Страница 8 из 25
Но даже смертельная опасность не могла заслонить памяти о драконице, все-таки возродившейся после долгих веков заточения в коконе. Сколько Рэйн ни рассматривал древние шпалеры, мозаики и настенные фрески, они так толком и не подготовили его к чуду созерцания настоящего живого дракона. Чего стоили одни только переливы ее блестящих чешуй: Рэйн обнаружил, что у синего есть множество оттенков, о существовании которых он даже не подозревал. Он знал, что до смертного часа не позабудет, как ее крылья, вялые и бессильные поначалу, постепенно обретали должную мощь и густой насыщенный цвет. Во влажном воздухе еще витал змеиный запах, сопровождавший преображение. И нигде не было видно ни кусочка вещества, составлявшего ее кокон, – вещества, которое они так долго ошибочно именовали диводревом. Кажется, в своем мгновенном взрослении драконица вобрала его в себя без остатка.
И вот теперь она исчезла в небесах, упорхнула мимолетным видением, оставив Рэйна и Сельдена наедине с угрозой погибели. Ночное землетрясение основательно изувечило стены и своды засыпанного города, проложив достаточно широкие бреши, и теперь болото неотвратимо поглощало его. Так что единственная дорога к спасению лежала наверх. Туда, где сиял клочок голубого неба, такой манящий и недостижимый…
Пузырящаяся жижа облизала края хрустального осколка купола, на котором стоял Рэйн. Потом покрыла эти края и стала подбираться к его босым ногам.
– Рэйн, – позвал Сельден.
Младший брат Малты сидел на верхушке своего островка, и этот островок быстро исчезал, словно таял в наступающей жиже. Выламываясь сквозь расколотый купол, драконица обрушила вниз немало земли и камней и снесла даже дерево, росшее наверху. Дерево упало в грязь и теперь плавало поблизости. Мальчик напряженно хмурился, пуская в ход свою обычную смекалку.
– Рэйн, а что, если мы попробуем как-нибудь поднять ствол и к стенке его прислонить? Потом залезем и…
– Поднимать его у меня пупок развяжется, – перебил Рэйн. – Да и грязь ногам опоры не даст. Другое дело, можно наломать веток и устроить что-то вроде плота. Если справимся, жижа нас сама наверх понесет.
Сельден с пробудившейся надеждой посмотрел на плавающий ствол, потом снова наверх.
– Ты думаешь, грязь и вода этот покой до самой крыши наполнят?
– Полагаю, – от всей души соврал Рэйн. На самом деле он был уверен, что разлив так и не доберется до свода. Так что, скорее всего, придется либо тонуть, либо медленно чахнуть от голода, лежа на плотике. В любом случае, хрусталину, на которой он стоял, быстро заливало. Следовало покинуть ее, причем как можно скорее. Рэйн перепрыгнул на кучу мшистой земли, обрушенной сверху, но та оказалась слишком податливой и буквально ушла у него из-под ног. Грязь была гораздо более текучей, нежели он полагал. Все же Рэйн дотянулся до плавающего ствола, уцепился за ветку и выбрался на нее. Сейчас разлив был глубиной примерно по грудь и плотностью напоминал жидкую кашу. Провалишься – и будет не вылезти. Так или иначе, Рэйн сумел подобраться почти вплотную к Сельдену и протянул ему руку. Мальчик решительно прыгнул, покидая рассыпающийся островок, не долетел, шлепнулся в грязь и проворно переполз по поверхности, благо его-то она еще могла выдержать. Рэйн поймал его и втащил к себе на ствол. Сельден прижался к нему, стуча зубами от холода. Его одежда липла к телу, грязь плотно покрывала волосы и лицо.
– Вот бы нам сюда мои инструменты, – вздохнул Рэйн. – Жаль, их теперь уже не достанешь. Надо будет ломать ветки, сколько сумеем, и складывать их крест-накрест, чтобы не расползались.
– Я так устал, – пожаловался Сельден. Вернее, не пожаловался, а просто сообщил о своем состоянии. Он снизу вверх посмотрел на Рэйна, и его взгляд вдруг стал очень внимательным. – А ты не очень страшный, – сказал он жителю Чащоб. – Даже вблизи. Честно, мне было ужас до чего любопытно взглянуть, как ты выглядишь без этой своей вуали! В туннелях, при свечке, я тебя толком-то и не разглядел. А когда у тебя глаза засветились синими огоньками, так даже страх разобрал. Но только поначалу! Потом даже хорошо было: посмотрел – и сразу видно, где ты находишься.
– Вправду светятся? – рассмеялся Рэйн. – На самом деле вроде как рановато! Это обычно происходит с людьми постарше. Мы даже считаем это признаком достижения зрелости.
– Вот как, – восхитился Сельден. – Нет, правда, при дневном свете ты выглядишь почти как обычный. У тебя почти нет никаких наростов, только чешуйки по векам и возле рта.
Сельден откровенно разглядывал его, ничуть этого не стесняясь.
– Что касается наростов, – заговорщицки усмехнулся Рэйн, – они, может, тоже появятся. С возрастом.
– А Малта боялась, что ты весь оброс ужасными бородавками, – выдал Сельден тайну старшей сестры. – Ее часто подружки этим дразнили, а она сердилась на них. Ой! – До Сельдена внезапно дошло, что его слова звучали довольно-таки бестактно. – Ну, то есть, я имею в виду, это она поначалу боялась, когда ты только начал за нею ухаживать. А последнее время я совсем даже ничего от нее и не слышал насчет бородавок, – виновато поправился он. Еще раз посмотрел на Рэйна, потом отполз от него по стволу, выбрал ветку и стал тянуть ее, силясь сломать. Ветка не поддавалась. – Трудно, – сказал Сельден.
– У нее, я думаю, было много пищи для размышлений и без моих бородавок, – пробормотал Рэйн.
От слов Сельдена у него неприятно похолодело на сердце. Неужели Малта в самом деле придавала такое значение его внешности? Не случится ли так, что он покорит ее своими деяниями – и лишь затем, чтобы она в ужасе отвернулась, увидев его лицо? Горькая мысль посетила его: а что, если она погибла и он так никогда и не узнает наверняка? Или он сам сгинет здесь, в этом подземелье, и ей так и не доведется взглянуть на него без вуали?
– Рэйн? – нерешительно окликнул его Сельден. – Слушай, давай правда ветки ломать.
Рэйн запоздало сообразил, насколько далеко успели завести его невеселые мысли. Что ж, давно пора отбросить бесплодные размышления и употребить оставшиеся силы, чтобы попытаться спастись! Он взялся за колючий сук и отломил от него отросток.
– Не пытайся ломать толстые ветки, займись лучше прутьями, – посоветовал он Сельдену. – Они гибкие, сплетай их, как делают кровельщики, когда…
Окружающий мир вновь содрогнулся, и Рэйн невольно осекся, а потом судорожно вцепился в древесный ствол, потому что сверху, из пролома, градом полетела земля. Сельден испуганно заверещал, прикрывая ладонями голову. Рэйн быстро перебрался к нему и обнял, закрывая своим телом от сыпавшихся обломков. Старинная дверь чертога вдруг заскрипела и со стоном повисла на одной петле. Внутрь покоя хлынул напористый вал воды, перемешанной с грязью.
ГЛАВА 2
ТОРГОВЦЫ Н ТОРГАШИ
ЛЕГКИЙ ШОРОХ шагов послужил Ронике единственным предупреждением. Пожилая женщина так и замерла над грядкой в огороде, где застало ее неожиданное вторжение. Шум донесся с подъездной дорожки, по которой раньше подкатывали кареты. Роника подхватила корзинку с собранной репой и кинулась в тень виноградной беседки. Резкое усилие свело судорогой натруженные мышцы спины, но она не обратила особого внимания на их жалобу. Шут с ней, со спиной, – тут речь могла идти о самой жизни! Очень осторожно и тихо она опустила корзинку наземь у своих ног и, не дыша, выглянула между широкими, в ладонь, лапчатыми виноградными листьями. Из этого более-менее надежного укрытия ей удалось рассмотреть молодого мужчину, подходившего к парадной двери. Плащ с капюшоном не давал приглядеться к лицу, но, судя по тому, как осторожно он крался, его намерения были очевидны.
Вот он взошел по ступеням, усыпанным опавшей листвой. Помедлил возле порога. Под его сапогами заскрипели битые стекла – мужчина всматривался в царившую внутри темноту. Потом толкнул высокую дверь, оставленную приоткрытой. Она со стоном растворилось пошире, и мужчина проскользнул в дом.
Роника отважилась перевести дух… и задумалась. Скорее всего, это был очередной мародер, надумавший проверить, не найдется ли тут чем поживиться. Что ж, его ждало скорое разочарование. Все, на что не позарились калсидийцы, давным-давно растащили соседи. Пусть еще раз обшарит разгромленный дом – да и уматывает подобру-поздорову. В любом случае, в доме не осталось ни единого предмета, за который Роника стала бы рисковать своей жизнью. Начни она выгонять этого парня, самой может не поздоровиться.