Семь лет спустя

— Понимаю, — сказал Мел.

— Значит, мы договорились? — с несколько преувеличенным энтузиазмом осведомилась Коппер.

— Предупреждаю, работы будет много. Это вам не в офисе сидеть. У вас с отцом какие-то романтические представления о жизни в степи, а на самом деле здесь трудно жить. Весь день духота и пыль, вечером пойти некуда, людей почти нет.

Работа у вас будет очень скучная, а помочь некому. Не рассчитывайте на романтику.

— Я по натуре отнюдь не романтик, — ледяным тоном отчеканила Коппер.

И она не лгала, поскольку любила реальную жизнь, не видела никакого смысла в пустых мечтах. Ее друзья, скорее всего, лопнули бы от смеха, узнав, что кто-то заподозрил ее в романтизме. Правда, она никому не рассказывала о трех днях, проведенных с Мелом в Турции… Но это было так нехарактерно для нее! Коппер не могла рассказывать кому бы то ни было о таких вещах. Мел так и остался ее тайной, ее минутным соприкосновением с чудом.

— А ваш друг не будет скучать без вас? — с легкой улыбкой спросил Мел.

Коппер подумала, что скучал бы, пока ему не надоело, но и об этом Мелу знать не обязательно.

— И вообще, что вы подразумеваете под словом «романтика»? Я, например, предпочитаю принимать жизнь такой, какая она есть, и не маяться от невозможности изменить ход событий.

«Неужели? — хмыкнул внутренний голос. — А почему же ты, как ни стараешься, не можешь забыть Мела? Почему так расстроена, что он не помнит тебя?»

— Во всяком случае, — продолжала Коппер твердо и уверенно, — даю вам слово, что буду много работать и не потрачу ни минуты на вздохи по вашему брату. Бирраминда для меня лишь рабочее место, и больше ничто меня интересовать не будет.

С минуту Мел молча смотрел на нее, и Коппер дорого дала бы, чтобы узнать, о чем он думает, но, как обычно, он держит свои мысли при себе.

— Хорошо, — наконец сказал он, — оставайтесь у нас в экономках, но лишь до тех пор, пока не появится девушка из агентства. А она может приехать хоть завтра.

— Ничего, — ответила Коппер с огромным облегчением. Первый раунд закончился в ее пользу! По крайней мере не придется завтра бесславно возвращаться в Аделаиду. — А вы дадите мне возможность познакомить вас с нашими предложениями?

— Если только вы не станете упоминать о них каждую минуту, — строго произнес Мел. — Не надо давить на меня. Вы сможете показать мне ваш финансовый план и все ваши предложения, но это будет всего лишь частная беседа.

— Этого мне вполне достаточно, — улыбнулась Коппер.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Назавтра, к полудню, Коппер уже валилась с ног от усталости. Мел сказал правду: работы по дому оказалось очень много. В пять утра она начала готовить завтрак для Мела, Бретта и трех работников, потом, накормив, проводила их и с тех пор не присела ни разу.

Она мыла и стирала, чистила и скребла, ведрами возила грязь. Она кормила кур и собак и пятерых мужчин, заявившихся на второй завтрак и позже — на ленч, и все это время не спускала глаз с бойкой и норовистой четырехлетней девочки.

И к тому же почти всю ночь Коппер провела без сна, думая о Меле, хотя именно этого поклялась не делать. Усталое тело тщетно молило об отдыхе — ум бодрствовал. Образ Мела стоял перед глазами, и Коппер никак не могла свыкнуться с тем, что человек, столь близкий ей когда-то, сейчас стал чужим. Неужели он действительно не помнит ее? Неужели забыл, как прикасался к ней, как целовал, как запускал пальцы в ее волосы, как в страстном порыве сливались их тела?

Коппер тщетно пыталась не вспоминать. Утром, стиснув зубы, снова и снова твердила себе, что приехала в Бирраминду по делу, о чем не следует забывать. Она трудилась не покладая рук, надеясь, что однообразная работа прогонит все посторонние мысли.

Коппер накрыла стол к ленчу в летней кухне и села есть вместе со всеми. В общих трапезах не принимал участия лишь Билл, которого остальные работники называли «женатиком». Он был постарше других, жил в собственном доме в миле от поместья и обедать уходил туда. Вечерами его жена Наоми готовила ужин на всех, и, значит, у Коппер оставалось на одну заботу меньше. Это было большим подспорьем. Она и без того со страхом ожидала обеда, отмечая про себя, сколько пищи было уничтожено за завтраком.

Мел предупредил, что на ленч можно обойтись холодным вареным мясом с хлебом. Управившись, Коппер вычеркнула из своего списка графу «ленч» и задумалась над оставшимися пунктами. Хватит ли времени на прогулку по окрестностям?

Для рекламного проспекта необходимы эффектные фотографии и хороший текст; чтобы его написать, надо самой проникнуться красотой здешних мест.

— Чем это вы занимаетесь? — спросил Мел, увидав, как Коппер делает пометки против строчек: «потушить овощи» и «искупать Меган». Он прочел написанное, и его брови удивленно поползли вверх. — Впервые вижу человека, которому мало простого «распорядка дня».

— Люблю порядок и точность, — будто оправдываясь, ответила Коппер, — а иначе можно что-нибудь забыть.

— Надеюсь, на дыхание вы отвели себе достаточно времени? — серьезно осведомился Мел, но Коппер поняла, что над ней смеются.

— Надо бы, а то с такой грудой дел можно и задохнуться! — буркнула она, сильнее, чем ей хотелось бы, задетая насмешкой, мелькнувшей в глубине карих глаз Мела. — Не знала, что на фермах до сих пор не изжито рабство!

Бретт отнял у нее список.

— Вы уже достаточно потрудились, — заявил он.

Бретт с восторгом встретил известие о том, что Коппер остается на ферме, и всячески старался угодить ей.

— Вы заслужили отдых. Позвольте мне составить вам компанию и прогуляться к колодцу, который так понравился вашему отцу.

— Ты не забыл, что сегодня собирался проверить, в порядке ли буры? — вмешался Мел, прежде чем Коппер успела согласиться. Его голос был спокоен, но не допускал возражений. — Мы с Меган сами составим компанию Коппер.

— Мы поедем верхом? — оживилась Меган. Мел взглянул на Коппер. И хотя сегодня она разумно выбрала джинсы и светло-зеленую рубашку, простую и практичную, вид у нее был вполне городской. За ленчем все разговоры сводились к родео, и в выразительных зеленых глазах Коппер светился ужас при мысли о предстоящем зрелище. Укрощение быков, скачки на необъезженных жеребцах… Бр-р-р!

— Думаю, Коппер предпочтет свой автомобиль, — улыбнулся Мел.

Коппер вспыхнула.

— Вовсе нет, — гордо подняв голову, ответила она. Нельзя давать Мелу повод отказаться от делового разговора из-за того, что она ничего не смыслит в верховой езде. Что с того, что раньше ей не приходилось близко подходить к лошади? Подумаешь, премудрость. — Я как раз собиралась ехать верхом.

Не успела Коппер взглянуть на предназначенную ей лошадь, как вся ее смелость испарилась: лошадь была огромной и страшной, а когда Коппер робко приблизилась к ней, фыркнула, сгоняя с морды мух. Коппер поспешила ретироваться, нервно прижимая к груди папку с бумагами. Может, все-таки лучше ехать на машине?

— Что у вас там? — кивнул Мел на папку.

— Мне надо проверить кое-что. Здесь план местности, замеры, и еще я собиралась набросать текст.

— Куда вы это положите? — раздраженно спросил он. — Вы что, собираетесь держать поводья одной рукой?

Такие мелочи не приходили Коппер в голову.

— А разве нет какой-нибудь седельной сумки?

— Давайте сюда, — вздохнул Мел. — Так и быть, подержу, пока вы сядете в седло.

— Большое спасибо. — Коппер перевела дух, расправила плечи и решительно схватилась за поводья; лошадь нетерпеливо замотала головой. По телевизору все очень просто: поставить в стремя одну ногу, потом перекинуть через седло другую. В жизни это оказалось намного сложнее.

Лошади в телевизоре всегда стояли смирно. Данная конкретная лошадь шарахнулась от Коппер, лишь только она решилась на нее сесть. Следующие несколько минут лошадь переходила с места на место, а Коппер прыгала следом за ней на одной ноге. На заборе сидели три работника, наблюдали за происходящим и ухмылялись, сдвинув шляпы на затылок. Должно быть, им нечасто выпадала такая потеха.