Благородный защитник

Церемония закончилась. Кирсти пробыла вдовой всего десять дней и снова стала женой. Она подумала: как это печально, что первый муж женился на ней потому, что она выглядела как ребенок, а второй – потому, что предпочел брак с ней мучительной смерти от руки ее разгневанного отца.

Как только они поднялись с колен, Пейтон поцеловал ее. Но поцелуй был не целомудренный, и она прижалась к Пейтону, а он заключил ее в объятия, теперь уже имея на это полное право. Неожиданно он разжал объятия и чертыхнулся сквозь зубы, потирая затылок и сердито оглядываясь на новоиспеченного тестя, который стукнул Пейтона рукоятью меча.

Началась неразбериха, послышались поздравления, которые, по мнению Кирсти, были совсем не к месту, и каким-то образом они с Пейтоном оказались разлучены. Наконец она увидела его: Пейтон с самым серьезным видом разговаривал с ее отцом и со своим собственным. Уверенная, что эта троица говорит о ней, Кирсти хотела подойти к ним, но не успела сделать и шагу, как чья-то рука, маленькая, изящная, но на удивление сильная, схватила ее за плечо. Она взглянула в прекрасные зеленые глаза леди Гизелы и удивилась, почему мать Пейтона не бранит ее за то, что она вынудила ее сына обвенчаться с ней.

– Вы не хотели выходить замуж за моего сына? – спросила Гизела.

– Если уж нам с Пейтоном суждено было пожениться, я предпочла бы, чтобы к алтарю его не подталкивали мечами, – ответила Кирсти. Как ни странно, леди Гизелу это замечание развеселило.

– Затея вполне в мужском духе, да? Я бы дала им возможность спокойно поговорить. Мужчины любят беседовать, и не стоит им мешать. Их ошибки можно будет исправить позднее.

– Вся эта история – сплошная ошибка.

– В самом деле? Вы не любите моего сына? А Джиллианна совершенно уверена, что любите. – Гизела улыбнулась и коснулась зардевшейся щеки Кирсти. – Я очень хотела, чтобы кто-нибудь наконец полюбил моего сына. И так долго ждала!

– Многие женщины любили вашего сына. Он был их кумиром. Второго такого в Шотландии не найти.

– Они не любили его, а желали, – возразила леди Гизела. – Как желают красивое колечко, или прекрасный дом в городе, или роскошное платье. Их прельщала только его красота. Остального они не видели, да и не старались увидеть. Он знал об этом и потому порхал с цветка на цветок. Видимо, ему надоело, – леди Гизела улыбнулась, услышав смешок Кирсти, – но таковы все мужчины.

– А может, я такая же, как другие женщины?

– Те женщины не стали бы рисковать жизнью ради маленьких беспризорников. – Леди Гизела подмигнула ей. – И потом, для меня много значит мнение Джиллианны, а она говорит, что вы любите его.

– Мои чувства не имеют никакого значения. Пейтона принудили жениться на мне, а такой брак вряд ли может быть счастливым.

– Дитя мое, неужели вы думаете, что моего очень красивого, но чрезвычайно упрямого сына можно силой заставить что-либо сделать? – Она взяла Кирсти под руку и повела невестку туда, где собрались дети. – Мне бы хотелось познакомиться с ними.

– И нечего так сердито смотреть на меня, мальчик мой, – сказал сэр Эльрик. – У тебя было достаточно времени сделать все как следует, и нечего ссылаться на то, что она была замужем. Все это ерунда. Она не была по-настоящему замужем, а ты знал, что очень скоро она овдовеет. К тому же слишком щепетильным тебя не назовешь.

Сэр Эльрик расхохотался. Пейтон сердито посмотрел на своего отца.

– Ты не мог не заметить, что этот человек угрожал мне мечом, верно?

– Конечно, заметил, – ответил сэр Найджел. – Но застань я свою дочь в постели с мужчиной, наверняка сделал бы то же самое. Вспомни историю с твоей сестрой Эйвери и ее Камероном. Устроить нечто подобное не удалось, эти дурачки поженились прежде, чем я успел их заставить.

– Мне хотелось поухаживать за Кирсти.

– По-моему, ты и так успел за ней поухаживать, – заметил сэр Эльрик. – Но ухаживают обычно в одежде. – Он внимательно посмотрел на Пейтона, и в его глазах заплясали веселые искорки. – Ты так долго практиковался в ухаживаниях, дружок, что наверняка преуспел в этом.

Не обращая внимания на смех своего отца, Пейтон сердито сказал:

– Я вовсе не ухаживал за всеми этими женщинами. Необходимости не было. Да и желания тоже.

– До чего же самоуверенный мальчишка! – Сэр Эльрик обменялся улыбкой с сэром Найджелом, но тут же посерьезнел и сурово посмотрел на Пейтона. – Отныне ты не будешь ухаживать за другими девушками. Мне очень не понравится, если ты обидишь мою девочку. Да, это я виноват в том, что она вышла замуж за того подонка, но он довольно ловко скрывал свою истинную сущность, а дочь ничего мне не рассказывала. Все свои невзгоды хранила в тайне, а потом обратилась за помощью к тебе.

– Во-первых, я считаю необходимым соблюдать данные обеты. Именно поэтому никогда никому никаких обетов не давал и, должен признаться, немного потянул, прежде чем решиться принести обет Кирсти. Во-вторых, Кирсти не рассказывала вам про Родерика, поскольку была уверена, что вы немедленно кинетесь ей на выручку и, возможно, убьете его.

– Не «возможно», а наверняка.

– Вот именно. Но этим убийством вы навлекли бы на себя гнев всех Макаев. Кирсти понимала, что могущественный и многочисленный клан Макаев просто вырежет всю вашу семью, да и весь ваш клан. Она обратилась ко мне, потому что понимала, что я принадлежу к клану, не менее могущественному и многочисленному, чем Макай. И что гораздо важнее, у меня были и возможности, и связи, необходимые для того, чтобы обличить негодяя и покончить с ним раз и навсегда. – Он сокрушенно покачал головой. – Об одном жалею – что не я убил его.

– Понимаю. Неприятно в этом признаваться, но не исключено, что Кирсти была права. Значит, мальчик Саймон лишил жизни негодяя? Как он, кстати? Двенадцать лет – не самый подходящий возраст, чтобы убивать людей.

– Саймон чувствует себя прекрасно, – ответил Пейтон. – Он, конечно, испытал потрясение, но вскоре успокоился, осознав, что поступил по справедливости. Он выпустил стрелу в тот момент, когда Родерик занес меч над головой Кирсти. Я был привязан к дереву и истекал кровью, поэтому не мог помочь ни ей, ни Каллуму, который стал бы следующей жертвой Родерика. – Рассказ Пейтона глубоко взволновал Эльрика.

– Ах, мальчик мой, значит, ты очень любишь мою дочурку?

– Да, только нелегко будет убедить ее в этом после такого венчания.

– А ты просто скажи ей об этом, Пейтон, – посоветовал сэр Найджел и затем, увидев, как сын посмотрел на него, пожал плечами. – Боюсь, что твои навыки покорителя девичьих сердец в данном случае только вредят тебе. Красивые слова и льстивые речи тут мало помогут. Она прекрасно знает, как ты поднаторел в такого рода комплиментах и как щедро в прошлом раздавал их другим девицам. Нет, скажи это простыми словами, мой мальчик. И не один раз. И не беспокойся о том, что может получиться не очень изящно. Главное, чтобы она тебе поверила.

– Мудрый совет, – проговорил Пейтон. – Попытаюсь ему последовать. Но не так-то просто раскрыть свое сердце, когда не уверен в чувствах того, кому его раскрываешь.

– Для юноши, который, как уверяет молва, побывал в объятиях половины девиц Шотландии, ты плохо разбираешься в женщинах, – заметил Эльрик. – А может, ты просто имел дело не с теми девушками. Кирсти остра на язык и очень упряма, но свято чтит все суровые правила, которые гласят, что жена должна быть верной брачным обетам, а девица – хранить целомудрие. Она нарушила оба правила ради того только, чтобы быть с тобой.

Какое-то мгновение Пейтон непонимающе смотрел на тестя, после чего расплылся в улыбке.

– Верно, ради меня и нарушила. – Пейтон поискал глазами Кирсти. – Так что я могу начать ухаживать за женой прямо сейчас, поскольку до брачной ночи еще далеко, – сказал он и тут заметил троих мужчин, стоявших в дверях главного зала. – Ах, черт возьми. Макмилланы приехали. – Он в двух словах рассказал историю Каллума. – Думаю, это сэр Гэвин стоит рядом с Брайаном и Эваном. Так что быстро мне с этим делом не управиться.