Мой пылкий рыцарь

— Ну что ты, девонька! Для этого у тебя слишком доброе сердце, — возразил Рональд. Он потрепал Эйнсли по руке и лукаво подмигнул ей. — А потом, я же вижу, что ты засматриваешься на молодого Гейбла де Амальвилля.

— Да ему вовсе не глаза мои нужны!

Рональд рассмеялся, а Эйнсли снова ощутила, как ее охватывают беспокойство и ревность.

— Этот человек пытался меня соблазнить, пока не увидел, что в ворота въезжает его предполагаемая невеста. Мне следовало бы бросить его на съедение волкам и радоваться, глядя на то, как они раздирают в клочья этого бесчувственного чурбана. Но у меня, как ты сказал, слишком доброе сердце… и, наверное, слишком пустая голова. Если эти Фрейзеры и в самом деле такие предатели, как ты говоришь…

— Вполне возможно. И если хотя бы половина слухов о прекрасной Маргарет содержит правду, значит, она — самая опасная из этих гадюк. Еще я слышал, что де Амальвилль сумел завоевать расположение короля…

— И теперь мешает другим завоевать это почетное право.

Рональд кивнул и отставил кружку.

— Де Амальвилль взял нас в плен. Он надеется заставить твоего отца подчиниться королю или хотя бы положить конец его буйствам. Но он благородный человек и предпочитает договариваться, а не сражаться. И содержит нас со всеми возможными почестями. Он заслуживает лучшей участи, чем предательство со стороны честолюбивого Фрейзера или его коварной дочери.

— Ты прав, — согласилась Эйнсли, вставая и направляясь к двери.

— Что ты собираешься делать?

— Ничего особенного. Просто буду наблюдать, — успокоила она Рональда, на секунду задержавшись у выхода.

— Наблюдать за чем?

— Во-первых, хочу посмотреть, хватит ли у Гейбла ума разгадать предательство под такой прекрасной маской. Еще хочу убедиться, что Фрейзеры действительно такие подлецы, как о них говорят. Если да, то Гейблу мы вряд ли поможем, зато, возможно, сумеем разрушить их коварные планы. А это нам на пользу!

— Да, ты права. Твой отец — не самый хороший человек, но он хотя бы не скрывает этого. Он никогда никого не предает и не вынашивает коварных планов, и тот, кто имеет с ним дело — если, конечно, у этого человека есть голова на плечах, — всегда знает, чего ждать от Дуггана Макнейрна.

— Для этого нужна не только голова, но и острый глаз — удар может последовать и сзади. — Эйнсли и Рональд обменялись понимающими взглядами. — Я догадываюсь, что ты хочешь сказать. Фрейзер не лучше, чем мой отец. По правде говоря, даже хуже, потому что пытается прикинуться благородным джентльменом. Обещаю тебе, что буду осторожна.

— Правильно. Стоит Фрейзерам почувствовать, что их планы разгаданы, и ты окажешься в смертельной опасности.

Эйнсли подозревала о нависшей над ней угрозе, но решила ничего не говорить Рональду, чтобы не волновать его. В первый момент она не обратила внимания на презрительный взгляд Маргарет Фрейзер, приписав его слишком высокому мнению этой леди о самой себе. Однако если слухи о коварстве Маргарет хотя бы частично верны, значит, этот взгляд — некое предупреждение, которым не следует пренебрегать. И все же не Маргарет была главной заботой Эйнсли. Она боялась, что, если Фрейзеры действительно замыслили предательство, ей вряд ли удастся убедить Гейбла, что он в опасности…

— Чем объяснить, что наша маленькая рыжеволосая гостья не присутствовала за столом? — поинтересовался Джастис у Гейбла, пока тот провожал его до спальни, — молодой человек еще не до конца оправился от ранения и чувствовал слабость, отобедав со всеми в большом зале.

В ответ Гейбл поведал кузену о том, что недавно произошло между Эйнсли и Фрейзерами, неожиданно встретившимися во внутреннем дворе Бельфлера.

— Я решил, что надо дать сторонам время остыть и привыкнуть к присутствию друг друга.

— Представляю, что это была за стычка! У девицы Макнейрн пламенный темперамент — как раз под стать ее великолепным волосам, — с улыбкой заметил Джастис, пока Гейбл помогал ему раздеться.

— А язык острый, как лезвие кинжала!

— Верно… Боюсь, что я из гордости поторопился покинуть свою постель раньше, чем следовало, — простонал Джастис, откидываясь на подушки. — Лучше бы я остался здесь… Тогда тебе не пришлось бы нянчиться со мной, как с инвалидом!

— Да ты вовсе не выглядишь инвалидом, кузен. — Гейбл присел на краешек кровати и налил каждому по кружке терпкого сидра из кувшина, стоявшего рядом на столике. — Я решил помочь тебе уйти из-за стола не потому, что ты в этом действительно нуждался, а потому, что это давало мне возможность покинуть общество Фрейзеров.

— Судя по твоим словам, ты не в восторге от будущего союза де Амальвиллей и Фрейзеров.

— И тем не менее от этого союза могли бы выиграть обе стороны.

— Хочешь услышать мое мнение о старом Колине Фрейзере и этой темноволосой красотке, его дочери?

— Пожалуй, да.

— Тогда ты его услышишь, только прошу не обижаться. Фрейзеры высокородны, влиятельны и богаты. Этот союз явно придется по нраву королю. Маргарет Фрейзер красивее всех тех женщин, кого до сих пор прочили тебе в жены. Многие мужчины были бы рады заполучить ее к себе в постель. И все же… — Джастис сделал паузу и потер раненое плечо. — Мне кажется, ей нельзя доверять. А уж в том, что нельзя доверять ее отцу, я просто уверен!

Гейбл кивнул и, нахмурившись, сделал глоток сидра.

— Меня эта пара тоже беспокоит.

— Возможно, обвинения, брошенные леди Эйнсли в лицо Фрейзеру, были не просто клеветой на старого врага.

— Мне это тоже приходило в голову. И все же мне кажется, что не стоит спрашивать мнения Эйнсли относительно характера женщины, на которой я собираюсь жениться. Когда она со стен замка увидела, что подъезжают Фрейзеры, у нее было такое выражение лица… Я уверен, что она сразу догадалась, для чего Маргарет Фрейзер появилась в Бельфлере. — Гейбл покачал головой и негромко выругался. — Мне не следовало целовать ее. Негоже пытаться соблазнить благородную девицу и при этом считать своей невестой другую!

— Это действительно был не самый лучший твой поступок, но хотел бы я посмотреть на мужчину, который не попытался бы соблазнить леди Эйнсли! Она такая красавица… Ну а поскольку на тебе нет синяков и царапин, я заключаю, что леди Эйнсли не отвергла твоих ухаживаний.

— Нет, не отвергла. Мне кажется, она даже простила мне ту первую попытку. Но я пытался сорвать второй поцелуй как раз в тот момент, когда появились Фрейзеры.

— Господи помилуй, Гейбл! Это было в высшей степени неразумно. Да и время ты выбрал крайне неудачно…

— Вот именно — неудачно. Впрочем, сейчас меня мало волнует, обиделась Эйнсли или нет. Гораздо страшнее то, что я только что впустил в свой дом клубок змей.

Заметив приближающегося Гейбла, Эйнсли насторожилась. Тот факт, что она оказалась права и Маргарет Фрейзер на самом деле прибыла в Бельфлер в качестве предполагаемой невесты, отнюдь не радовал девушку. Пожалуй, впервые в жизни она была бы рада ошибиться. Было обидно и больно сознавать, что Гейбл одной рукой обнимал ее, а другой, фигурально выражаясь, свою невесту. Но еще большее оскорбление он нанес ей позже, когда не пригласил в большой зал разделить со всеми вечернюю трапезу. Собственно говоря, именно эта обида и привела Эйнсли на стены Бельфлера. Ей хотелось побыть одной, собраться с мыслями. Она понимала, что обижаться глупо — ведь она здесь только пленница, которой непозволительно обедать с родственниками своего похитителя. И все же в глубине души Эйнсли была возмущена. Ее просто отшвырнули как ненужный хлам, стоило леди Маргарет Фрейзер вступить под своды Бельфлера.

— Пришли выплакать свои обиды, миледи? — осведомился Гейбл, прислоняясь к стене рядом с Эйнсли..

— Почему вы решили, что я обиделась? На что мне обижаться?

Она нахмурилась, увидев, что Гейбл лукаво улыбнулся.

— Прошу вас, миледи, не перечисляйте все нанесенные вам оскорбления. Я не собираюсь провести здесь всю ночь, вымаливая прощение.