Самоубийство и душа

Итак, этот постскриптум должен был бы размежевать самоубийство и индивидуализм. Я хочу сохранить саму мистерию, пронизывающую эту книгу, но теперь отразить эту мистерию в зеркале более обширной души, роль которой во Вселенной гораздо важнее, чем моя жизнь; может быть, она больше самой жизни. Это участие столь велико, что границы души обнаружить невозможно (Гераклит). Так как границы anima mundi очертить невозможно, я не могу логически или морально оправдать собственное самоубийство как призыв своей свободной автономной самости. Принципиальными противоположностями являются не жизнь и душа, а душа и саморазрушающая свобода индивидуальности.

Споры, разгоревшиеся вокруг доктора Кеворкяна,[32] помогающего в осуществлении самоубийства, вновь поднимают древний вопрос: кому принадлежит душа? Если она моя, то, конечно, я имею «право» поехать в Мичиган, и доктор Кеворкян поможет мне умереть. Если душа является принадлежностью более обширной сферы, ныне незаконно захваченной светским государством и подчиняющейся его законодательству, то мое решение и его помощь оказываются вне закона. Кеворкян представляет героическую позицию свободного, самоопределяющегося индивида, государство — догматическую и подавляющую власть коллектива.

На этом утомительном уровне спора индивида с коллективом сущность вопроса уяснить невозможно. Нам необходим более широкий контекст, включающий обе стороны. И этот постскриптум предлагает в качестве такого контекста мировую душу и определение самости как интериоризированной общины. Самоубийство, буквально означающее "умерщвление самого себя", в таком случае будет обозначать и убийство общины, и участие общины в убийстве.

Далее я предлагаю свои доводы и предложение.

Если душа существенным образом связана с душой мира, то любое самоубийство должно признавать это состояние, иначе решение лишить себя жизни не представляет собой истинного поступка души, это только проявление ее независимости. Для решения этого вопроса не преднамеренно и не буквально, но традиционно и символически следует учитывать и мир других. Для этого решения необходимо пригласить того или иного политического представителя от так называемого «коллектива» в качестве посланника космических невидимых сил. Мир должен давать свидетельские показания.

Когда-то эту роль исполнял раввин, священник англиканского или католического вероисповедания, хотя такая личность не могла подлинно представлять anima mundi, так как любая религия была стеснена верой в церковные догматы и не полностью свободна для восприятия знаков судеб. Так же и судья, находящийся на службе в светском государстве, не может адекватно представлять «других». То же относится к врачу, следующему медицинской модели и принципу сохранения жизни.

Я предполагаю, что мировую душу могли бы символически представлять определенного рода общинный суд как юридическая, медицинская, эстетическая, религиозная, философская инстанция, а также семья и друзья. Этот суд не был бы уполномочен разрешать или запрещать, даже способствовать или разубеждать. Задача, поставленная перед этими «другими», ритуальна; она заключается в том, чтобы задержать внимание публики на идее самоубийства, сформулировать ее значимость, воздать должное ее смыслу и прочувствовать ее энергетику, для того чтобы такая смерть не рассматривалась как личное дело. Затем, независимо от того, совершил ли человек этот акт в одиночестве и совершил ли его вообще, не стоит расценивать его и после столь строго. Ведь ритуал должен преодолеть одиночество.

Воздав должное почтение этим внешним силам и взаимодействуя с ними в ритуале, можно было бы осознать, что часть вашей души находится вне вас и вашей жизни, что она по определению общественная, и невидимые реальности так же принимают участие в вашей смерти, как они действовали на протяжении всей вашей жизни. Такое размышление о самоубийстве перед его совершением вовлекает мир в ритуальный жест прощания с ним. Мир оправдывает не «грех» самоубийства, которым не является сам акт, но высшее проявление индивидуализма. Этот жест придает акту самоубийства чувство собственного достоинства, уже не тайному, постыдному и подготовленному в одиночестве, смерти, совершенной украдкой и тайно, а вместо того — общественному проявлению честности. Самоубийство выходит из уединения.

Высвобождение самоубийства из тайного правового убежища — это именно та цель, достижения которой пытаются добиться Общество Хемлок[33] и доктор Кеворкян. Однако они не способны освободить его из психологического убежища индивидуализма. Эта цель до сих пор остается личным драматическим конфликтом человека с обществом.

Высвобождение самоубийства из тайного убежища обнаруживает появление новых вопросов. Уже не моральных: в каких случаях оно может быть оправдано, как и кем именно? Данный вопрос, скорее всего, следует отнести к психологии: почему в западной цивилизации открытие дверей в такое тайное убежище вызывает столь яростное сопротивление? Почему появляется паническая мания преследования, когда возникает угроза самоубийства (действия, предпринимаемые полицией; помещение в камеру предварительного заключения, превращение в преступников соучастников, лечение успокоительными средствами вплоть до полной немоты). Очевидно, высвобождение самоубийства из его тайного убежища личной индивидуальности угрожает самой сущности личной индивидуальности. Вопросы, связанные с самоубийством, ведут нас вглубь истории — в Рим и к японским ритуалам. Осознается нечто другое, кроме моей собственной личности. К тому же мы отступаем назад, в метапсихологию Фрейда и в миф, восстановленный им для психотерапии. Фрейд объявил Гадеса и его подземный мир универсальной силой в космосе. Он пролил свет на связь души с принципом танатоса — стремлением в направлении смерти, стимулом Смерти.

Фрейд был погружен в греческие источники психологического мышления. Его психология настаивала на утверждении о том, что смерть — это не вопрос времени, а единственная конечная стадия, в направлении к которой движется вся жизнь. Скорее, это побудительная сила внутри себя самой. Душа ищет смерть на протяжении всей жизни. Смерть всегда действует, а потому мы совершаем самоубийство непрерывно, пока живем. Мы называем смерть радикальной переменой, развитием, обновлением и ощущаем сопутствующие ей обстоятельства — утрату и раскаяние. Душа содержит и то, и другое: продолжающуюся весну эротического устремления и бесконечную зиму печали и скорби. Эта универсальность самоубийства, этот танатос внутри жизни души каждого означают, что члены суда — не просто наблюдающие свидетели; они — участники этого события. Они относятся к сложному состоянию каждого не с осуждением, а с эмпатией.

И, наконец, давайте вспомним, что индивидуальность — некая архетипическая идея, поддерживаемая мифом. Эта идея овладевает разумом в разные времена и в разных местах. Для примера можно привести дилеммы средневековой философии: как объяснить принцип индивидуальности, различия между объектами, каждый из которых обладает специфической сущностью. В восточном мышлении индивидуальность рассматривается как наиболее серьезное заблуждение обособленного разума. В западном мире идея об индивидуальности является ключевой по отношению к возвышенному представлению о личности, питающей христианские корни западной системы ценностей, соблюдающей неприкосновенность каждого человеческого индивида, идеей, воздействующей на нашу этику, политическое устройство и на наши представления о личной собственности.

Да, это архетипическая идея; но как трудно осознавать ее, когда чувствуешь чаще всего "себя самого". Как трудно принять идею о том, что наиболее драгоценное личное переживание в то же время является неким коллективным, доступным любому, в любое время, в любом месте. Архетип индивидуальности отражается в персонализированном сознании, которое, если рассматривать его просто и буквально, становится идеологией индивидуализма и мифологией монотеизма.

32

Доктор Джек Кеворкян, или, как его называют масс-медиа, "доктор Смерть", — американский врач, публично признавший, что помогал неизлечимым больным самостоятельно уйти из жизни. На его счету несколько десятков таких больных. В настоящий момент находится в тюрьме по приговору американского суда. (Примечание переводчика.)

33

Общество Хемлок (Hemlock Society) — группа людей в США, насчитывающая около 25 000 членов, — было основано в 1980 году неким Дереком Хамфри. Их сайт в Интернете: http://www.hemlock.org/ about_hemlock.htm или http://www.hemlock.org

Деятельность Общества основана на вере в право человека совершать самоубийство в конце жизни. Само слово «hemlock» означает «цикута», то есть то отравленное питье, которое было предписано выпить Сократу по приговору суда старейшин античных Афин за его преступление по "совращению молодежи". (Примечание переводчика.)