Страница 55 из 64
Мгновение, ошарашенный, он лежал на полу, уставившись в потолок, и в нем закипал гнев. «Что за черт?» Он осторожно поднялся на ноги, стараясь не коснуться разбитого стекла. Что произошло? Этому столику полагалось находиться возле камина. Почему он оказался посреди комнаты?
Хью поморщился: палец на ноге болел, рука поцарапана. Он с трудом мог разглядеть очертания предметов в комнате, но, похоже, ни один из них не стоял там, где полагается. Что тут натворила эта женщина?
Он выставил руки вперед и начал осторожно пробираться к письменному столу, но по дороге наткнулся на другой стол и чуть не упал, споткнувшись о стул. Наконец Хью нашел лампу и зажег ее. Нежный золотистый свет залил комнату.
Он огляделся, не в силах поверить своим глазам. Вся мебель, каждый ее предмет, кроме письменного стола, оказался сдвинутым с места. Все, кроме него, было поставлено в полном противоречии со здравым смыслом, как будто сотворивший все это проказник поставил целью свести его с ума. Не раздумывая он взревел дурным голосом, призывая на помощь слуг.
Вскоре послышался шум в холле, и в дверях появилась миссис Уоллис в халате, наброшенном поверх ночной рубашки, с лампой в руке и половой щеткой в другой, которую она, вероятно, рассчитывала использовать в качестве оружия. За ее спиной, сжимая в руке то, что при ближайшем рассмотрении оказалось ножкой стула, стоял Ангус.
Миссис Уоллис схватилась за грудь:
— О! Вы нас напугали, милорд! Мы не знали, что вы уже вернулись…
Она оглядела комнату:
— Господи! Что здесь произошло?
— Спросите свою хозяйку, — мрачно ответствовал Хью.
— Но мы здесь ничего не трогали. Мы переставили мебель только в гостиной. И все получилось очень хорошо. Там стало намного красивее, если позволите мне высказать свое мнение.
Он уставился на домоправительницу:
— Вы ей помогали?
— Конечно, милорд. И Ангус, и Лайам тоже!
Ангус согласно кивнул.
Хью усталым жестом потер шею:
— Возможно, она позже спустилась, чтобы переставить мебель в этой комнате.
Миссис Уоллис принялась собирать осколки стекла, но, похоже, Хью не убедил ее.
— Не думаю, милорд. Миледи не лишена здравого смысла. — Она посмотрела на Ангуса: — Принеси помойное ведро, и поскорее.
Он кивнул и скрылся с ножкой стула на плече. Миссис Уоллис сказала, продолжая подметать с пола осколки стекла:
— Это было блюдо для конфет, которое ваша сестрица Фиона подарила вам на Рождество. Какая жалость!
Она помолчала, оглядывая комнату и качая головой:
— Неудивительно, что вы его опрокинули. Полная нелепость расставлять мебель подобным образом.
Хью прошел к низкому буфету, обогнув два стула, стоявшие спинка к спинке, и налил себе портвейна из графина.
— Черт ногу сломит. Кто же тут похозяйничал? — Он вдруг помрачнел, не донеся стакан до рта. Потом отхлебнул глоточек и задумчиво покачал головой: — Девочки не были в доме после моего отъезда?
— Нет. И это меня удивило. Обычно, когда вы уезжаете, они делают здесь остановку во время верховой прогулки.
Значит, это дело рук девчонок. Наверное, прокрались сюда тайком. Он не мог себе представить Триону за подобным занятием. Особенно в библиотеке. Но зачем им понадобилось передвигать мебель? Они, видимо, решили, что это его рассердит.
Так вот в чем дело. Они хотели, чтобы он пришел в ярость? Но на кого она должна была обратиться? Не думали же они, что он во всем обвинит Триону?
Но ведь так почти и случилось, признался Хью себе с досадой.
Вернулся Ангус с помойным ведром, и миссис Уоллис закончила уборку.
— Я разбужу Лайама, и мы приведем комнату в порядок, милорд.
— Нет. Оставьте все как есть.
Она обменялась взглядами с Ангусом:
— Ничего не трогать?
— Да. — Хью поставил стакан. — Отправляйтесь спать. Уже поздно.
— Но ведь вы только что приехали, милорд.
— Я и сам пойду вздремну. Девочек привезу завтра. Нам всем пора отдохнуть.
— Как прикажете.
Хью подождал, пока они уйдут, потом осмотрел столовую и гостиную. Здесь мебель теще была передвинута, если не считать самых тяжелых вещей, но в этих комнатах перестановка была удачной. Он попытался открыть дверь в смежную комнату, но не смог: что-то там застряло и помешало это сделать.
— Маленькие разбойницы! — пробормотал Хью и отправился наверх с лампой в руках. Утром он серьезно поговорит с девчонками. А пока пойдет к жене, ожидающей его в постели. Эта мысль не покидала его, и он настолько ускорил шаг, что почти побежал вверх по лестнице.
Хью приблизился к двери спальни и приостановился, чтобы перевести дух и умерить сердцебиение. Потом глубоко вздохнул, погасил лампу и осторожно открыл дверь. Лунный свет неясно струился в комнату и слабо освещал ковер у постели. Хью поставил лампу возле камина, разделся и подошел к постели.
Мгновение он стоял, глядя на Катриону. Ее длинные волосы веером раскинулись на подушках. От них исходило слабое сияние. Он и сам не знал, почему для него важно, что она лежит в его постели, спит под его одеялом… Что она его жена!
Он никогда не испытывал потребности жениться. Сестра его была замужем и, кажется, счастлива. Дугал расхаживал при встречах с ним с самодовольным и счастливым видом с тех пор, как стал мужем Софии. И даже их брат Грегор, считавшийся убежденным холостяком, женившись, тоже был счастлив в браке. Но Хью думал о женитьбе лишь в отдаленной перспективе, полагая, что это событие произойдет когда-нибудь в будущем, но не сейчас. Не сегодня и не завтра.
Когда оказалось, что он вынужден жениться на Трионе, Хью далеко не сразу понял, насколько изменится его жизнь — и внешне, и внутренне.
Все то, что доставляло ему радость прежде: дом, работа, лошади и даже чувства к дочерям, — теперь казалось важнее, потому что все это он хотел бы разделить с Трионой.
Она вздохнула, пошевелилась во сне и подложила согнутую руку под щеку. От этого движения простыня соскользнула, обнажив плечо, и лунный свет заиграл на ее кремовой коже.
Все тело Хью напряглось. Дрожащей рукой он приподнял с нее одеяло. Сноп лунного света теперь ласкал ее упругие груди, высвечивал очертания округлых бедер и ног. Во сне она нахмурилась и зарылась поглубже в подушку. Сердце его зачастило. Хью скользнул под одеяло и оказался рядом с ней.
Когда он привлек ее к себе, ее глаза широко распахнулись и в лунном свете показались ему темными и бездонными. С улыбкой, от которой его сердце сделало скачок, она обвила его шею руками.
— Добро пожаловать домой, — прошептала она. — Ты нашел кобылу?
Он приподнялся, опираясь на локоть, и провел ладонью по всей длине ее руки, а потом прикрыл рукой ее грудь.
Она ощутила волнение.
Он усмехнулся:
— Да, нам повезло. Она и жеребенок чувствуют себя нормально.
— Поздравляю.
Триона подложила руку под его щеку, и он поцеловал ее в ладонь, прикусив при этом кончики пальцев. Ее глаза потемнели. Он усмехнулся:
— Домой-то я пожаловал, но кто-то передвинул мебель в библиотеке. И я чуть не расшибся насмерть, наткнувшись на что-то в темноте.
— Что? Но мы там ничего не переставляли!
— Кому-то это понадобилось.
И тут она задумчиво прищурила глаза:
— Кажется, я догадываюсь.
— Точно. Поговорим об этом завтра. А пока что кто-то должен обработать мои раны.
Она приподнялась на локте. Их лица оказались вровень:
— Тебе больно?
Он пожал плечами и потер ее сосок большим пальцем.
Она прикусила губу.
Он попытался скрыть усмешку:
— Я, кажется, ударился и головой.
Триона подалась вперед и надолго прижалась губами к его лбу.
Хью закрыл глаза, купаясь в ее нежности. Он ощутил нарастающую тяжесть в паху, потом дотронулся до своей щеки:
— Вот здесь еще.
Она подалась вперед поцеловать его в щеку, и ее шелковистые волосы защекотали его руку.
— И здесь, — сказал он, дотрагиваясь до своей нижней губы.
Ее рука скользнула вокруг его шеи, и ее губы прижались к его губам.