят лет прошло со дня нашей встречи, чего мы только не пережили – войны, голод, а не разлучились. Она назвала меня „великим", „умным", а моя покойная супруга, хоть и болтала без умолку и была доброй душой, так никогда и не поняла, что я способен на нечто большее, чем подстригать деревья по весне и осенью… Эх, как бы я радовался, если бы она могла увидеть, как вы стряхиваете пепел с сигареты в ее пепельницу.
– Я не смогу раздобыть столько денег, – произнесла женщина и сделала движение, подсказывающее, что она собирается уходить.
– Так вы отказываетесь?! – всполошился старичок. – Подумайте, не торопитесь, давайте обдумаем все, как следует, я, например, мог бы снизить второй взнос, я же подчеркнул, что вторую половину платы за лицензию вы вернете лишь в том случае, если останетесь совершенно довольной товаром… Вы так милы, мне не хотелось бы потерять вас как клиентку. Я же знаю, что вы решились на этот шаг, я это вижу, у меня большой опыт с такими клиентами, фирма моя процветает. В запале вы сделаете необдуманный шаг, поспешите, женщины часто спешат, действуют второпях, и вы попадетесь. Давайте подумаем вместе, – умоляющим тоном вымолвил он, легонько прикасаясь рукой к ее плечу к заставляя ее сесть. Прошу вас. Хотите, проверим, есть ли у вас кто дома? Он же, вернувшись, сразу направляется в кабинет, – старичок снова подошел к письменному столу и достал из ящика огромный старый бинокль.
– Пройдемте со мной в коридор… – Он снова засуетился. – Я говорю вам про кабинет не подстрекательства ради, а потому что гостиная отсюда не видна… У вас, действительно, есть все основания жаловаться на него – только и знает, что торчать в кабинете, больше его ничего не интересует… Пойдемте, пойдемте со мной.
Они вышли в коридор, причем старичок галантно распахнул перед ней дверь. В прихожей, в центре противоположной стены находилось небольшое окошко.
– Посмотрите вот сюда, – старичок встал перед окошком, – только настрою бинокль, хе-хе, женщины обычно не любят, когда кто-нибудь подсматривает за ними, есть такие, что живут при спущенных шторах и днем, и ночью. Ваш дом – совсем иное дело, точнее сказать вы – совершенно ивой человек, не интересуетесь занавесками, судя по моим наблюдениям, их всегда задергивает супруг. Во время семейных раздоров, например…
Старичок протянул бинокль своей посетительнице. Женщина посмотрела в него, сначала увидела сосну, росшую перед домом соседей, затем фонарь возле своего дома. Фонарь был единственным светлым пятном во мраке, обволакивающем их дом. Резким движением она опустила бинокль и протянула его старичку.
– Вы же не сердитесь, не правда ли, не сердитесь? – встревоженно спросил он. – Пойдемте в комнату, пойдемте…
– А вы меня не выдадите? – спросила женщина и протянула было руку к его руке, но в последний момент отдернула ее.
– Что, что? Как только у вас язык повернулся сказать такое, ведь именно на деликатности, полнейшей секретности и основывается моя торговля, вы меня обижаете, – и он посмотрел на нее с состраданием. Ей вдруг почудилось, что она имеет дело с сумасшедшим.
– Ребенка вы отвезли к своей матери, не так ли?
– Да-а, ведь здесь…
– И правильно сделали, совершенно правильно.
Посетительница сама отправилась к кабинету старичка и, не дожидаясь приглашения, села на свое место.
– Выпейте еще немножко, вам же хорошо здесь, верно? Вот только поставлю ящик на место и уберу листок, лицензийку, что я уже продал. Так-так, вы же прочитали ее… Да, вы человек стеснительный и вам просто повезло, что мы оказались соседями и вы обратились в мою фирму. Страшно подумать, что могло бы случиться, действуй вы на свой страх и риск, по-дилетантски. Вот, прочитали всего-навсего одну карточку, а руки у вас вспотели и оставили след. Четкий и ясный след, наверное, вы прикасались пальцами к чему-то в трамвае, – он протянул ей белую карточку, в верхнем ее уголке действительно виднелось овальное пятно. – Так, – продолжил он, а эту лицензийку, для любителей горного отдыха, поместим в раздел „Использованные способы убийств".
– А какова идея вашей лицензийки? – поинтересовалась женщина, пытаясь придать любезность своему голосу, и от того он прозвучал несколько пискливо.
– Вы спрашиваете насчет туристов? – О, я же вам сказал, он сам подбросил идею, мне же оставалось только уточнить детали, навести профессиональный лоск. Как вы думаете, почему он сообщил мне о том, что они с женой часто ходят в горы, а не то, что они, к примеру, каждую субботу после обеда лакомятся тортом? А потому, что ему хочется разделаться со своей супругой наверху, в горах, а как это сделать, он не знает. Стоит еще подумать, брать ли с него всю сумму сполна, ибо фактически я выдаю ему его же идею, только в обработанном виде. Это не мой фирменный товар. Итак, я предложил ему очень простой вариант. Следует выбрать маршрут подлиннее при неблагоприятных погодных условиях. Опытные туристки обожают опасность. Им только дай ощутить чувство опасности, для этого они и карабкаются по горам, как дикие козы. Так что для него будет парой пустяков соблазнить ее на подобную вылазку. Утром, перед отправлением, ему надо будет опустить ей в чай одну пилюлю транквилизатора, из тех, что принимают большинство женщин. Невинные таблетки, однако лучше принимать их на ночь, в противном случае человек весь день, как тряпка. Итак, под воздействием медикамента человек расслаблен и спокоен. Однако я добавил к плану еще одну небольшую деталь. На турбазе иногда случается, что у кого-то пропадают шерстяные носки, туристы часто вешают сушить их где попало. Туристы не занимаются воровством, но порою происходят досадные оплошности. По стечению обстоятельств выйдет так, что и запасных носков, положенных в рюкзак, не окажется на месте (с кем этого не бывало: вроде положил какую-то вещь в определенное место, а ее там нет). Не-ет, не подумайте, что он заставит ее выйти на маршрут в тоненьких носочках, на это он никогда не пойдет, но она, с присущей женщинам комбинативностью, найдет выход из положения. Каким образом? Когда женщине чего-нибудь не достает, она первым делом смотрит, нет ли этой самой вещи у ее супруга. А у него эта вещь имеется – его вторые шерстяные носки, и он, естественно, предоставит их ей. Я потому и задержался с выполнением этого заказа: мне необходимо было узнать, какова разница в размерах их обуви. А разница огромная – шесть номеров! Носки будут ей велики, она рассердится, но натянет их! Они будут сползать вниз и натирать ноги, она быстро устанет, разумеется, следует учесть и действие таблетки, а также непогоду. Так вот, когда они уже будут на подходе к базе, он предложит ей пересидеть где-нибудь в укрытии, а сам пойдет за помощью, но заблудится по дороге. Будет плутать час, другой, третий, словом, пока он доберется до базы, пока там соберутся и оденутся, пока вернутся…