Рунная магия

Локи жив, напомнила себе девочка, но как только очнется, он станет вдвойне опасен. Здесь его территория. Одни боги знают, что ему подвластно. Ей надо выбираться, и поскорее.

Мэдди огляделась. В пещере по-прежнему резко пахло огненной ямой, но после того, как дождь из обломков прекратился, стало прохладнее. Девочка увидела, насколько близка была опасность: кусок вулканического стекла размером с кабанью голову пролетел по воздуху, промазав на пару дюймов, и лежал у ее ног, все еще светясь.

Мэдди бегло оценила ситуацию. Дело дрянь: у нее ничего не вышло, она потеряла Шепчущего, ее сила истощилась, она погребена в тоннелях Подземного мира, и между ней и поверхностью — многие мили коридоров и галерей.

И все же, подумала Мэдди, план был хорош. Он должен был сработать. На мгновение между ними установилась связь. Шепчущий должен был ответить на ее зов. Он почти ответил… но, как говаривала Полоумная Нэн, «кобылка почти никогда не приходит первой».

Мэдди в отчаянии огляделась вокруг. Во имя всего святого, что ей теперь делать?

— Убей его, — произнес голос сзади.

Пораженная, Мэдди обернулась.

— Давай. Он заслужил.

Это был мужской голос, сухой, довольно суетливый и неодобрительный, как у Ната Парсона в середине проповеди. Но поблизости никого не было; вокруг волновались красноватые тени, огненная яма дышала.

— Где ты? — прошептала Мэдди.

— Просто убей его, — повторил голос. — Окажи мирам услугу. Лучшей возможности тебе не представится.

Мэдди посмотрела налево, посмотрела направо, но никого не увидела.

Неужели она это вообразила? Неужели она так одурманена дымом и испарениями? Что-то внутри ее тихо, но настоятельно убеждало бежать, говорило, что гейзер вот-вот снова выплеснется, что она уже наполовину отравлена испарениями из огненной ямы и что если она не выберется на более свежий воздух, то рухнет в обморок. Но все это сейчас казалось неважным. Настолько проще забыть обо всем, закрыть глаза и ни о чем не думать!

— А ну прекрати! — резко приказал голос. — Ты что, совсем тупая? Смотри вниз, девочка, смотри вниз!

Мэдди опустила взгляд.

— Ниже.

— Но здесь ничего… — начала Мэдди и тут же замолчала.

Глаза ее расширились, когда она увидела — по-настоящему увидела — то, что с грохотом приземлилось почти у ее ног и все еще светилось жаром своей огненной колыбели.

— Ну наконец-то, — усталым тоном произнес Шепчущий. — А теперь, если можешь, приложи еще капельку усилий и хотя бы пни за меня этого мерзавца.

Насколько было известно, коридоры под холмом Красной Лошади никто никогда не наносил на карту и не пересчитывал. Даже Капитан не знал их все: хоть он и использовал холм столетиями в качестве убежища и места сбора для гоблинов, но не был ни создателем его, ни хранителем всех его секретов.

Ходили слухи, что если спуститься достаточно глубоко, то можно пройти по Стронду до самого Нижнего мира и до Черной крепости, что стоит на реке Сон, но никто не знал, правда ли это, — кроме, быть может, Капитана, но всякий гоблин, достаточно тупой, чтобы спросить его о подробностях, заслуживал печальной участи.

Сахарок-и-кулёк дураком не был. Однако он был любопытен — возможно, более любопытен, чем того требовала осторожность, — и видел множество странных вещей, которые отчаянно пытался исследовать. Все началось с девчонки, которая знала его истинное имя и спустилась туда, куда ни один гоблин не отваживался забраться, но где время от времени пропадал Капитан и откуда он возвращался в дурном настроении, пропахший дымом.

Потом эти события в Надземном мире. Обычно они мало занимали Сахарка. Гоблины не любят хлопот, если, конечно, не сами их причиняют, и частые визиты на холм Красной Лошади, предпринимаемые властями и пастором, будоражащим округу, располагали к тому, чтобы спокойно сидеть под землей.

Но на этот раз Сахарок почувствовал: зреет что-то посерьезнее обычного напряжения между людьми и фейри. Пошли всякие слухи, и всадник на нагруженном жеребце галопом мчался к Хиндарфьяллу. К тому же попахивало чем-то вроде ладана и горелой стерни, а полчаса назад Капитан вернулся с очередного набега с головой, замотанной тряпицей, и с нехорошим блеском в глазах. Он поставил стражу на уши, заперся у себя и рявкал на всех гоблинов, которые осмеливались приблизиться.

Сахарку хватило ума не лезть ему под ноги. Он поступил так, как и всегда в подобных обстоятельствах: укрылся в дальнем уголке и приготовился откушать кекс с изюмом, зрелый сыр и маленький бочонок сногсшибательного бренди, припрятанные несколько недель назад. Но едва только гоблин устроился поудобнее, как услышал голоса, и один из них, который он сразу узнал, принадлежал Мэдди.

Его долг понятен — остановить девчонку. Таковы были приказы самого Капитана, ясные как божий день, а Капитан умел быть очень неприятным, если его приказы не выполнялись.

Но с другой стороны, тот, кто способен заставить Локи нервничать, явно не по зубам Сахарку-и-кульку. Береженого бог бережет, так что лучше сидеть себе тихо и попивать бренди.

Отличный план. И он бы сработал, думал позже Сахарок, если бы не проклятое любопытство. Когда-то оно привело его к девчонке и вот опять взяло верх, заставило его красться в тенях, стараясь услышать, о чем говорят голоса.

Спор, похоже, был в самом разгаре.

Мэдди очень скоро обнаружила, что Шепчущий вовсе не благодарен за свое освобождение. За часы, прошедшие после ухода из пещеры, пока она несла его в перевязи, сделанной из куртки, девочка множество раз прокляла себя за то, что столь преуспела.

Одноглазый был прав, думала она. Шепчущий и на вид, и на вес совсем как кусок камня. Комок стеклянистой вулканической массы — может, обсидиана, а может, какого-то кварца. Но если приглядеться поближе, то можно увидеть лицо: выдающийся нос, брюзгливый рот, глаза, светящиеся умом и злобой.

Что же до его личности… Все равно что общаться с вредным стариком. Ему все было не по душе: слишком маленькая скорость передвижения (но если Мэдди ускоряла шаг, тоже было плохо), болтовня Мэдди, молчание Мэдди и особенно то, что идут они к Одноглазому.

— К этому боевому ворону? — возмутился Шепчущий. — Я ему не принадлежу и никогда не принадлежал. Воображает, будто он все еще Генерал. Думает, что может взять и снова начать отдавать приказания.

Мэдди, которая слышала это уже несколько раз, промолчала. Вместо разговоров она постаралась сосредоточиться на дороге, которая была каменистой и разбитой.

— Заносчивый, как всегда. Да кем он себя воображает, а? Всеотец, так его…

— Наверное, ты предпочел бы остаться в огненной яме, — пробурчала Мэдди себе под нос.

— Что-что? Повтори!

— Что слышал.

— А теперь послушай меня, — заявил Шепчущий. — Сомневаюсь, что ты знаешь, с кем имеешь дело. Я не просто камень, ясно? В неправильных руках могу взорваться, как граната.

Не обращая на него внимания, Мэдди продолжала идти. Это было непросто. Шепчущий был тяжелым, тащить его было неудобно, и всякий раз, помышляя об отдыхе, она воображала Локи, разозленного, отдохнувшего, жаждущего мести, и представляла, как он бежит за ней по коридору. Она прятала свой след как могла, регулярно пользовалась руной Юр или возвращалась назад. Она надеялась, что этого хватит, чтобы задержать или запутать Локи, но точно не знала.

Шепчущий не упустил шанса посетовать на ее милосердие.

— Надо было убить его, пока была возможность, — произнес он в двенадцатый раз. — Он был беспомощный, без сознания, полностью в нашей власти. Ну пусть не убить, так хотя бы бросить, чтобы сдох от испарений. А ты что сделала? Ты спасла его. Вытащила на свежий воздух. Перевязала голову. Практически уложила в постельку. И что дальше? Стакан молока и яйцо всмятку?

— Может, хватит уже? — раздраженно спросила Мэдди.