Страница 15 из 18
Люди Матусевича выходили на площадку, образованную рассевшимися стрелками, образовавшими небольшой периметр. Они с интересом ожидали, что им покажут спецназовцы. Те начали с разминки, синхронно и чётко выполняя разминку. Затем, разбившись на пары, они показали приёмы борьбы и рукопашного боя. Мелькали руки-ноги, подсекли, захваты и болевые приёмы. Как отметил Саляев, на боевое самбо это похоже не было. Многое из техники боя было взято из восточных единоборств, немало и из славянского стиля, казачьего боя — сборная солянка, но унифицированная и легко переходящая из одного состояния в другое, зависящая от обстоятельств схватки.
Саляев хмыкнул, заметив припасённые ими кирпичи и доски — если уж чего ломать, головой или кулаком, так их, родимых.
— А ну, Осип, ты на кулачках в Енисейске равных не имеешь! Спробуй забороть этих ноговёртов, — раздался голос воеводы, когда бойцы Матусевича приготовились было ломать кирпичи.
— Князь, Вячеслав Андреевич, дозволишь сотнику моему с твоим воином силушкой потягаться?
Соколов ожидал этого вопроса и, подозвав Матусевича, сказал ему тихонько:
— Игорь, выбери бойца помельче, но чтобы гарантированно валил бы сотника.
— Да у меня любой троих таких уложит, Вячеслав Андреевич, это же волки, — улыбнулся Матусевич.
Осип, между тем, уже ожидал своего противника, разминая пока руки и плечи. Рубаху он уже скинул.
— Не посрами Енисейск, Осип! — выкрикнул Беклемишев.
Сотник, расставив ноги и упёршись кулаками в бока, ожидал, пока невысокий воин-ангарец подойдёт к нему поближе.
— Нешто покрупнее поединщика не нашлось? — насмешливо проговорил Осип.
Однако став сближаться с ним, сотник сбросил напускное пренебрежение к противнику и набычился, выставив вперёд длинные руки с пудовыми кулаками. Не успев сделать первый удар, Осип оказался на земле. Ничего не понимая, он потряс головой, словно не веря в произошедшее. Словно прогнав морок, сотник сызнова встал против ангарца, вскочив на ноги. И снова, не сумев достать противника, Осип оказался на земле, на сей раз с оханьем плюхнувшись на живот. Не на шутку рассердившись, в первую очередь на себя, сотник взревел и бросился на ангарца. Стараясь его достать своими ручищами, сотник пропустил сильный удар в лоб, нанесённый ногой противника. Затем зубы лязгнули от кулака ангарца, а из глаз посыпались искры. Тут же пропустив откуда-то сбоку зашедшего поединщика, Осип завалился на колени и, почувствовав сильнейшую боль в руке, припал к земле, влекомый малым усилием ангарца.
Минуту спустя охающий Осип, с помощью недавнего противника и ещё одного ангарца, шёл к своему креслу. Усадив его, ангарцы похлопали сотника по плечам, ничего мол, кости-то целы.
Финальный аккорд в виде ломанья досок и кирпичей прошёл на ура. Беклемишев снова хотел заставить Осипа повторить действия ангарцев, но разбивать кирпичи кулаками Осип отказался наотрез.
— Айда купаться! На пляж, мужики! — раздался зычный голос Рината, когда спецназовцы закончили своё выступления, прибрав за собой обломки расколоченных кирпичей.
Гудящая толпа потянулась на реку, то и дело взрываясь смехом и шутливыми выкриками. За ангарцами на реку поплёлся и сотник, не обращая внимания на окрик Беклемишева.
— Ну как вам мои воины, любо? — с улыбкой спросил енисейца Соколов.
— Вячеслав Андреевич, князь, верните мне ту грамотку, что я вам по ошибке моей вручил. Лжа там сказана, токмо для того, чтобы землицу вашу под Енисейск подвесть. То моя грамота, от царя даденная. Есть и иная грамотка, — скороговоркой заговорил Беклемишев.
— Что же так? — участливо сказал Соколов.
— Вижу я, никак не мочно мне тягаться с тобой, князь, — сокрушённо ответил енисеец.
— Вот именно, посему я предлагаю старую обиду забыть, да дружбу промеж нами завесть. С того и вам и нам прибыток будет. А уж я, с кем дружбу имею, не обижу вовек, да всё сделаю так, чтобы дела у нас шли добрые, да с выгодой немалой, — доверительно говорил воеводе Вячеслав, чем заставил его проникнуться моментом.
— О сём надо крепко договориться, Вячеслав Андреевич, — негромко отвечал Беклемишев.
«Есть контакт» — удовлетворённо отметил Соколов.
«Вот оно что! Надобно было токмо о дружбе разговор завесть» — Беклемишев, хмыкнув, оглядывал длинный, составной стол, ломящийся от выставленных на нём явств.
Дымились горки варёной, сдобренной маслом каши в керамических плошках, покрытых незатейливым узором. Исходили густым ароматом наваристые щи, пышущее жаром мясо неровными кусками было навалено по мискам.
— Кстати, попробуйте картошку, воевода! — Соколов подвинул поближе к енисейцу широкое блюдо с жареным картофелем, луком, грибами и мелко нарезанным мясом. Затем Вячеслав сам наложил воеводе полную тарелку и, улыбаясь, стал наблюдать за ним.
— Ну как?
— Душевно, Вячеслав Андреевич, — проговорил воевода, уминая картошку.
— Я вам мешок ссыплю, для ваших огородников, — предложил Соколов, видя, что блюдо ему действительно понравилось.
— Благодарствую, князь. А что, хмельного сызнова ничего нету? Нешто для этого ещё чего соблюсти надо?
— Василий Михайлович, вы на больную мозоль сильно не давите! Князь наш, вместе с главным боярином учудили… то есть, учинили… Короче, запретили это дело — ничего хмельного в Ангарском княжестве нет и не предвидится. И табаку тоже не будет, — Саляев с показушно огорчённым видом развёл руки.
— Так за дымопускание бесовское у нас, на Руси, ноздри рвут. А уж хмельного для сугрева и веселья запрещать не удумали! — воскликнул воевода.
— Ну, может, потом Вячеслав Андреевич хоть медовуху позволит? — подмигнул Соколову Ринат.
— Может быть, но потом. А то у нас тут не так давно, кое-кто пытался аквавиту гнать.
— И как получилось пойло фрязское? — с интересом спросил Беклемишев.
— Не очень, мужички наши чуть Богу души не отдали, а как поправились, так по пятнадцать плетей перед товарищами и получили, — серьёзным тоном ответил Соколов и, заметив понимающее выражение лица воеводы, добавил:
— А давайте сменим тему. Вот тебе, воевода, ружьё наше понравилось? Верно ли?
Беклемишев чуть не подавился куском мяса, от радости. Ведь, если князь сам сказал о том, что енисейцу понравилось ружьё — быть подарку! Иначе и быть не может. Воевода, разом захмелев от радости, выпалил:
— Зело понравился мушкет! Кабы у меня был такой… — и тут Василий поперхнулся своими словами.
«Бекетов!» — молнией свернуло у него в голове.
— Погоди, княже! А что ежели ты с меня за то будешь службу какую требовать? Как и с Бекетова, вона, службишку затребовал? — нахмурился воевода.
— Нет, Василий, не стребую с тебя ничего. А Бекетов потому пришёл, что обвинил его прежний воевода енисейский в измене.
— Ну коли ничего, то добро дело.
— А хотя нет, стребую! — Соколов наклонился к столу.
— Чего же? — деловым тоном спросил воевода, подвигая к себе лохань с борщом.
— Стребую, чтобы вражды промеж нами с тобой не было впредь! Не люблю я, когда славяне друг другу глотки рвут. Надоело.
— Так словяне испокон веков друг другу глотки и рвали, нешто не так? — наколол кусок мяса Василий.
— Оттого и беды на Руси, что нет единства! Посему ляхи, крымчаки да свеи Родину нашу и терзают, — воскликнул Соколов.
— Эка, твои слова да князьям былым в уши, — сказал воевода и после некоторой паузы осторожно добавил:
— Погоди, а у тебя мыслишка какая? Не хочешь ли новую смуту на Руси учинить отседа? К трону московскому не примериваешься ли?
На открытой веранде повисла гробовая тишина. Осип неловко уронил ложку, да так, что она брякнулась об пол. На внезапный шум все разом повернули головы, кроме воеводы, что не мигая смотрел на Соколова.
— Василий Михайлович, нешто ты во мне дырку проделать желаешь? — усмехнулся Вячеслав. — Нет, не желаю я трона московского, уж больно далеко до него. А уж Смуты новой и подавно не желаю, нешто я ирод какой? Отсюда мы никуда не уйдём. Да понял ли ты меня, воевода? Не молчи!