47-й самурай

— Отсосы и групповуха.

— Спасибо, Сьюзен. Я знал, что на тебя можно положиться. Так или иначе, Мива грамотно распорядился деньгами, рано понял преимущества Интернета, отыскал кое-какие омерзительные ниши, отточил технологическое совершенство, выправил положение — и стал мультимиллиардером. Так что, похоже, чутье твоего осведомителя не подвело. Нам надо определиться с тем, что делать, и только после этого начинать действовать.

— Я все поняла.

— А сейчас этот Мива поглощен выборами короля порнографии или чего-то в таком духе. Здесь все это есть. Ему нужно обязательно победить на этих выборах, добиться какого-то статуса. Он должен сделать что-то большое, чтобы к нему гурьбой потянулся простой люд.

Сьюзен лишь едва заметно усмехнулась. Ник получил все это еще неделю назад. Он опередил провидцев из Лэнгли на целых семь дней.

— Если Мива добьется победы, следующим шагом станет вручение ему ордена Хризантемы первой степени, высшей награды, которой в Японии может быть удостоено гражданское лицо. Его лоббисты уже несколько месяцев протаскивают через парламент соответствующий закон.

А вот это уже что-то новенькое.

— Тем самым Мива немедленно получит легитимность, это даст ему безграничное влияние, откроет перед ним все двери. А он — агент Северной Кореи. Он сможет сделать для своих хозяев то, о чем те даже не мечтали. И это затронет не только японцев, но и нас.

— Японцы об этом знают?

— Нет. Один из наших источников находится в Северной Корее, и если мы расскажем японцам о Миве, они поймут, что у нас в Пхеньяне есть «ухо». А потом, может быть, кто-то узнает об этом уже от них. Понимаешь?

— Конечно.

— Сьюзен, забудь о своей ошибке насчет Свэггера и оставь все в прошлом. Эта задача потребует от тебя максимума изобретательности и воображения. Отныне она становится твоим абсолютным приоритетом: ты должна срочно придумать, как пустить Миву под откос, однако сделать это нужно будет так, чтобы к нам не вело никаких следов. Мы должны остаться в стороне, чистыми. Но это должно произойти до того, как Мива провернет свой рекламный трюк и получит награду из рук императора. Тебе предстоит раскопать что-то такое, о существовании чего, скорее всего, не подозревают даже сами японцы. Сделать это будет непросто, однако, Сьюзен, ты должна это сделать. От этого зависят твоя и моя головы.

— Каковы временные рамки? — спросила Сьюзен.

— Ну, примерно неделя тебе понадобится, чтобы осмотреться на месте и найти источники, еще одна уйдет на разработку плана, потом нужно будет согласовать его с начальством, и только потом можно будет приступить к выполнению. У тебя есть по крайней мере три месяца. Но не больше. Я понимаю, это трудно, но иногда нам приходится решать трудные задачи.

— Хорошо, — сказала Сьюзен. — Предположим, я решу этот вопрос… скажем, сегодня к половине пятого?

— Что? Сьюзен, это не шутка. Ты даже не…

— Дуг, разве похоже, что я шучу?

— Я… а не слишком ли ты самоуверенная?

— Ты так считаешь? Дуг, следующей весной тебя должны отозвать в Лэнгли. А на твое место пришлют какого-нибудь очередного варяга, который ни хрена не смыслит в наших делах.

— Сьюзен, ты меня обижаешь.

— Дуг, сам подумай. Ничего личного, но мне так надоело подчиняться дилетантам! Итак, сегодня, половина пятого. Хорошо, Дуг? А уже в половине шестого ты отправишь в Лэнгли первую из многих, очень многих телеграмм, в которой расхвалишь меня, рекомендуя на должность следующего главы отделения вместо всех твоих дружков-пердунов. Договорились?

— Ты хоть понимаешь…

— Договорились?

На самом деле сообщение о смерти Юичи Мивы вследствие «естественных причин» поступило в 15.25. Сьюзен уложилась в отведенный срок с запасом в час и пять минут.

Глава 47

НОТО (ЗАВЕРШЕНИЕ)

Он очнулся на вторые сутки и еще двое лежал, получая жизненные силы только из капельницы над головой. Проваливаясь в бессознательное состояние и снова всплывая, он чувствовал, что многие части его тела покрыты бинтами, видел потолок, видел время от времени кого-нибудь из медперсонала, отмечал медленное течение времени.

На третий день он уже мог сидеть в кровати, и к нему вернулись обрывки воспоминаний. На четвертый день сознание прояснилось и воспоминаний стало больше. Приблизительно в это время японских медсестер как-то ненавязчиво сменили два американских парня, которых он определил как фельдшеров морской пехоты Соединенных Штатов в штатском, исходя исключительно из того, что они называли его «ганни». Однако ребята знали свое дело, и кому какое дело, что за ведомство их сюда направило?

На пятый день его мозг успокоился настолько, что он смог смотреть телевизор. Он быстро обнаружил, что вся страна погружена в… ну, не совсем в траур, а скорее во что-то другое, наверное, в болезненную зачарованность, в ощущение всеобщей издевки, в злорадство по поводу чужой трагедии. Все это было вызвано внезапной кончиной Юичи Мивы по прозвищу Сёгун, одного из признанных гениев японского голубого экрана, миллиардера, сколотившего состояние на порнографии, основателя агрессивной компании «Сёгунат аудио-видео», а впоследствии и владельца газет, радиостанций, магната средств массовой информации, бонвивана и борца за чистоту национальных традиций.

Свэггер следил за событиями по двуязычным выпускам новостей. Мива, которому, по слухам, должны были вручить орден Хризантемы высшей степени, скоропостижно скончался от удара. Свэггер был одним из немногих, кто знал, что это был за удар и каким оружием он был нанесен. И, смотря телепередачи, он приходил к выводу, что Япония вовсе не скорбит по поводу внезапной смерти магната. В конце концов, он занимался порнографией. В любом случае, эту новость вскоре затмили другие.

Наконец ему удалось раздобыть переносной компьютер. Подключившись к Интернету, Боб вышел на страничку «Джапан таймс» и запросил номер за день, следующий за поединком на островке в парке. На странице внутренних новостей он нашел короткую заметку, которую искал: в парке Киёсуми был обнаружен неопознанный труп, предположительно принадлежащий бойцу якудза или человеку, провинившемуся перед якудзой, если учесть характер смертельных ран. Приводились слова капитана полиции, выражавшего беспокойство: хотя братство «8-9-3» нередко прибегает к насилию, обычно эти преступления происходят в таких злачных районах, как Кабукичо. Капитан опасался, как бы появление трупа в мирном изяществе исторического парка Киёсуми не знаменовало собой новую фазу криминальных разборок.

Больше в газете ничего не было. Никто не навещал Боба, никто не брал у него показания, заявления, комментарии, отчет. Он просто лежал в палате, восстанавливая силы, читал газеты, смотрел телевизор, поедал сырые яйца, бутерброды с огурцами, котлеты и всевозможную рыбу в большом количестве.

Через неделю его раны осмотрели и перебинтовали, ему дали новую порцию антибиотиков и болеутоляющих, после чего объявили, что он годен к дальнему перелету. Ему принесли новый костюм и подложный паспорт на имя Томаса Ли.

— Ганни, нам сказали, что, когда вы прилетите в Лос-Анджелес, вас встретит человек из госдепа. Он попросит отдать этот паспорт, который затем исчезнет. Я в этих делах ничего не смыслю, но нам сказали, что этот Томас Ли также исчезнет.

— И кто вам это сказал?

— О, сами знаете. Ребята в костюмах. Больше я ничего не могу добавить.

— Я тебя понял, сынок.

Одевшись, Боб собрал свои скудные пожитки: паспорт, билет на самолет, вылетающий в семь вечера, и больше ничего. Ключей от мотоцикла не было. Впрочем, это не имело значения.

Больница настояла на кресле-каталке. Один из фельдшеров докатил Боба до микроавтобуса без каких-либо надписей. На улице уже покусывал морозец. В Бойсе такая погода стоит в январе. Боб медленно перебрался в микроавтобус, опираясь на здоровую руку и здоровую ногу.