Ничего не обещай

– Видишь, какой я ценный, сотрудник?

– Ты лучший диспетчер, – сказал он вполне откровенно.

Сьюзен приподняла бровь.

– А ты лучший шериф. Но на мой вопрос ты так и не ответил. Что тебя гнетет?

– Я в порядке.

– Ты уже два дня как не в себе, и я от этого устала. Когда ты зашел сегодня в офис, ты даже не поздоровался.

– Неправда.

– Ну да, ты пробурчал что-то вроде «пошла к черту».

– Я сказал «какого черта», потому что кофе не было.

– Мой вопрос остается в силе.

Ник потер щеки ладонями. Ему нравилась Сьюзен, но иногда у него так и чесались руки заклеить ей рот скотчем.

– Это из-за Рокси, верно?

Ник уронил руки и уставился на Сьюзен:

– Что?

– Ты меня слышал. Разве главная причина твоего плохого настроения не Рокси Тремейн?

– Она тут совсем ни при чем, хотя…

Сьюзен пристально смотрела на него. Ник махнул рукой:

– Ничего. Забудь.

– Давай же, Ник. – Сьюзен сложила руки натруди.

– Если тебе нужен совет, то дать его могут двое: либо я, либо «Дорогой Боб».

Ник вздохнул. От нее не отвяжешься. Ни за что.

– Не тяни резину. Просто расскажи, и сразу станет легче.

– Ладно. Когда я поехал навестить свою тетю Клару, Рокси была там и… – Ник потер шею, – я ее поцеловал.

– Правда? – Сьюзен вновь присела на край его стола.

– Да. И это было не в первый раз.

– Хм. Ей понравилось?

– Да. – Ник посмотрел на Сьюзен так, словно ждал от нее нападок и готовился их отразить. – Я знаю, о чем говорю.

– Это хороший знак. А потом что произошло?

– Я пришел в себя.

Сьюзен нахмурилась:

– Что это значит?

Ник стиснул зубы.

– Послушай, Сьюзен, мне не нужны проблемы, которые такая женщина, как Рокси Тремейн, непременно мне создаст.

– Такая женщина, как Рокси. Что бы это значило? Сексуальная женщина? Красивая женщина? Женщина, которая интригует? Так какая она?

– Она только что развелась. Ты была права – Брайан ей изменил.

– Знаю-знаю. Со своим партнером по бизнесу Ларри. – В ответ на удивленный взгляд Ника Сьюзен лишь пожала плечами. – Я вчера была в парикмахерской. Если тебе захочется что-то узнать, достаточно прийти в «Укладку и завивку».

– Они и обо мне там говорят?

– Они говорят обо всех. Ник, так какая у тебя самая главная проблема с Рокси?

– Когда она рядом, у меня в голове нет ясности. А для полицейского ясность мысли и непредвзятость очень важны. Чертовски важны. – Он потер лоб. – Рокси просто… Когда я вижу ее, я не могу… словно… О, да пошло все к черту! Мне просто надо держаться от нее подальше, и все будет как надо.

Сьюзен задумчиво пожевала губу.

– Внеси ясность, – сказала она после непродолжительных раздумий. – Ты ее поцеловал, и ей это понравилось.

– Да.

– И тебе тоже.

– Да.

– Но… Ты уверен, что она тебе по-настоящему нравится?

– Сьюзен, эта женщина не для меня. С какой стороны ни посмотри, она мне не подходит. Так было всегда.

– Ник, ты этого не знаешь.

Он вздохнул:

– Нет, не знаю. Но это не важно, потому что Рокси надолго в Глори не задержится. Как только ее матери станет лучше, она улетит в Париж. Она сама мне это сказала.

– Сейчас Рокси сама не знает, чего хочет. Знаю, что она сейчас чувствует. По крайней мере я думаю, что знаю.

Глаза Сьюзен подернулись грустью, и Ник счел за благо промолчать. Когда-то Сьюзен была помолвлена с владельцем самой крупной сети супермаркетов в Эшвилле. Они расстались после того, как Сьюзен застукала его с одной из его сотрудниц.

– Когда сталкиваешься с изменой, проходишь несколько стадий, пока не излечишься. – Сьюзен стала загибать пальцы: – Вначале ты не веришь в очевидное и пытаешься все отрицать. Затем наступает боль, и лишь затем приходит гнев.

– Разве со всяким горем не то же самое?

– Ты прав, все похоже. На первом этапе она не хотела верить в то, что Брайан способен на обман. Стадия номер два наступила после разоблачения.

– Разоблачения?

– Ну да. Когда ты застаешь их в ситуации, которую можно трактовать лишь однозначно, например, в постели с другой женщиной. Или в случае с Рокси с парнем в неглиже.

– Да уж.

– А потом приходит обида. На этой стадии женщины хотят измениться. Рокси сейчас на этой стадии. Она только что развелась, и ей еще предстоит разобраться в себе. – Сьюзен сделала паузу. – У Рокси все еще осложняется тем, что ее воспитывала эта ядовитая змея по имени Лила Тремейн, заставляющая всех ощущать себя неполноценными. – Сьюзен зябко повела плечами. – Только представь, каково расти с такой мамашей.

Лила была даже хуже, чем думала о ней Сьюзен. Он достаточно часто имел удовольствие получать от нее ядовитые укусы, и, возможно, это ее яд изменил его самого и его жизнь навсегда.

Внезапно Нику стало слишком неуютно от своих мыслей, к он встал, взяв шляпу.

Сьюзен широко улыбнулась:

– Идешь повидаться с Рокси?

– Нет, сделаю обход. Если то, что ты говоришь, верно и Рокси проходит через эти стадии, то она вне зоны досягаемости и, возможно, так и останется там навсегда. – В этом как раз и прокололся Ли – он полюбил женщину, которая была неспособна полюбить его. Ник никогда не допустит такой ошибки.

Он проверил оружие и сунул пистолет назад в кобуру.

– Кстати, ты уже закончила составлять каталог по письмам из коробки Дойла?

Сьюзен с улыбкой соскочила со стола.

– Да, закончила. Пришлось потрудиться. У него ужасный почерк. – Она достала синюю папку с верхней полки шкафа. – Я хитроумно замаскировала его в папке, которую озаглавила «Записки Дойла Клойда».

– Умница. – Он раскрыл папку и принялся читать. Через минуту он тихо присвистнул: – Да тут целый гроссбух!

– И это только половина. Другую половину я не могла прочесть из-за почерка. – Сьюзен нахмурилась. – Ты думаешь, это что-то значит? Я всегда считала, что его смерть была несчастным случаем.

Ник закрыл папку и переложил ее к себе на стол.

– Я не знаю. Ты не могла бы вытащить все файлы по смерти Дойла?

– Конечно! Давно хотела заняться настоящим делом. – Сьюзен постучала тоненьким пальчиком по подбородку. – Я еще соберу на него все, что смогу, из других источников – свидетельство о рождении, водительские права, что когда нарушал, какие сделки с недвижимостью совершал, все такое.

– Хорошая мысль. – Ник посмотрел на коробку Дойла, стоявшую на длинном рабочем столе у двери. На боку черными буквами было написано имя Дойла. Вероятнее всего, это тетя Клара написала. – Если она тебе больше не нужна, убери ее в помещение для вещественных доказательств.

– Ладно. – Сьюзен взяла коробку и направилась к двери. – Ник, если ты едешь в город, ты не мог бы сделать для меня одолжение?

– Какое?

– Ты не мог бы заехать в «Укладку и завивку» и спросить Терезу, не заскочит ли она к моему отцу на этой педеле? Его надо постричь. Он не может подняться с постели, и она стрижет его на дому.

Ник не торопился соглашаться. Ему совсем не хотелось наведываться в это «бабье царство». Но одно из качеств, за которые он любил Сьюзен, – это ее надежность и преданность. Когда он, Ник, сбежал из Атланты, чтобы заново строить свою жизнь, она осталась в Глори, чтобы заботиться об отце-алкоголике, который заслуживал чего угодно, только не такой дочери, как Сьюзен.

Ник нахлобучил шляпу.

– Заеду туда первым делом.

Сьюзен улыбнулась:

– Спасибо. Скажи ей, чтобы приезжала во вторник, если ей удобно.

– Ладно. – Он вышел на улицу, раздумывая над словами Сьюзен о его реакции на Рокси. Сьюзен говорила дело, как обычно.

Жаль, что между ним и Сьюзен не возникло никакой «химии». Ему нравилась ее манера одеваться, ее манера себя вести, хотя лично он считал, что она намеренно скрывает свою суть за небрежным фасадом.

И все же Сьюзен заставила его по-новому взглянуть в глубь переливчатых и манящих вод под именем Роксана Тремейн. В ней мириады слоев, и чем глубже слой, тем труднее его расшифровать. Он чувствовал себя слепцом в лабиринте, который знает, что в центре таится сокровище, но которому все меньше верится, что он сможет когда-либо до него добраться.