Благородный защитник

– Да, конечно. – Йен Сильный потер лоб рукой, затем зевнул. – Нелегкая выдалась ночка. Вы мне скажите, что собираетесь предпринять перво-наперво, и я пойду спать. – Он нахмурился. – Да. Спать, но без моей женушки. Я знаю, детишкам она сейчас очень нужна, но, надеюсь, со временем она вернется ко мне.

Пейтон улыбнулся:

– Извини, дружище. Надеюсь, дети скоро почувствуют себя здесь в безопасности – насколько вообще можно говорить о безопасности, пока жив этот негодяй. А что до моих планов, то прежде всего я постараюсь очернить сэра Родерика при каждом удобном случае, как это делала Кирсти. Тут шепну, там намекну. Я также немедленно приступлю и к поискам доказательств, которые нам необходимы для того, чтобы уничтожить это чудовище. Распространяя слухи и вызывая подозрения, я смогу привлечь к этому гаду внимание многих людей. Так мне удастся лишить его новых жертв и заставить почувствовать всю тяжесть этих подозрений, а может быть, даже и свою обреченность.

Йен Сильный кивнул и встал.

– Даже ваши враги знают, что слово ваше крепко. Люди прислушаются к вам. Это вы хорошо придумали.

Когда его верный слуга вышел из зала, Пейтон вздохнул. Говоря о необходимости приглядывать за Кирсти, чтобы она не совершила опрометчивого поступка, он подумал, что ему самому предстоит сдерживать эмоции, пока сэр Родерик жив. Никогда еще жизнь не бросала Пейтону подобного вызова. Ведь так хочется обличить этого преступника немедленно, объявив во всеуслышание о его злодеяниях. Но еще больше хочется прикончить его немедленно. Быть может, необходимость удерживать Кирсти от необдуманных поступков даст ему силы справиться с собственными эмоциями.

А как скрыть свои планы от родни? Именно к такому крестовому походу члены его клана присоединились бы с большим энтузиазмом. Пейтон знал, что еще долго ему придется утешать родственников, оскорбленных в своих лучших чувствах, после того как они узнают, что он не посвятил их в тайну. И все-таки он не допустит их вмешательства в это дело, по крайней мере до тех пор, пока не окажется в совсем уж безвыходном положении или же не исчезнет опасность, что гнев могущественного клана Макаев обрушится на их головы. Конечно, его семья больше и сильнее семьи Кирсти, но он боялся возмездия так же, как она. Может, родня Макайя и не вырежет его клан и их союзников, но они способны пустить Мюрреям кровь, что Пейтону совсем не улыбалось.

В этот момент дверь зала медленно приоткрылась. Пейтон напрягся, но тут же расслабился – в зал робко вошла Мойра. Очаровательная девчушка, с густыми каштановыми кудрями и огромными темными глазами. Пейтон улыбнулся девочке, которая побежала к нему – чистенькая ночная рубашонка раздувалась пузырем – и вскарабкалась на кресло справа от него. Пейтон пододвинул тарелку с хлебом и сыром поближе к ней. Когда девочка улыбнулась, сердце болезненно сжалось. Девочка все еще доверяла взрослым! Этого сэр Родерик отнять у нее не сумел.

– Почему ты не спишь, крошка? – спросил он, наливая ей в кубок чистой, прохладной воды.

– Я есть захотела, – ответила девочка.

– Мистрис Элис отнесла вам еды в вашу комнату.

– Она спит. – Девочка отпила воды, затем негромко спросила: – А где Кирсти?

– Она тоже спит. Я отвел ей комнату прямо напротив вашей.

Пейтон не слишком удивился, когда в зал вошел Каллум, быстрым шагом подошел к девочке и встал рядом с ней. Он выглядел совершеннейшим ребенком в ночной рубашке, из-под которой виднелись его худые ноги. Но гнев и подозрительность, сверкавшие в его зеленых глазах, и нож, который он держал в руке, делали его взрослым.

– Зачем ты взял с собой нож, Каллум? – спросила Мойра. – У них есть чем резать хлеб.

– А я, девочка, не хлеб собрался резать, – отрезал Каллум. – Нечего тебе делать здесь с этим дядькой.

– Но он – не плохой дядька.

– Да? Откуда ты знаешь?

Мгновение Мойра смотрела на Пейтона, потом перевела взгляд на Каллума и пожала плечами.

– По глазам вижу. У него глаза не такие, как у мужика моей мамки или у сэра Родерика. – Она снова перевела взгляд на Пейтона. – А моя мамка теперь с ангелами, так же как и мой братик. Но меня ангелы не заберут, правда?

– Нет, деточка, – ответил Пейтон. – Я этого не допущу. Кроме того, у тебя есть прекрасный защитник. – Он кивнул на Каллума.

– Да. – Мойра улыбнулась мальчику. – У него есть большой нож.

– Что верно, то верно, – согласился Пейтон. – Возможно, он даже захочет научиться владеть этим оружием, – добавил он, пристально глядя на мальчика.

– Я неплохо владею ножом, – резко ответил Каллум.

– Ну что ж, тогда тебе не придется брать уроки у Йена Сильного. – Пейтон отпил из кубка, чтобы скрыть улыбку – слова Пейтона вызвали у Каллума живой интерес.

– Может, этот дядька и сможет показать мне прием-другой, – небрежно бросил он.

– Вполне возможно.

– Я подумаю.

– И правильно сделаешь.

– Мне ведь, знаете ли, малышню надо защищать, и вообще…

– Верно, мальчик. И чтобы быть бодрым и сильным для выполнения этой важной работы, тебе следует выспаться. – Пейтон встал и, не сводя глаз с Каллума, который сразу напрягся, помог Мойре слезть с кресла. – Я и сам собираюсь ложиться. – Мойра сунула ручонку в его ладонь. Это было так трогательно! – Прежде чем вы вернетесь в свою постель, я покажу вам, где спит леди Кирсти.

Пейтон чувствовал на себе пристальный взгляд Каллума, не отстававшего ни на шаг от него и Мойры, пока они поднимались по лестнице. Видимо, уже одно то, что Кирсти выбрала в помощники Пейтона, заронило в душу Каллума искру доверия. Пейтон решил сделать все, чтобы эта искра превратилась в огонь. Пейтон признает Каллума защитником малышей, что для мальчика очень важно. Именно эта роль, которую Каллум на себя взял, поможет ему оправиться от всего пережитого. Ведь Каллум сумел выжить и убежать, он был боец, а Пейтон хорошо знал, что такое бойцовский характер.

Он приостановился перед комнатой Кирсти и чуть приоткрыл дверь, чтобы дети смогли увидеть, что их леди рядом с ними и в полной безопасности. Она лежала на животе, раскинувшись на постели, линии хрупкого тела едва виднелись под одеялами. Лицо было обращено к ним, одна рука, сжатая в кулачок, почти касалась губ. «Совсем как ребенок», – подумал Пейтон и в который раз задался вопросом: что же было в ней такого, что помешало сэру Родерику воспринимать ее как ребенка? Ведь в нежном пятнадцатилетнем возрасте она, должно быть, еще меньше напоминала взрослую девушку, и, однако, ее муж, несмотря на все свои надежды, судя по всему, не сумел убедить себя в том, что она ребенок, когда пришло время возлечь с ней на супружеское ложе. Пейтон имел несчастье сталкиваться с мужчинами, имевшими такие же порочные наклонности, как и сэр Родерик. Но у всех у них были и жены, и дети, и все они были, очевидно, способны к выполнению супружеского долга, несмотря на демонов, таящихся внутри. Возможно, подумал Пейтон, демон сэра Родерика полностью подчинил его себе. Пейтон тихо прикрыл дверь и подвел детей к их собственной комнате.

– Вы будете сражаться с сэром Родериком завтра утром? – спросил Каллум шепотом, на секунду задержавшись возле Пейтона, в то время как Мойра на цыпочках шла к своей постели.

– Я начну сражение прямо завтра, да, – ответил Пейтон так же тихо. – Думаю, это будет долгая битва. К штурму надо будет готовиться медленно и осторожно.

– Почему?

– Потому что, кроме нас, никто не хочет выступить против сэра Родерика. Только мы. А этого недостаточно. Его семья очень могущественна.

– Нас всех убьют.

Пейтон, довольный тем, что мальчик оказался достаточно умен, чтобы понять всю сложность ситуации, кивнул:

– А также мои родичи и родичи вашей леди могут оказаться в большой опасности, может, даже начнется межклановая война. Да, сэр Родерик должен умереть, но надо постараться, чтобы из-за него не погибли ни в чем не повинные люди.

Каллум кивнул:

– Все это потребует времени.

– Да, мальчик, тем более что и ты, и остальные дети, и ваша леди должны находиться в надежном укрытии. Сэр Родерик отведает разящей стали правосудия, но ты должен проявить терпение.