Страница 15 из 62
– А ты зачем сюда вернулась?
Она встала на цыпочки, взяла с полки два бокала:
– Как это зачем? Это мой дом, я здесь живу.
Она подошла ко мне с бокалами в руках.
Я перевел дыхание. Пути Господни неисповедимы!
– Ты видела Брэда? – спросил я, наливая виски ей и мне.
– Я собиралась то же самое у тебя спросить, – вздохнула она.
Мы подняли бокалы и одновременно поднесли их к губам. Прежде чем мы выпили, наши глаза встретились и сердце у меня бухнуло в ребра.
– Я не видел, – просипел я, поперхнувшись бурбоном.
Шерри-Ли выпила виски, помолчав, сказала:
– Брэд вернется. Он всегда доводит начатое до конца.
– Ничего себе! – покачал я головой. – Ты так спокойно об этом говоришь?
– Сядь, пожалуйста, – кивнула она на диван с выцветшей обивкой.
Я сел, улыбнулся. Она на мою улыбку не отреагировала. Окинув меня пристальным взглядом, заметила:
– Ты меня напрягаешь. Если честно, я тебя побаиваюсь. Почему при тебе дамская сумочка?
– Эта сумочка – все, что осталось у меня по завершении одного романа, с самого начала не заладившегося, – пожал я плечами. – Сумочка – своего рода напоминание о житейской мудрости: что не получилось сразу, не получится и потом!
– Забавно! – Она одарила меня грустной улыбкой. – Каким ветром занесло тебя в «Привал у моста»?
– Я живу на соседней улице. Из моего окна видны окна твоего трейлера.
Она вскинула брови.
– В смысле, мы соседи, – поспешил я уточнить. – Вообще-то я не заглядывал к тебе в окна, да и не собираюсь.
Она засмеялась, и сердце мое мгновенно пустилось вскачь.
– Но почему ты поселился именно в «Привале»?
Потому что хочу жить рядом с тобой, Шерри-Ли, потому что хочу заслонить тебя собой, когда Брэд вскинет револьвер, потому что я хочу тебя, Шерри-Ли…
– Потому что здесь дешево, – пожал я плечами.
Метнув на меня пронзительный взгляд, Шерри-Ли опустилась на табуретку напротив. Она, похоже, больше не опасалась меня, но ведь, с другой стороны, не у меня был «глок» в кармане…
Ее трейлер уютным домом можно было назвать с большой натяжкой. Впрочем, временное жилище ни у кого особым уютом не отличается.
– Славные бокалы, – заметил я, кинув взгляд на полочку у окна.
– У меня тут целая коллекция. Красиво, правда?
Она плеснула виски в наши бокалы. Из радиоприемника доносился голос Тани Такер, известной исполнительницы кантри-рока.
– Тебе нравится Таня Такер? – спросила Шерри-Ли. – Мне она ужасно нравится. Ее голос за душу берет. Ты вообще любишь музыку?
– Хорошую – люблю, плохую – нет! – улыбнулся я.
Мы продолжали усердно опустошать бутылку. Когда виски оставалось на донышке, мы объяснились. После моего предыдущего визита Шерри-Ли приняла решение уехать, надумав обрести душевный покой среди своих единоверцев, обосновавшихся на берегу озера Окичоби, крупнейшего на территории национального парка Эверглейдс. Они вместе молили Бога о прощении, об отпущении ее грехов, после чего она, положившись на волю Господню, вернулась в «Привал».
– Я доверила свою жизнь воле Божией. А ты, Мартин?
– А что я? – покачал я головой. – На мою жизнь Брэд не покушался и, по-моему, не собирается.
– Не зарекайся! Если он узнает, что ты тут был…
– Шерри-Ли, – прервал я ее, – ты умница, красавица, но, по-моему, у тебя крыша поехала, раз ты сидишь здесь, зная, что Брэд вернется и, как ты выразилась, доведет начатое до конца.
– Ни черта ты не понимаешь, друг мой! – Она поднялась с табуретки, подошла ко мне, положила руки мне на плечи.
А затем она наклонилась ко мне. Пряди ее шелковистых волос коснулись моего лица. Аромат ее духов произвел короткое замыкание у меня в голове. Прикосновение ее губ к моей щеке, ее жаркое дыхание заставили замереть мое сердце.
– Я знаю, почему ты навестил меня, Мартин, – сказала она, понизив голос. – Ты славный, ты милый…
Я несся назад, к нашему с Джином трейлеру, не чуя под собой ног.
Она назвала меня «славным и милым». Она поцеловала меня в щеку, а когда я уходил, пожелала спокойной ночи. Разве этого мало? «Славный, милый»… Я стану ее добрым и надежным другом, кому можно когда-нибудь – не исключено! – признаться в любви… к другому. А мне на другого плевать!
Я отгонял своей сумочкой летучих мышей, за которую она ухватилась, когда я поскользнулся на ступеньках ее трейлера, и чувствовал себя на седьмом небе.
В ту ночь я долго не мог заснуть – грезы, мечты гнали сон прочь.
Весь следующий день мы с Джином отправляли письма нумизматам, с которыми познакомились в Далтоне. На фирменных бланках на плотной веленевой бумаге цвета слоновой кости, с шапкой, где значилось: «Общество нумизматов Уайтхолла». Мы сообщали адреса филиалов общества – наши послания выглядели солидно – в Лондоне, Гонконге и почему-то в Форт-Майерсе, штат Флорида. Засвидетельствовав свое почтение адресату, мы подкрепляли его рекламным буклетом в глянцевой темно-синей обложке с золотым тиснением названия нашей компании. Я и не подозревал, что вкалываю в такой крутой фирме! Короче, я был потрясен.
– А что, если кто-либо позвонит нам в Лондон?
– Возьми и позвони! – огрызнулся Джин.
Наш трейлер, то бишь офис, представлял собой отнюдь не крутое зрелище, что вызывало у Джина раздражение. Кто затащил его сюда? Я… Чувство вины заставляло меня помалкивать.
– Ну, чего не звонишь? – окрысился он.
Я вздохнул и набрал номер нашего офиса в Лондоне. После трех гудков ответил женский голос. Мне сообщили, что мистер Ренуар и мистер Брок-Кроссфилд сейчас в зарубежной командировке. Что им передать? Спасибо, ничего! Я положил трубку.
– Понял? – усмехнулся Джин. – Отстегиваешь сто шестьдесят баксов в неделю Службе управления международным менеджментом в Гонконге, и полный порядок!
– А если кто-либо захочет к нам приехать?
Джин поднял голову от своих бумаг, взглянул на меня поверх очков и отчеканил:
– Если кто-либо из лавочников Джорджии и Флориды отважится когда-либо пересечь Атлантику, он обнаружит пустую квартиру с уведомлением на дверях: «Фирма переехала в более просторное помещение. Номер телефона прежний». Пока риелтор одного агентства показывал мне квартиры, сдающиеся в аренду, я улучил момент и приклеил к двери записочку. Еще вопросы будут?
– Джин, я тебя достал?
– Еще как! – процедил он и снова уткнулся в свои бумаги.
Какая муха его укусила, размышлял я, когда мы спустя два дня отправились на Федеральную ярмарку нумизматов в штате Миссисипи. Восемь с половиной часов со скоростью сто пять километров в час в полном молчании – это кое-что!
Мы остановились у невзрачного блочного сооружения барачного типа где-то между Таллахасси и Пенсаколой, километрах в двадцати от Мексиканского залива. Неоновая вывеска извещала о том, что перед нами «Мот…ль Др…жба».
Когда я вошел в наш номер, огромный таракан юркнул под шкаф.
Американский таракан, хочу заметить, уникальное насекомое, исключительно живучее. Длина его тела достигает порой четырех сантиметров, и он может обходиться без еды до трех месяцев, без воды – до одного месяца. До сорока восьми часов может находиться в замерзшем состоянии, обладает молниеносной реакцией и высокой чувствительностью. В Соединенных Штатах, уникальном государстве, и насекомые – единственные в своем роде. О москитах я уже упоминал. Это прямо-таки звери!
Вид стен нашего номера, сплошь в пятнах крови тех, кого здесь до нас кусали москиты, заставил меня поморщиться.
Я опустился на кровать и закурил. Молчание, конечно, золото, но не всегда!..
– Джин, в чем, собственно, дело? – начал я.
– Ты ставишь под угрозу нашу репутацию своими шашнями с какой-то шлюхой! – ощерился он.
– Она не шлюха! – взорвался я. – Как ты посмел назвать мою…
– Твою невесту? – прервал он меня. – Нареченную? Непорочную деву?
В его словах был смысл. Я лег на спину и выпустил в потолок струю дыма.