Страница 72 из 81
В 1880 году проф. Н. Ф. Высоцким было открыто армянское кладбище, расположенное на Третьей горе — в саду д. Бартоло над обрывом возвышенности к Сошественской церкви. Это урочище имеет название "Немецкой Куртины". Проф. Высоцким найдены здесь 6 каменных надгробных плит и произведены раскопки 4-х одиночных и 1 довольно большой общей могилы.[524] Плиты с армянскими надписями в настоящее время находятся в Казанском Центральном Музее. Существование армянского кладбища вполне доказывает присутствие в татарской Казани многолюдной армянской колонии, и предание, записанное Н. Ф. Высоцким, пытается объяснить причину ее исчезновения: армянские купцы, пользовавшиеся полной свободой в эпоху Казанского ханства, не могли перенести тяжести нового режима, установленного завоевателями, и разъехались по иным городам, несмотря на свои симпатии к русским, как христианам, во время осады Казани. Торговля с Востоком была в значительной мере подорвана падением Казанского ханства, и армянские купцы предпочли покинуть Казань, чтобы не быть разоренными. [281]
Слобода Кураиш была расположена за Булаком, в районе современной Сенной площади. «Кураишево» упоминается в грамоте русского правительства архиепископу Гурию от 13 августа 1555 г..[525] Писцовая Книга отмечает "ворота острожные Кураишевские к Утучевой мизгити".[526] Это сообщение указывает, что в Кураишеве находилась мечеть, построенная князем Отучем, отцом знаменитого Чапкуна. Мечеть Отуча упоминается в "Царственной Книге"; в 1552 году при размещении русских войск было определено "стать самому государю и князю Володимеру Андреевичу на Цареве лугу близ Отучевы мизгити".[527] Отучева мечеть, как видно из упоминания ее в Писцовой Книге, не была уничтожена и существовала в 1566 году.
Подгородное селение Биш-Балта было расположено в юго-западной части современной Адмиралтейской слободы, где улица, населенная татарами, до сих пор носит название Бежболда. Это селение впервые упоминается в "Царственной Книге" при описании событий 9 марта 1552 года: "И как на Бежболду воеводы приехали и поехали наперед в город от воевод Ислам князь, да Кебек князь да Аликей мурса Чурин брат Нарыкова".[528] Далее Биш-Балта упоминается в "Казанском Летописце" при описании размещения русских войск перед штурмом Казани[529] и в "Царственной Книге" при описании преследования бежавших казанцев.[530]
Пространство между Казанью и Волгой было занято как и теперь обширными заливными лугами. Князь Курбский, описывая переправу через Волгу, говорит: "Изыдохом сопротив града Казанского на великия и пространные и гладкие зело луга".[531] Автор "Казанского Летописца" сообщает: "От Булака и до Волги предивный велик луг царев красный на седмь верст продолжается, травою многою зеляняся и цветы вельми различными красяся".[532] Названия луга «Царев», т. е. Ханский, подтверждается "Царственной Книгой". П. Заринский сообщает, что "в этой местности и ныне находится Царево озеро, влево (т. е. к югу) от Стекольного завода. Получило-ли это[282] озеро свое имя от Казанских царей, которые выезжали сюда на летний сабан, или от Царского лагеря — решить трудно".[533]
Проф. Н. П. Загоскин всецело принимает первое предположение и говорит: "Весьма возможно, что название этого луга Царевым произошло от того, что казанские цари выезжали сюда для участия в празднествах «сабана» (происходящего и теперь неподалеку отсюда), для воинских упражнений и для других целей, требовавших просторного и ровного места".[534]
Между городом и Биш-Балтою, по Ханскому (Цареву) лугу протекал рукав р. Казанки, впадавший в Волгу у Бакалды. Этот рукав называется «Ичка-Казань», что значит Внутренняя Казанка, речка, протекающая внутри городских поселений. Через Казанку был мост на Галицкой дороге, о котором упоминает князь Курбский.[535] Казанское устье носило название «Тирен-Узяк». Это название упоминается в источниках неоднократно[536] и значит по-русски "Глубокий Проток".[537] На Волге против устья Казанки был остров, называвшийся по-русски «Гостиный» или, как поясняет Герберштейн — "остров купцов". Здесь ежегодно происходила знаменитая международная ярмарка. За Волгою возвышались Услонские горы, в то время, вероятно, еще покрытые лесом. Главная вершина — Услон "находится как раз против устья Казанки и возвышается величавой громадой в 70 сажен над волжской долиной. С горы Услона открывается широкий вид на Казань и окрестности. В эпоху Казанского ханства столица была окружена большими лесами. Ближе всего лес подходил к городу со стороны Арского поля. Пересеченная оврагами местность до настоящего времени сохранила здесь обшир ные участки, не застроенные домами и занятые лиственной порослью, возникшей на месте вырубленного хвойного леса. Эти участки начинаются непосредственно за Рыбнорядским оврагом (сады Износкова и Панаева) и продолжаются далее в сторону как Кабана (роща Осокина), так и Казанки (Институтская роща и роща Неелова — дача Новикова). Более значительными остатками этих порослей являются загородные рощи "Русская и Немецкая Швейцария". За рекой Казанкой расстилался, по выраже[283]нию Курбского "велик лес"[538] — сосновый бор, оста тком которого является роща Кизического монастыря. Казенный лес, начинающийся от слободы завода № 40, и в стоящее время простирается на несколько десятков верст.
Ближайшие к столице селения находились к югу от города. Это — деревня Кул-Маметева на берегу оз. Кабана (ныне Дальне-Архангельская слобода) и деревня Ахмеда, расположенная верстах в трех от татарской Казани, возвышенности за Арским полем, в настоящее время она существует под названием деревни Аметевой. Обе эти деревни упоминаются в Писцовой Книге 1566-68 годов.
Общий вид Казани. Князь Курбский, описывая Казань, говорит: "Того места две части, аки на равнине, на горе стоят; а третья часть зело удольна, аки в пропасти".[539] Речь идет о Черноозерской впадине и ложбине Поганых озер, отделяющих Воскресенский и Кремлевский бугры Театрального бугра и Старого Городища. Черноозерская впадина и ложбина Поганых озер имели несимметричные склоны: восточный был отложе, чем западный, и соответственно этому, спуски к Черному озеру с Воскресенского бугра — круче, чем скаты к нему от Старого Городища, Воскресенский бугор вообще выше бугров Театрального и Старого Городища: Воскресенская улица расположена на более высоком уровне, чем Покровская, бугор Старого Городища является самой низкой из всех возвышенностей, на которых раскинулся город. Восточный склон у всех бугров круче, чем западный: Театральный бугор и Старое Городище резко обрывается к р. Казанке и отлого спускаются к Черноозерской впадине и ложбине Поганых озер, а Кремлевский и Воскресенский бугры имеют крутые склоны к озерам и более отлогие — в сторону Волги.
Из неровностей почвы, ныне уже несуществующих, отметим следующие. Кремлевский бугор в настоящее время представляет довольно ровную поверхность; гребень его проходил ближе к восточному, обрывистому склону в сторону Поганых озер, по направлению же к Булаку поверхность понижалась сперва постепенно и лишь затем делала крутой обрыв, по краю которого проходила крепостная стена. В настоящее время склон от Кремлевской улицы к западной сгсне засыпан позднейшими наслоениями, так что уровень почвы внутри кремля здесь сравнялся с гребнем стены (в ограде Спасского монастыря[284] и во дворе Военного училища). П. Заринский отмечает: "Преображенские ворота (прежние Тюменские) совершенно в настоящее время завалены землею, так что арка их возвышается над почвою лишь на аршин".[540] Ранее этого не было и от церкви Киприана и Юстины был свободный проезд в Преображенские ворота. В восточной части Кремлевского бугра имелся овраг. П. Заринский сообщает Об этом следующее: "В правый (восточный) боковой спуск Кремлевской горы врезывались с северо-востока отроги Тезицкого оврага, постоянно размываемые весеннею и дождевою водою; один из таких водоспусков шел по направлению к Дмитриевским воротам. Он и доселе сохранился и оканчивается особой, сквозной аркой под башней, находящейся на дворе Казанских Присутственных мест, Чрез этот овраг был устроен мостик, приходившийся против Дмитриевских ворот".[541] Этот мост упоминается в Писцовой Книге 1566 года.[542] Гребень Воскресенского бугра находился также несколько ближе к Черноозерской впадине, чем к западному склону бугра, П. Заринский говорит: "В этом убедились мы при недавней раскопке улицы для прокладывания водопроводных и газовых труб: толстый слой грязи и различных уличных наносов и остатков шел по направлению от каменного мостика (чрез
524
Там же, с. 3–4.
525
Акты Исторические, 1, № 162, с. 299.
526
Писц. Книга, с. 50.
527
Царств. Книга, с. 263.
528
Царств. Книга, с. 199.
529
П.С.Р.Л. XIX, с. 434.
530
Царств. Книга, с. 307.
531
Курбский, с. 16.
532
П.С.Р.Л. XIX, с. 119.
533
Заринский, с. 212, прим. 1.
534
Загоскин, с. 108.
535
Ист. кн. вел. Моск., с. 18
536
П.С.Р.Л. VI, с. 306, XIX, 413; Царств. Книга, с, 262.
537
Вел. — Зерн. I, с. 386.
538
Ист. кн. вел. Моск., с, 31.
539
Курбский, с. 27.
540
"Очерки др. Казани", с. 138–139.
541
Заринскии, с. 139.
542
Писц. Книга, с. 34.