Страница 2 из 80
Глубоко вздохнув, Говард чиркнул спичкой и поднес огонек к письму. Он терпеливо дождался момента, когда пламя охватило практически весь лист, неспешно раскурил сигару и в последний миг выпустил лист из руки, тщательно растоптав почерневшие остатки каблуком. Вскоре на полу кареты остались лишь темные следы от пепла.
— Ну что, далеко еще? — пробубнил великан.
Бросив взгляд на его топорщащуюся шевелюру, Говард улыбнулся, посмотрел на туман за окном и пожал плечами. Он понятия не имел, где они находятся. Это просто смешно, думал он. Речь идет о будущем всего человечества. Ну, по меньшей мере, о жизни друга. А сейчас все зависело от того, насколько незнакомый им кучер знал местность. В сознании Говарда даже мелькнула мысль о том, что, вероятно, многие важнейшие события в истории зависели от подобных мелочей.
Кучер на козлах, казалось, услышал вопрос Рольфа, и в ритме стука копыт что-то изменилось. Карета стала двигаться медленнее и вскоре остановилась. Говард хотел открыть дверь, однако Рольф его опередил. С прытью, к которой Говард никак не мог привыкнуть, поскольку рост и вес этого человека всегда вызывали изумление, Рольф вскочил, распахнул дверь и выпрыгнул из кареты. Говард с Рольфом уже давно стали друзьями, однако рыжий великан по-прежнему серьезно, иногда даже серьезнее, чем Говарду хотелось бы, относился к обязанностям слуги, и, в первую очередь, к обязанностям охранника своего господина.
— Порядок, — сказал он, окинув окрестность внимательным взглядом. — Можешь выходить, Г. Ф. Никого тут нет.
Выйдя из кареты, Говард вдруг понял, что кучер, хотя и следил за их странным поведением, не произнося при этом ни слова, все же насторожился, а выражение его лица стало весьма напряженным. Говард прибавил к обещанной плате довольно приличную сумму, впрочем, не настолько большую, чтобы вызвать у кучера подозрение.
Подождав, пока карета развернется и скроется в тумане, Говард оглянулся. Он дрожал от холода, так как поднимавшиеся от воды испарения за несколько секунд успели пропитать его одежду. Но в данной ситуации холод занимал его в последнюю очередь. Сейчас ему почему-то показалось странным, что кучер согласился отвезти их сюда. Вряд ли кто-нибудь из обывателей выбрал бы эту часть города местом для прогулок, тем более после того, как стемнело.
Третья улица, о которой шла речь в письме, была третьей набережной Темзы, и каждый, кто когда-либо бывал в лондонском порту, знал, что она собой представляет. Дома и сараи здесь были старыми и разрушенными. Даже знаменитые своим бесстрашием лондонские полисмены старались обходить этот квартал стороной или бывали здесь только днем и только вдвоем. Привычный сброд, обычно собиравшийся в подобных местах, тоже избегал этой улицы — по крайней мере, ходили такие слухи.
Говард не знал, насколько эти слухи правдивы, и даже сейчас не мог сказать, действительно ли третья набережная заслуживает такой оценки. И это объяснялось тем, что он практически ничего не видел: все, что находилось более чем в трех шагах, закрывала стена непроглядного серого тумана. Интересно, был ли туман настолько густым всю ночь или он только сейчас проявлял себя в полной мере?
Говард улыбнулся, пытаясь поднять себе настроение, поправил воротник пиджака и осторожно, маленькими шагами, направился к воде. Кромка воды находилась в двух ярдах от него, однако, как и все вокруг, ее поверхность была покрыта плотной пеленой тумана. Несмотря на это, Говарду удалось рассмотреть «приготовления», о которых упоминалось в письме Н: он различил в промозглой белесой мгле расплывающиеся очертания маленькой лодки, а также влажные скользкие ступеньки железной лестницы, ведущие к воде.
На этот раз Рольф позволил ему спуститься первым, но, когда Говард потянулся за одним из весел, слуга покачал головой, занял место на корме мелкого суденышка и опустил весла в воду. Лодка медленно развернулась и начала набирать скорость, по мере того как Рольф все сильнее и сильнее работал веслами.
Указание «…в полночь… на нашем обычном месте» означало «в центре набережной за полчаса до полуночи». Говард, взглянув на часы, с удовлетворением отметил, что они прибыли с точностью до секунды. С громким клацаньем захлопнув крышку карманных часов, он посмотрел на берег. Казалось, туман преследовал их: он стелился по воде, словно опустившаяся с неба туча. Берег исчез, а вместе с ним и город. Говард видел лишь серую бесконечность, в которой то там, то тут вспыхивали отблески света. Где-то вдали послышались звуки сирены.
Внезапно Рольф перестал грести. Говард с недоумением посмотрел на своего спутника, но великан никак не отреагировал на взгляд господина. Закрыв глаза, он немного склонил голову и прислушался.
Через несколько мгновений Говард тоже насторожился и различил низкий глухой рокот, странным образом доносившийся из глубины вод, словно что-то огромное двигалось к ним со дна реки. Лодка начала дрожать, не попадая в ритм с волнами.
Говард и Рольф обеспокоенно переглянулись. Слуга по-прежнему молчал, но выражение его лица ни с чем нельзя было спутать. Это был страх.
Говарду тоже стало страшно. Он подозревал, что сейчас произойдет, но его догадка уже ничего не меняла. В этом мире были вещи, к которым просто невозможно привыкнуть. Ободряюще улыбнувшись Рольфу, Говард расправил плечи и сосредоточился на черной поверхности воды.
Через некоторое время Говард увидел слабые отблески света — на четверть, а может быть, и на полмили левее и ниже их лодки. Очень быстро и почти беззвучно поток света стал приближаться к ним по воде, превратившись в чудовищную по своим размерам светло-зеленую полосу, которая протянулась на десять ярдов под маленькой лодкой.
А затем все произошло очень быстро.
За одну секунду зеленый свет поглотил маленькую лодку и ее пассажиров. Вода забурлила. Белые шипящие пузырьки, поднявшись на поверхность, превратились в пенный ковер, на котором крохотное суденышко начало бросать из стороны в сторону, так что Говарду и Рольфу пришлось держаться изо всех сил. Внезапно что-то огромное, блестящее выскочило из воды и с ревом нависло над маленькой лодкой…
КНИГА 1
В последних отблесках дня, которые уже начали поглощаться серыми сумерками, озеро выглядело как огромное круглое зеркало. Хотя красное сияние заката давало ощущение тепла, от поверхности воды шел холод, и шепот волн, бившихся об лодку, напоминал Дженнифер чьи-то звонкие высокомерные голоса. Но, возможно, источником холода была вовсе не вода, а она сама; а то, что казалось ей злобным шепотом, на самом деле было лишь отзвуками ее собственного страха.
Она знала, что не переживет эту ночь. Наверное, уже в сотый раз с тех пор, как ее положили в эту маленькую лодку без весел и бросили посреди озера, девушка попыталась сесть, изо всех сил стараясь разорвать веревки, но все было тщетно. Толстые морские узлы были умело завязаны, поскольку это сделали мужчины, знавшие свое дело. В действительности ее связали не очень-то и крепко, но все равно бедра и лодыжки девушки были растерты до крови, потому что она все время пыталась высвободиться.
Несмотря на усилия, она даже не смогла сесть.
В какой-то момент из-за ее отчаянных попыток высвободиться лодка начала раскачиваться. Дженнифер замерла от ужаса и затаила дыхание. Лодка не останавливалась. Дженнифер прекрасно понимала, что сейчас еще не время, что солнце не успело спрятаться за горизонт, а серебряный диск луны не выкатился на небо. Но все это осознавала лишь ее маленькая часть — ее разум. А сама Дженнифер, девушка, которая знала, что умрет, и начинала терять рассудок от страха, слышала в плеске волн рокот и шорохи и представляла, как из ледяной темной бездны поднимается что-то огромное и темное. А еще она слышала тяжелое дыхание и отзвуки мощных ударов чьих-то рук, протянутых к ней из глубины.
До нее доносились шуршание и скрежет, как будто кто-то царапал по днищу лодки когтями. Внезапно ей показалось, что звук мятущихся волн изменился, и чье-то большое тело всплыло рядом с лодкой, мешая мягким переливам воды.