Рунная магия

На третий день Везунчику повезло. В полу камеры он обнаружил закрытый решеткой выход в канализацию, через который и умудрился спастись. Голодный, грязный и напуганный, он стащил, сколько смог, еды со складов гоблинов, после чего отыскал путь в относительно безопасное место, где с тех пор и прячется, питаясь рыбой, свежей водой из реки и остатками наворованного.

— Я пытался вернуться наверх, — заключил он, — но теперь все гоблины под холмом за мной охотятся. Хотя сюда они не придут. — Он смотрел за спину Мэдди, на пылающую огненную яму. — Этот сброд никогда так далеко не заходит.

Но девочка думала совсем о другом.

— Еда? — спросила она. — У тебя есть еда?

— Ты что, голодная?

— А как по-твоему?

Мгновение Везунчик словно сомневался. Затем пришел к решению.

— Ладно. Нам сюда.

И он провел ее по краю огненной пещеры к тому месту, где темная река, стремительно текущая из отверстия в стене, была частично запружена обвалом.

— Подожди здесь, — велел он Мэдди.

Везунчик подбежал к краю реки, запрыгнул на груду упавших камней и скачками исчез в темноте.

На секунду Мэдди встревожилась — оттуда, где она стояла, казалось, что Везунчик просто бросился в бурное течение. Но потом она его увидела. Он стоял на плоской отмели примерно в середине потока, вокруг бурлила белая вода. Наверное, он знал об отмели, подумала Мэдди, и все равно это опасный поступок. Любой рыбак вам скажет, что речная рыба больше всего любит быструю воду, и Мэдди не удивилась, когда через несколько секунд Везунчик наклонился и резко дернул что-то у ног.

Это оказалась ловушка, искусно сплетенная из лески или бечевки. Везунчик изучил ее содержимое, забросил сеть на плечо и вернулся, быстро и ловко прыгая по подводным камням. Пока он был занят этим, Мэдди пристально следила за ним через Беркану — магическое кольцо пальцев. Девочка постаралась, чтобы он не заметил: не хотела его пугать. «Никому не доверяй», — сказал Одноглазый, и Мэдди решила удостовериться, что этот помощник стеклодува — именно тот, за кого себя выдает.

Беркана подтвердила то, что она и так уже чувствовала. Везунчик не отбрасывал вообще никаких цветов. Ее первое, мимолетное впечатление — что она увидела кого-то старше, выше, с горящими глазами и кривой усмешкой — оказалось лишь игрой света и ее собственных страхов. Когда Везунчик подошел к краю воды, держа на плече улов, Мэдди с облегчением вздохнула и позволила себе наконец расслабиться.

Добычу они поделили пополам. Везунчик показал Мэдди, как готовить рыбу. Рыба была кислая на вкус и костлявая, с огромными слепыми глазами, но Мэдди слопала свою порцию до крошки, облизывая пальцы и тихонько попискивая от голода и удовольствия.

Везунчик молча смотрел, как она ест. Грязная работа — ловить, готовить и есть рыбу — во многом растопила лед между ними, парень оставил угрюмость и стал довольно дружелюбным. Мэдди решила, что он не меньше ее был рад найти в тоннелях союзника. А то, что он две недели выживал здесь один, говорило о его мужестве и находчивости.

Девочка узнала, что за это время он нашел еду и способ ее готовить, отыскал источник хорошей питьевой воды и место, где можно мыться, узнал, где лучше всего воздух и где удобнее всего спать. Еще он составлял план тоннелей, одного за другим, пытаясь отыскать способ выбраться на поверхность, не проходя по Большой галерее, но пока безуспешно. И все это сам, без единого заклинания.

— А что ты будешь делать, если пути наверх не найдется? — спросила Мэдди, когда он завершил свой рассказ.

— Рискну, наверное. Время от времени они снимают охрану. Но этот их Капитан… Не хотел бы я снова на него наткнуться!

Мэдди выглядела задумчивой. Капитан… ей по-прежнему казалось, что она что-то упустила, и она никак не могла понять, что именно.

— А как насчет тебя? — продолжал Везунчик. — Как ты нашла дорогу сюда? И откуда столько знаешь об этом месте?

Хороший вопрос! Пока Мэдди размышляла над ним, Везунчик наблюдал за ней с полуулыбкой, глаза его горели зеленым в отблеске огней.

— Колись давай, — сказал он, увидев ее колебания. — Может, я и не Горячка, но это еще не значит, что я дурак. Я видел твои чары и знаю, что они значат. Ты пришла сюда не просто так. И не надо мне лапшу на уши вешать насчет сокровища под холмом. Здесь нет сокровища, и ты это знаешь.

Итак, он не поверил ее рассказу. Поразмыслив, Мэдди перестала удивляться. Он слишком умен, чтобы быть обманутым. В некотором роде это успокоило девочку. Ей может понадобиться союзник в пещерах, а знания и изобретательность Везунчика наверняка пригодятся.

«Никому не доверяй», — сказал Одноглазый. Но конечно, она должна как-то все объяснить, и к тому же если капитан гоблинов действительно враг, то ничего страшного, если она расскажет Везунчику кое-что.

— Ну? — резко спросил он. — Ты мне веришь или нет?

— Дело не в том, что я тебе не верю… — начала Мэдди.

— Ну да, — произнес Везунчик. — Не надо быть Горячкой, чтобы понимать, что почем. В смысле, я кажусь тебе подозрительным? Конечно, я ведь ловил тебе рыбу, показал, где можно пить и…

— Пожалуйста, Везунчик…

— Тебе-то хорошо, верно? Ты в безопасности. Можешь выбраться отсюда, когда захочешь. А мне тут сидеть, пока не поймают. И правда, с какой стати тебе мне помогать? Я всего лишь помощник стеклодува из Райдингза. Какое тебе дело до того, что случится со мной?

С этими словами он повернулся к ней спиной и замолчал.

«Никому не доверяй». Даже теперь настойчивые слова Одноглазого звенели в ушах Мэдди. Но Одноглазого-то здесь нет. Одноглазый послал ее под холм без предупреждения и подготовки, полагая, что она точно знает, как надо действовать. Но такого никто из них не предвидел. И что ей теперь делать? Бросить Везунчика на произвол судьбы?

— Везунчик, — обратилась она к нему.

Он сгорбился. Даже в мерцающем свете Мэдди видела, что он дрожит.

— Ты напуган, — заметила она.

— А то! — согласился Везунчик. — Хочешь — верь, хочешь — не верь, но пункта «расчленение гоблинами» в моем списке дел на неделю не было. Но если ты мне не веришь…

Мэдди вздохнула.

— Ладно, — перебила она. — Я тебе верю.

Оставалось надеяться, что Одноглазый поймет.

И Мэдди рассказала все целиком — все, что собиралась рассказать, и многое, чего не собиралась. Она говорила о своем детстве, об отце, о Мэй, о миссис Скаттергуд и нашествии крыс и насекомых в погреб (в этом месте Везунчик громко захохотал), о своих мечтах и желаниях, о своих страхах. Он был хорошим слушателем, и, когда Мэдди наконец замолчала, чувствуя усталость и сухость во рту, она не без удовольствия поняла, что никому и никогда, даже Одноглазому, не открывала так много, как этому пареньку.

— Итак, — сказал он, когда Мэдди закончила. — Ты открыла холм. Нашла дорогу сюда. — (Почему-то она не рассказала Везунчику о Сахарке.) — А теперь еще отыскала своего Шепчущего. Что дальше?

Мэдди пожала плечами.

— Одноглазый велел принести его.

— Всего-то? — Парень усмехнулся. — А он не подсказал тебе, как это сделать? Например, при помощи волшебной веревки или огнеупорного заклинания.

Мэдди молча покачала головой.

— Это же магия, верно? — спросил Везунчик. — Какая-то безделушка из Древнего века, вся обвешанная языческими рунами. С чего ты взяла, что она безопасна, Мэдди? С чего ты взяла, что не разлетишься вдребезги, как только возьмешь ее в руки?

— Одноглазый меня бы предупредил.

— Если бы сам знал.

— Ну, он же знал, что сокровище здесь.

— Гм. — Везунчик, похоже, остался при своем мнении. — Просто все это кажется странным. То, как он послал тебя сюда одну.

— Я же тебе сказала! — рассердилась Мэдди. — Так было безопаснее.

Повисла довольно долгая пауза.

— Дай мне договорить, — попросил Везунчик. — Мне кажется, твой дружок-путешественник многого тебе не рассказал. Сперва он говорит, что под холмом золото, потом — что это сокровище Старого мира, но не уточняет, какое именно, и наконец посылает сюда одну, ни словом не предупредив об опасности… В общем, ты когда-нибудь слышала сказку об Аладдине и волшебной лампе?