Рыцарь Хаген

В задумчивости он пересек двор и остановился возле шатра, где развлекали народ шумные скоморохи. Разряженный в пестрое тряпье шут, гримасничая, ловил монетки, бросаемые ему хохочущими зеваками. Немного поодаль два ловких жонглера перебрасывались остро отточенными ножами. Рядом с ними на поводке пританцовывал на потеху публике одноглазый медведь. Странно, посреди ликующей толпы Хаген вдруг почувствовал себя совершенно одиноким. А что, если гном был прав? Если на самом деле сердце его тяготил страх, что Зигфрид, молодой и неукротимый, займет его место рядом с Гунтером?

Ерунда! Чтобы завоевать доверие Гунтера, недостаточно было сильной руки, бесшабашной смелости и чувства собственного превосходства, а Зигфрид явился сюда и решил завоевать Вормс способом, который Хаген не мог пока разгадать. Вот где крылась причина его недоверия.

Бурное веселье тяготило его, и он направился в сторону главной башни.

Навстречу ему вышли Гунтер, Гизелер и Фолькер. Зигфрид тоже был с ними. Они оживленно переговаривались между собой, и только взгляд Фолькера выражал беспокойство. Незаметно кивнув певцу головой, Хаген шагнул вперед и остановился в двух шагах от Гунтера.

— Мой король!

Гунтер приветственно поднял руку:

— Хаген, друг мой. А мы тебя потеряли. Или тебе разонравилась Румольдова кухня? — Он рассмеялся и игриво погрозил ему пальцем, — Так ты наживешь себе врага в лице бедняги Румольда, Хаген!

Но Хагену было не до шуток.

— Нужно срочно выставить охрану, — заявил он, — Кто-то должен охранять замок, пока остальные веселятся.

Гунтер покачал головой:

— Что я слышу, Хаген? Разве можно портить людям настроение, раз уж тебе самому не по душе веселье?

— Тебе известно, что я не привык к праздникам, мой король, — возразил Тронье.

— Но почему же? — вмешался Зигфрид, — И мужчина должен веселиться и развлекаться, Хаген. Всему свое время.

До сих пор Хаген не удостоил Зигфрида ни единым взглядом, но теперь делать вид, будто его здесь нет, было бы уже оскорблением. Он слегка кивнул головой:

— Да, Зигфрид, всему свое время.

— Или ты предпочитаешь иные развлечения, Хаген? — Голос рыцаря звучал насмешливо, — Ты ведь воин, как и я. Почему бы нам не помериться силами, просто так, по-дружески?

Не дожидаясь ответа, он повернулся, вручил Гизелеру свой бокал и развел руки в стороны, освобождая пространство. Народ поспешно отпрянул. Все слышали слова Зигфрида, и в несколько секунд вокруг них собралась тесная толпа любопытных. Зигфрид сделал шаг назад и взялся за рукоять Бальмунга.

— По-дружески, — повторил он.

Рука Хагена тоже скользнула к оружию. В первый момент он был готов принять вызов Зигфрида: уж больно заманчивый повод предоставлялся ему. Неудачный выпад, случайная ошибка — Зигфрид выпил вина, и реакция его наверняка будет замедленной. Да, он мог прикончить наглеца, и никто не смог бы его упрекнуть. Все слышали, что Зигфрид сам спровоцировал схватку. Но, встретив взгляд Гунтера, он решил поступить иначе.

— Нет, — молвил он, — Я не дерусь ради забавы.

По толпе пробежал разочарованный ропот.

— Кто здесь говорит о драке? — не отставал Зигфрид, — Померимся силами как добрые друзья.

Хаген покачал головой:

— Оружие не игрушка, Зигфрид. Оно служит для борьбы за жизнь, а не для забавы.

Ярость полыхнула во взгляде Зигфрида. Он нахмурился, но тут же лицо его вновь просветлело.

— Тогда поборемся без оружия, пока один из нас не уложит противника на лопатки, — Он пригнулся, растопырил руки и шагнул вперед.

Хаген не шелохнулся. Зигфрид был на целую голову выше его и раза в два шире в плечах. И на двадцать лет моложе.

— Это, Зигфрид из Ксантена, — молвил он, — не кажется мне честным вызовом.

— Так ты отказываешься, Хаген?

— Неправая выйдет битва, — В глазах Гунтера он прочитал предостережение, но что-то заставило его пренебречь им. — Почему бы тебе не поискать более достойного противника? — Хаген кивнул головой в сторону скоморохов: — Медведя, например?

Гунтер побледнел от ужаса.

Лицо Зигфрида исказилось. Хаген почувствовал, что тот сейчас бросится на него. Что ж, если Зигфрид нападет — он его прикончит.

Но Ксантенец сдержался. С шумом выдохнув, он громко заявил:

— А почему бы и нет? Дайте дорогу!

Он круто повернулся и, расталкивая народ, размашистыми шагами устремился к шатру скоморохов. Гул толпы усилился. Гунтер злобно зашипел:

— Ты что, рехнулся?

— Если кто-то здесь рехнулся — так только он, — спокойно отвечал Хаген, — Это он меня вызвал, не я его.

— Он напился и болтает глупости! Что, если этот вечер закончится кровопролитием?

Хаген промолчал. Он последовал за толпой, ринувшейся к шатру. Гунтер поплелся за ним.

Зигфрид вскарабкался на деревянный помост, где только что выступали скоморохи. Двое воинов уже вели к шатру медведя, а третий отталкивал его хозяина, причитавшего во весь голос.

Ксантенец усмехнулся.

— Не беспокойся, старик! — крикнул он. — Если что — я возмещу все убытки. Давайте сюда медведя!

Двое кнехтов с трудом втащили зверя по деревянным ступеням помоста: медведь нервничал и упирался. Казалось, он чувствовал, что ему предстоит вовсе не обычное выступление.

— Не делай этого, Зигфрид! — послышался крик Гунтера. — Прошу тебя!

Ксантенец несомненно услышал его слова: на площади вдруг воцарилась полная тишина. Но Зигфрид сделал вид, что не слышал его слов. Он медленно снял свой расшитый камзол и шагнул навстречу медведю.

Зверь был огромен. Его смертоносные клыки скрывались под намордником, но на передних лапах поблескивали длинные когти, острые, словно кинжалы. Он недоверчиво поглядывал на Зигфрида маленькими злобными глазками.

Кнехты отпустили цепь и поспешили ретироваться с поля предстоящей битвы. Медведь встал на задние лапы. Казалось, он чуял приближение врага — двуногого существа, совсем не похожего на тех, которые кормили его, выучили ходить на задних лапах и плясать под музыку. Должно быть, что-то пробудило его природный инстинкт. Быть может, он почуял хищника, таившегося в глубине души Ксантенца.

И битва началась.

Зигфрид маленькими шажками приблизился к медведю и нанес ему несколько быстрых ударов, всякий раз отскакивая назад, когда медведь поднимал лапу, чтобы ответить ему.

Оглядевшись по сторонам, Хаген увидел позади себя Гизелера. Принц не отрывал взгляда от Зигфрида, и в глазах его горел огонь, не понравившийся Хагену. Он хотел что-то сказать, но в этот момент в толпе раздались громкие крики, и он обернулся.

Зигфрид перешел в наступление. Медведь вел себя нерешительно: казалось, он лишь отмахивался лапами от противника, не испытывая желания действительно ударить его. Дождавшись, пока он окажется в выгодном положении, Зигфрид с неожиданным проворством прыгнул на зверя и с силой нанес ему кулаком удар промеж глаз.

Такого Хаген еще не видел. Удар был настолько мощным, что запросто мог свалить с ног осла, а человека убить на месте. Медведь взревел от боли и ярости и лапой попытался достать противника, но Зигфрид, вовремя увернувшись, нанес ему второй, не менее жестокий удар.

На этот раз медведь пошатнулся.

Крики одобрения стали громче, но тут же стихли, как только медведь поднялся на ноги и пошел на врага. Зигфрид поспешно отскочил назад, пригнулся, спасаясь от огромной лапы зверя, и в третий раз заехал ему кулаком промеж глаз.

Медведь взревел, неожиданно ловко прыгнул вперед и всем корпусом навалился на Ксантенца. Зрители в страхе затаили дыхание. Напряженная тишина повисла над площадью…

Зигфрид захрипел. Массивные лапы зверя стиснули его ребра так, что у него перехватило дыхание. Клыки угрожающе клацали, пытаясь достать жертву сквозь металлическую решетку намордника. Зигфрид изо всех сил пытался вырваться, но положение его было безнадежным: медведь все сильнее прижимал его к полу.

— Он придушит его! — в ужасе вскричал Гунтер. — Мы должны помочь ему! Эй, лучники!