Ничего не обещай

Рокси взглянула на импозантное, облицованное камнем двухэтажное здание:

– Почему он вообще задается этим вопросом?

– Потому что однажды он уже залезал на ту крышу.

Рокси изумленно уставилась на Си-Джея:

– Когда?

Роза презрительно фыркнула:

– Когда ему было шестнадцать. В шестнадцать лет ты еще слишком глуп, чтобы знать, что ты можешь, а чего не можешь. Иногда это обстоятельство работает на тебя, а иногда совсем наоборот.

– О, – сказала Рокси. У Си-Джея был печальный вид, и потому она добавила: – Готова поспорить, что в шестнадцать он мог забраться куда угодно.

В дверь минивэна настойчиво постучали, и Рокси, обернувшись, увидела высокую угловатую женщину с коротко стриженными седыми, волосами. Она стояла на солнце и, приложив руку козырьком к глазам, пыталась заглянуть в окно.

– Кто это? – едва слышно спросила Рокси.

– Ее зовут Пэт Мис, – ответила Клара. – Она работает в редакции газеты.

У Розы был такой вид, словно ее сейчас стошнит от этой Пэт.

– Эта женщина пишет всякую дрянь. Она написала о том, что семья Кеннеди проклята, после того как Джон Кеннеди погиб в авиакатастрофе!

– Что за чушь! – сказала Клара. – Все знают, что Кеннеди затравили. Никакого проклятия.

Роза разглядывала Пэт сквозь прищур.

– Как вы думаете, чего ей от нас надо?

– Я не знаю, – сказала Рокси, – но она слышит каждое ваше слово.

Пэт кивнула:

– Да, слышу. – Ее тоже было слышно, хоть и приглушен но.

– Она хочет сюда, – заявила Клара – А я не хочу, чтобы она к нам лезла.

– Я спрошу, чего она хочет. – Рокси открыла дверь и выбралась наружу, затем обошла машину и подошла к Пэт. – Здравствуйте. Меня зовут Рокси…

– Рокси Тремейн, – закончила за нее женщина безапелляционным тоном. – Вы дочь Лилы Тремейн и замужем за адвокатом. Хотя, говорят вы разводитесь. – Пэт открыла блокнот, который каким-то чудам появился, в ее руках. Из-за уха она вытащила ручку и приготовилась записывать каждое слово Рокси. – Итак, вы разводитесь. Почему?

– Мис…

– Зовите меня Пэт. – Она смотрела на что-то, расположенное за спиной у Рокси. А за спиной у нее был минивэн со стариками внутри. – Так вот он, Клуб загадочных убийств, о котором говорит весь город. – Пэт стремительно писала что-то в блокноте. – Так… Вижу Розу Тиббон. Ее я знаю. Не знаю того старика. Кто он?

– Я не собираюсь…

– Прекрасно. Я сама выясню. А вот и… мисс Клара, тетя шерифа. Интересная связь наблюдается, вы не находите? Готова поспорить, что у вас есть доступ ко всем сведениям, доступным полиции.

Рокси напряженно замерла.

– Нет, это не так. Шериф ясно дал понять, что не желает, чтобы клуб занимался этим делом.

– Вот как! Вы уже называете это «делом», не так ли?

– Послушайте, этот клуб просто, выехал на прогулку. Мы наблюдаем за птицами. Вот так.

– Чушь, – скривилась Пэт.

– Я думаю вы не пони…

– Здравствуйте.

Рокси обернулась. Мэр Харкинс стоял рядом, улыбаясь ей. Только сейчас она осознала, какой он высокий. Рядом с ним, задрав подбородок, в невообразимо короткой юбке стояла Робин Райт.

– Доброе утро, мэр Харкинс. Здравствуйте, Робин. Какая приятная встреча.

Мэр Харкинс широко улыбнулся, обнажая ровный ряд белых вставных зубов. Рокси непроизвольно сжалась от ужаса. Она еще не видела такой широкой и такой фальшивой улыбки.

– Миссис Паркер – так вас, кажется, величают?

– На самом деле я предпочитаю Тремейн.

Улыбка его стала елейной.

– Ах да. Вы же разведены.

– Как и вы, кажется, – с любезной улыбкой заметила она.

Ручка Пэт порхала над листом. Глаза мэра грозно блеснули, но он продолжал улыбаться все так же широко и неискренне.

– Мне не хочется вам мешать, но я не могу не спросить, не сломался ли ваш микроавтобус. Может, надо вызвать эвакуатор?

– Нет, мои подопечные наблюдают за птицами. Тем не менее, спасибо за заботу.

Робин решила вставить свое слово:

– Чарли, не дай ей выйти сухой из воды! Она лжет! Все в городе говорят о том, что она со своими полоумными подопечными распускает сплетни о том, что Дойла убили и что ты приложил к этому руку. И вот они уже здесь, заглядывают в окна с биноклями и…

– Робин! – Чарли многозначительно покосился на Пэт, которая с жадностью записывала каждое слово.

Робин покраснела как рак и пробормотала:

– Тут никакого секрета нет.

Мэр уставился на автобус. Взгляд его стал значительно жестче.

Клара, Роза и Си-Джей подняли бинокли, но рассматривали они не статую и не птиц, а собравшуюся возле автобуса группу. Рокси быстро тряхнула головой, и все трое мгновенно перевели бинокли на деревья.

– Я сожалею об этом недоразумении, – понизив голос, сказала Рокси. – На самом деле бедные старики слишком плохо видят, чтобы заметить птицу на дереве даже в бинокль. И здесь, в городском парке, они могут наблюдать столько всего интересного, помимо птиц. На самом деле им очень нравится статуя…

– Прошу прощения, у вас какая-то проблема? – Густой баритон Ника был для Рокси как весенний теплый дождь после душного зноя.

Она молча возблагодарила небо перед тем, как повернуться к нему лицом. Он стоял, скрестив руки на груди. Он был такой надежный, такой невозмутимый и так обезоруживающе улыбался, что ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не броситься ему на шею.

– Ник! Я привезла эту группу пенсионеров наблюдать за птицами, а мэр считает, что они смотрели в окна его офиса. Я уверена, что он и мисс Райт просто заблуждаются, и…

– Они смотрели в наши окна! – покраснев, громко сказал мэр.

– Мы оба их видели, – добавила Робин.

Ник пожал плечами:

– Что, если и смотрели. Они находятся в общественном месте, как и все мы. Не на частной территории. Законом не запрещено смотреть в окна помещений, находящихся в общественной собственности. – Ник украдкой взглянул на микроавтобус. Тетя и ее дружки направили бинокли прямо на него. Он нахмурился, и бинокли снова взметнулись вверх, на деревья.

Он покосился на Рокси, и она пожала плечами.

– Что это? Общее городское собрание? – Высокий мужчина со взъерошенными светлыми волосами шел к ним через дорогу.

Рокси заморгала:

– Тай?

Мужчина округлил глаза:

– Рокси Тремейн! Надо же, какая встреча! – Он шагнул к ней и сгреб в охапку.

Вплоть до этого момента превалирующей реакцией Ника было раздражение и легкое удивление. Но такое бурное выражение чувств со стороны Тая заставило его забыть о том, почему он здесь. Он почувствовал острую неприязнь к этому франту.

– Тай, я не видела тебя со школы! – со смехом сказала Рокси.

Смех у нее был таким же нежным и ласковым, как ветерок, что трепал ее волосы.

Ник скривился. Тай покачал головой:

– Рокси Тремейн! Не могу поверить. Сколько лет, сколько зим. А ты совсем не изменилась, разве что стала еще красивее.

Рокси порозовела и заправила выбившуюся из хвоста прядь за ухо.

– Кое-что изменилось.

Тай ухмыльнулся:

– Кое-что выглядит даже лучше.

Ник стиснул зубы. Ник и Тай невзлюбили друг друга еще в школе. Тай был сыном самых богатых родителей в городе. Его отец владел почти всеми домами на площади и местной газетой, а мать Ника воспитывала его одна и вынуждена была экономить каждый цент, чтобы прокормить себя и ребенка.

Ник всегда думал, что именно безразличие Рокси к деньгам Тая и заставляет его увиваться за ней. Так было в школе. Он привык считать себя наследным принцем и беззастенчиво пользовался своим положением.

Таю все в жизни доставалось легко, судьба подносила ему все на блюдечке с голубой каемочкой, но он не мог по достоинству оценить подарки фортуны. В школе он частенько загуливал. Говорят, так же было и в колледже. По слухам, он тратил деньги своего отца быстрее, чем тот мог их заработать.

Кончилось тем, что Тая выгнали из колледжа, а его отец сказал, что с него довольно. С тех пор он отказывался даже произносить имя сына вслух. Когда старик умер, то оставил сыну лишь семейный дом и газету, а газета оказалась предприятием весьма убыточным. Остальное имущество старика Хендерсона досталось многочисленным благотворительным организациям.