Страница 97 из 105
Люк кивнул. Хотя здесь стояло на якоре более сотни кораблей, было совершенно ясно, о каких двух говорит Рене.
— «Гордость» и «Божественный гнев».
Рене понизил голос до шепота:
— Они настолько… чужие. Говорят, их украли у эльфов и они прокляты. «Божественный гнев» налетел на риф по пути сюда. А еще на обоих кораблях слишком часто случаются несчастья. Анна-Мария — капитан «Божественного гнева». Она стала очень странной. — Он покачал головой. — По-настоящему странной. Да ты увидишь. — Он указал на щит Люка и заплечный мешок. — У тебя есть еще багаж? Ты можешь остановиться в моей комнате. Есть еще три свободные кровати.
— Сначала я должен отчитаться перед Оноре.
— Тайны?
Вместо ответа Люк только улыбнулся.
Рене надул губы. Потом внезапно посерьезнел.
— Если он хочет предложить тебе командование «Гордостью», то ради бога, не соглашайся. Оба корабля по-настоящему прокляты. Это не просто слухи! Ты видел, как глубоко они сидят? Никто не знает, что в них нагружено. Никто не знает, откуда они взялись. — Он сделал небольшую паузу. — И никто не знает, куда пропал капитан «Гордости».
Люк посмотрел на море. Рядом с огромными двухпалубными кораблями даже галеасы казались маленькими, словно рыбацкие суденышки. Хотя Люк знал, откуда взялись «Гордость» и «Божественный гнев», это ничего не меняло, даже на него эти корабли производили жутковатое впечатление. Паруса были зарифлены. С рей свисали знамена ордена в десять шагов длиной. Они вселяли трепет, это точно. Но сделаны они были не для людей.
— Говорят, мы выступим на днях. С нами на борт взойдут десять полков. Андаланцы Артуро тоже будут с нами.
— А какой у тебя вообще-то пост? — Люку стало стыдно оттого, что он не спросил об этом раньше. В облаках он витал, что ли? Заставил Рене рассказывать обо всех.
Серебряный Лев махнул рукой.
— Я стал капитаном.
— У тебя есть собственный корабль? — Люк был удивлен. Обычно требовалось несколько лет, чтобы принять командование над кораблем или подразделением.
— Всего лишь допотопная галера. На ней, наверное, ходил еще святой Гийом. Течет, словно дырявое решето. — Он ухмыльнулся. — Но я сделаю из нее лучший корабль на всем флоте. Она может выступить в любой момент. Только никто из командования ордена понятия не имеет о цели. Болтают, будто бы мы нападем на Фьордландию. Возьмем штурмом одну из языческих гаваней. А потом пойдем посуху. Поэтому так много полков.
Люк сглотнул. Он подозревал другое. Он ведь знал об истинных целях Оноре, но не мог представить, как примарх собирается воплотить их в жизнь.
— Как же называется твой корабль?
Рене покраснел настолько, что кожа головы проступила сквозь белоснежные волосы.
— «Люк».
— Что? Ты назвал свою баржу моим именем? Это плавучее решето…
— Я обязан тебе жизнью. Без тебя лежать бы мне давно в нашей башне. Я… Мне кажется, твое имя приносит счастье.
Люк умолк. Подумал о Гисхильде и дне их свадьбы. Нет, его имя совершенно точно счастья не приносит! Но отнимать веру у Рене нельзя.
— Где найти Оноре?
— Он день и ночь сидит в Вороньей башне.
— В Вороньей башне?
— Да, там, где жил Друстан. — Рене обернулся и указал на старое высокое строение, стоявшее в тени склада. — Мне доводилось видеть, что ее зубцы буквально чернели от ворон. Там штаб-квартира писарей и шпионов Оноре. Самого примарха чаще всего можно найти на верхотуре. Говорят, он все время смотрит прямо на море.
Люк подобрал свой заплечный мешок и щит.
— А где найти тебя?
— На «Люке», конечно. Я еще не собрал палубных офицеров. Я ведь говорил, что у меня еще три постели свободно. Если хочешь…
Люк улыбнулся. Хорошо снова быть среди Серебряных Львов.
— Я не знаю, какие приказы будут для меня у Оноре. Но я попрошусь под твое командование.
Рене был настроен скептически. Пожал руку, вместо того чтобы заключить в объятия.
— Я обидел тебя?
Товарищ только головой покачал.
— Не ходи к Оноре. У него на тебя планы. Анна-Мария тоже часто бывает у него.
— Если я попрошу его назначить меня на твой корабль, то он вряд ли станет возражать.
— Твоими устами бы да мед пить. — Рене пожал руку еще раз. Потом отступил на шаг. — До встречи в Валлонкуре. — И широким шагом направился прочь. Люку даже показалось, что Лев убегает от него.
Просто показалось! Рене очевидно просто спешил на свою галеру. Он гордился назначением.
Люк направился к Вороньей башне. Восемь лет назад здесь была Гисхильда. Скоро уже девять. По ее рассказам башня была высокой, давящей…
Люк посмотрел на зубцы. Там сидели дюжины воронов. Так много! Неужели все они нужны для обмена сообщениями?
Кто-то худощавый, в шляпе с пером, надвинутой глубоко на лоб, выбежал из дверей, едва не сбив его с ног. На незнакомце был широкий красный поясной кушак с золотыми кистями, выдававшими офицера.
— Анна-Мария?
Девушка подняла взгляд, но смотрела словно сквозь Люка.
— Анна-Мария, это же я! Люк!
На губах Серебряной Львицы мелькнула улыбка.
— Люк, да… — Она нахмурилась. — Да, да, Люк. Ты основал рефугиум. Об этом много говорят. О чуде… — теперь ее улыбка стала сердечной. Она внимательно смотрела на него. В этом взгляде было что-то такое, от чего становилось не по себе. — Для тебя у него тоже есть великое задание, я чувствую.
— У кого?
— У Тьюреда. Он близок к тебе… — Она вздохнула. — Так мало тех, кто пронизан им. Но с тобой все по-другому.
Люку показалось, что она стала еще более худой, в буквальном смысле слова изможденной. Глаза ее были красными от бессонных ночей. Девушка была очень бледна и казалась странно отчужденной.
— Поздравляю тебя с командованием.
— Это не моя заслуга… Знаешь, это дар божий. Тьюред велел примарху сделать это. Я создана для этого. Я поняла это сразу, как только Оноре сказал мне об этом.
Люк не стал расспрашивать подробнее. Он почему-то решил, что в данный момент вразумительного ответа не добьется.
Девушка почувствовала, что он хочет уйти. Снова улыбнулась. Больше всего ему хотелось обнять ее. Что это с ней случилось? Что так взволновало ее?
— До встречи в Валлонкуре, Люк.
Он судорожно сглотнул. Опять это прощание! Он ведь только что прибыл! Почему все прощаются с ним так, как будто не встретятся еще очень-очень долго?
Перья на шляпе капитана развевались, она убежала и скоро скрылась в толпе у пристани.
Люк взглянул на башню. Старая дубовая дверь была распахнута настежь. В комнате царил полумрак. Со времен Бугурта против Драконов на первом году послушничества Оноре всегда помогал ему. Причин бояться встречи с ним не было.
Два рыцаря с офицерскими набрюшниками вышли из башни и поспешили прочь, не обратив на Люка никакого внимания. Не стоит откладывать! Юноша решительно вошел. В башне стояла приятная прохлада.
Писарь поднял голову.
— Куда направляешься, брат-рыцарь?
— Примарх ожидает меня.
— Точно? — Писарь скептически поднял бровь. — В последнее время он несколько раздражен, — указал пером на винтовую лестницу. — Если ты совершенно уверен, то иди. Ты найдешь его наверху, на смотровой платформе.
Люк стал подниматься. Думал о Гисхильде. Она рассказывала ему о том, как впервые встретилась с Друстаном. Молодой человек невольно улыбнулся. Что бы ни ожидало его, Оноре наверняка не станет прятаться в платяном шкафу с пистолетами.
В комнате, где когда-то, должно быть, была спальня Друстана, стояли стол и стул. Все было крохотным, будто сделанным для ребенка. И сидело за столом существо размером с ребенка… В полутьме виднелся лишь силуэт. Рядом лежал опрокинутый бокал, на столе красовалась лужица вина.
Люк ступил на лестницу, которая вела выше, на платформу башни. В этот миг существо подняло голову. У него была звериная голова… Голова лиса! На протяжении удара сердца на Люка смотрели водянистые глазенки, обрамленные белой шерстью. Затем голова жуткого звереныша опустилась на столешницу.