Обладание

Она оттолкнулась от стены.

— А сейчас пойдем посмотрим, подходит ли тебе повар, которого я наняла. Этот повар — мужчина, и он недавно прибыл из поместья в Кенте.

— Беглец? — удивленно спросил Райе. Она притворилась изумленной.

— Святые небеса, я бы не догадалась! Ты думаешь, это возможно? Я никогда и не думала спрашивать об этом. Я просто заметила, что его мясные пирожки вкуснее моих, и решила, что ты никогда не простил бы меня, если бы я его не приняла на службу.

На следующей неделе Рийс снова приехал, чтобы сообщить, что старший Деспенсер сдался в Бристоле, но король и Хью ушли по морю из Чепстоу прямо перед носом у приближающихся войск. Следующей новостью стало то, что их обоих захватили при высадке в Гламоргане. Хью Деспенсер был отослан на север в Герефорд, а Ланкастер препроводил короля на восток.

Все это время Мойра жила, словно во сне без сновидений, машинально выполняя свои обязанности, в угнетенном расположении духа и с несвойственной ей пассивностью. Сейчас она вновь пробудилась. Она не знала, сколько времени понадобится войскам на дорогу через все королевство, приедут ли они в Лондон или нет и появятся ли у Аддиса новые обязанности, которые могут задержать его после передачи короля баронам. Она знала только то, что он непременно вернется. После двух долгих месяцев разлуки она скоро вновь увидит его.

Только две недели спустя она позволила себе начать ждать его. Затем она подготовила Солнечную комнату, и каждый день следила за тем, чтобы там было чисто. Взгляд ее устремлялся на ворота каждый раз, когда кто-либо входил во двор. Из-за того, что она так сильно его ждала, время стало течь медленно.

Последние листья падали с яблонь, мороз покрыл инеем цветы. Выпал первый снег. Город наполнился рассказами о казни Хью Деспенсера и заточении Эдварда.

Она еще какое-то время ждала.

Глава 19

Мэтью, новый конюх, нашел ее возле колодца.

— Во дворе четверо рыцарей спрашивают, есть ли у нас места. Я сказал им, что у нас все занято, но в ответ услышал, что, если будет необходимо, они могут переночевать в зале.

Мойра поставила ведро на землю и набросила накидку, защищавшую от пронизывающего ветра. Рийс был прав насчет увеличения числа клиентов. Заключив короля в Кенилворте, бароны решили созвать в Вестминстере собрание для решения его дальнейшей судьбы, как только пройдет праздник Рождества. Было также назначено заседание парламента, который начнет работу через неделю. Все постоялые дворы в Лондоне и Саутворке уже давно были заполнены.

Она посмотрела на поредевший сад, наполнившийся зимней прохладой. Пустой, как и ее жизнь. Она прикусила губу и храбро приняла решение.

— Мы разместим их в Солнечной комнате, а я воспользуюсь соломенным тюфяком на кухне.

Она долго старалась не сдавать эту комнату, но в конце концов смирилась с тем, что мужчина, для которого она берегла ее, уже не вернется.

Ее чувства отчаянно сопротивлялись действительности. Они не притупились ни на йоту за изнурительные недели ожидания: каждый день, каждый час она всматривалась вдаль в надежде увидеть высокого черноволосого всадника. Но никто не приносил ей весточку о долгожданном приезде.

Ожидание превратилось в беспокойство, когда она узнала, что он не сопровождал короля в Келинворт. После долгих выпытываний информации у Рийса, каменщик с неохотой признался, что он слышал, будто Аддис провел праздники в одном из поместий Уэйка в Йоркшире. Волнение и беспокойство Мойры моментально переросли в учащенное биение сердца. Воспринимая это с болью, она сделала очевидный вывод.

Томас Уэйк, должно быть, настоял на более раннем сроке помолвки. Когда Аддис пообещал вернуться, он не ожидал этого. Было бы сумасшествием настраивать против себя Уэйка ради того, чтобы насладится несколькими неделями близости с Мойрой — хозяйкой постоялого двора. Она определила для себя, что на этом все завершилось и что она не может винить Аддиса, если обстоятельства привели к финалу отношений раньше, чем она ожидала.

А все-таки, был ли у него выбор? Порядок вещей был очевидным, здравым и практичным. Если бы ее спросили, она бы сама ему это посоветовала. Конечно. Безусловно. Если ее кинуло из рая в ад раньше, чем она ожидала, то это было своего рода расплатой.

В ее сердце не было злости, просто чувство пустоты, потери. Принятие этого чувства и понимание неизбежности не делали разочарование более легким. Мойра несла горе внутри себя, как тяжелый груз, и ее уже начало интересовать, станет ли оно хоть когда-нибудь немного легче.

— В конюшне должно быть еще место, если они приехали верхом, — сказала она, заставляя себя думать о практических деталях, на которых держалась сейчас вся ее жизнь. — Попроси Джейн и Генри приготовить соломенные тюфяки для Солнечной комнаты.

— Когда ты говорила, что эта комната всегда будет ждать только меня, я не ожидал делить ее с кем-то еще, кроме тебя, — послышался спокойный голос из дверного проема.

Она резко повернулась, и волна радости хлынула в ее сердце. Мойра тут же попыталась обуздать ее, в то же время едва сдерживаясь, чтобы не прыгнуть в его объятия. Она не ожидала, что он вернется сюда так скоро после обручения с Матильдой! С неловкостью взглянув на него, она настроилась на то, чтобы держаться с чувством собственного достоинства.

Он стоял, высокий и темный, в плаще поверх одежды из оленьей кожи. После своих путешествий Аддис выглядел немного похудевшим, по сравнению с тем, когда он вернулся сюда в первый раз. Золотые огоньки танцевали в его глубоко посаженных глазах, в то время как он осторожно наблюдал за ее реакцией.

— Пойди и скажи моим людям, что мы остановимся здесь, если нужно, то в зале. И скажи Генри, чтобы он позаботился о том, чтобы в Солнечной комнате приготовили ванну, — приказал он конюху.

Мэтью поспешно удалился, а Аддис повернулся к Мойре.

— Мы оба знали, что пройдет много времени, Мойра.

— Да. Хотя я не предполагала, что это будет так долго.

— Я тоже, но обстоятельства задержали меня на западе.

Обстоятельства!

— Я не получила от тебя ни единой весточки за последний месяц. Только слухи.

— Какие слухи?

— Что ты вместе с Уэйком, и провел Рождество с ним и…

Она постаралась подавить горечь воспоминаний о празднике, проведенном в одиночестве, в компании нескольких слуг, в то время как она представляла, как он очаровывал маленькую Матильду, стоя перед красивым домом.

Это было именно то, чего она надеялась избежать. Ревность. Отчаянное желание попытаться вновь приобрести уверенность. Это унижало их обоих! Она не ожидала, что это будет так сложно, надеясь, что у нее будет больше времени для того, чтобы подготовиться.

— Она просто ребенок. Красивый, легкомысленный ребенок. Я нашел ее… скучной.

— Она твоя леди. — И ты будешь ее лордом всю жизнь! Что же эгоистичного в ожидании того, что это произойдет несколькими неделями позже?

Она ненавидела себя такой. Сочетание удивленного облегчения и бурлящего негодования сковало ее, сделав неподвижной. Аддис смотрел на нее с ошеломленной досадой.

— Ты обиделась, и мне очень жаль, Мойра. Давай пойдем в Солнечную комнату, и я расскажу тебе, почему я задержался.

Вот уж чего она не хотела слышать, так это подробностей.

— Солнечная комната твоя, как я и обещала. Ты знаешь, где она.

Она подняла ведро и повернулась, чтобы отнести его в конюшню.

Он сделал три шага и заступил ей дорогу. Затем выхватил ведро и откинул в сторону.

— Как это понимать? Три месяца разлуки охладили тебя?

— Я не холодна. Я рада видеть тебя, но…

— Что, кто-то ухаживал за тобой? Снова этот каменщик? Если так, то он может, черт побери, подождать…

— Рийс оказался более преданным другом тебе, чем мне. Он слышал, где ты был, но старался не говорить мне об этом.