Небесный суд

Раздался звук рвущейся ткани. В небе над Парламентской площадью образовалась трещина, и в это зияющее отверстие хлынули цвета, каких демсон Давенпорт никогда не видела за всю свою жизнь.

— Ксам-ку! — вопил Тцлайлок. — Ксам-ку!

Из трещины, извиваясь подобно гигантским змеям, протянулись щупальца; падая на них, снег начал таять и превращаться в пар. Впечатление было такое, словно откуда-то из своего потайного логова наружу вылез огромный паук. Паучье тело менялось прямо на глазах — оно раздувалось и подрагивало по мере того, как его наполняла тьма из небесной расселины. Тцлайлока тоже била дрожь — но не по причине холода странной зимы, заморозившей Миддлстил в середине лета. Вокруг вождя революции и главы Первого Комитета жрецы культа саранчи пали на колени и читали молитвы, правда, на каком языке, этого демсон Давенпорт не смогла разобрать.

Тцлайлок обвел взглядом Парламентскую площадь — из глаз его струился черный огонь, а из глотки вырывался не то смех, не то клекот, а может, это холодный воздух наполнило щелканье чьих-то хищных челюстей. Демсон Давенпорт не знала, что поставили ей в металлическую грудь вместо сердца, но что бы это ни было, даже механический орган сжался от ужаса.

Коммодор Блэк слез с самодельного плота и подтолкнул его на фут вперед через камыши и ледяную воду к берегу реки Гэмблфлауэрс. Сжимая в одной руке полемическую дубинку, из которой получился отличный шест, Страж Тинфолд вступил на сухую землю. Запах дыма от горящей плавучей таверны преследовал их даже тогда, когда импровизированный паром пошел ко дну и скрылся в мутных водах реки.

Навстречу новым беженцам вышла целая шеренга металлических рыцарей.

— Дорогой млекопитающий, ваша циркуляционная система замерзнет вместе с водой в реке.

Коммодор Блэк поднял глаза от заснеженного берега.

— Коппертрекс! Великий Круг! Так ты спасся из Ток-Хауса!

— Как видишь, — ответил паровик. Свирепо сверкая зрительными пластинами, Коппертрекса окружили боевые клоны — гигантские, размером в два раза больше Острорукого.

— Неужели ты не мог найти для себя более достойное плавучее средство, чтобы бежать из Миддлстила?

— Бежать! Мы пришли к вам, глупый паровик! Старина Блэки был вынужден тащиться вниз по реке, потому что дьяволы из Третьей Бригады использовали нас как плавучую мишень для своих пушек и ружей. Или ты не узнаешь Стража Тинфолда?

Клоны, столпившиеся вокруг Коппертрекса, почтительно поклонились известному политику.

— Страж Тинфолд, до меня дошли слухи, будто вы погибли, когда квотершифтские силы отрезали Стимсайд от остального мира и взяли в осаду населенный паровиками район города.

— Я был по делу в Уоркберроузе. К счастью, наши партийцы смогли пробиться сюда через канализационные сети, — ответил Тинфолд. — Я принес с собой предписание парламента. Кстати, где Король-Пар?

— Мы отведем тебя к нему.

Рыцари Свободного Государства расступились, уступая гигантской мортире дорогу к реке. Прокладывая себе путь по глубокому снегу, та величественно шагала, напоминая боевого слона. Коммодор Блэк и Тинфолд вскарабкались на нее и уселись поближе к жерлу. Ухватившись за пушку, они двинулись к лагерю паровиков. Впереди шагали Коппертрекс и когорта паровиков. Вместо палаток, какие можно было бы увидеть в лагере шакалийской армии, металлические люди принесли с собой железные шесты, которые, соединенные вместе, образовали шестиугольные остовы, поверх которых были натянуты гуттаперчевые полотнища. Со стороны могло показаться, будто заснеженные луга правого берега поросли темными кораллами.

Из горного королевства пришли не только боевые рыцарские ордена. Сквозь падающий снег в небо поднимались струи пара десяти тысяч рядовых паровиков. Железные воины, ранее не служившие в регулярной армии, прикрепили к своим рукам спусковые устройства. В их бойлерные системы были засунуты гибкие трубки; в барабанах грохотали ядра, а сами они, под руководством новых офицеров, использовали буквально каждую минуту для отработки боевого строя.

Тинфолда и подводника привели в середину лагеря. Здесь, нанизанные на боевые копья, на ледяном ветру развевались разноцветные знамена. Неподалеку стоял сам Король-Пар. Его рост достигал шестидесяти футов. Зрелище не для слабонервных. Две огромные, похожие на когтистые лапы, ноги, на которых крепилась сферическая масса пушек и ощетинившийся острыми шипами штыковой аппарат. Повелитель паровиков приблизился к ходячей мортире, и коммодор увидел внутри маленького, золотистого, похожего на ребенка паровичка, который при помощи конечностей-рычагов приводил в движение эту махину.

— Король-Пар! — обратился к нему Тинфолд, напрягая, чтобы перекричать ветер, изношенную голосовую коробку. — Я принес постановления Палаты Стражей королевства Шакалия. Я представляю волю чрезвычайного правительства от имени всех политических партий, армии сопротивления, левеллеров и всего населения избирательного округа Уоркберроуз. Вы признаете этот документ законным?

— Признаю, — прогромыхал над берегом реки голос Короля-Пара. Коммодор Блэк почувствовал, как от этого трубного гласа у него все содрогнулось внутри. Таким мощным голосищем можно отдавать приказы самим горам, с которых они только что спустились.

— Тогда я обращаюсь к положениям договора от 980 года, подписанного Первым Стражем, лордом Изамбардом Киркхиллом и вами в Фульвен-Филдс и надлежащим образом ратифицированного Палатой Стражей. Парламент Шакалии призывает на помощь вооруженные силы Свободного Государства Паровиков и дарует разрешение форсировать реку Гэмблфлауэрс и войти в пределы столицы королевства Шакалии.

Боевая машина Короля-Пара приблизилась к исполинской мортире, чтобы монарх мог говорить от лица своего главного золотистого тела.

— Вы процветали в этой стране, Тинфолд Вы истинный гражданин Шакалии, однако духи Паро-Лоа гордились бы вашими успехами не меньше, даже если бы в качестве Стража от Уоркберроуза был избран сам великий Стилбала-Уолдо.

— Я не раз размышлял о том, что дух свободы подобен самому Лоа, ваше величество, и он обитает в душах многих жителей этой страны.

— Тогда пусть он поселится и в наших душах, — произнес Король-Пар и, развернувшись на шарнирах, обратился к своим офицерам, к боевым рыцарским орденам и всей своей железной армии.

— На войну! В бой на врага! Выступаем маршем на Миддлстил! — прогрохотал он.

В Палате Стражей члены Первого Комитета с ужасом наблюдали за тем, как Тцлайлок схватил вестового — им оказался уравненный революционер — и вышвырнул беднягу на улицу сквозь витражное окно галереи. Было слышно, как по камням внутреннего двора со звоном раскатились металлические части.

— Машины! — взревел Тцлайлок. — Гнусные машины!

Сначала члены Первого Комитета подумали, что председатель бросил эти слова в адрес уравненного вестового, однако затем до их сознания дошло, что он имеет в виду известие, которое принес несчастный, — о том, что к столице приближаются войска Свободного Государства Паровиков. От злости Тцлайлок едва не разнес в щепки круглый стол и не разбросал по залу карты Миддлстила и окрестностей. Он никогда не чувствовал себя таким сильным, и вот теперь все вокруг рушилось — неблагодарные миддлстилские идиоты присоединились к контрреволюционному восстанию. Мало того, что половина города принимает участие в уличных боях, теперь в поддержку им движется целая рать паровиков — у металлических рыцарей хватило духу пересечь границу Шакалии и вмешаться во внутренние дела страны. Этот их хитрый король бросил силы на помощь своим прогнившим соседям, чьи рыла наконец оторвали от кормушек, а самих отправили на сало. Разве он, Тцлайлок, не насытил свой народ? Разве не скормил угнетателей Гидеонову Воротнику? Разве не установил Гидеонов Воротник во имя простых граждан Миддлстила?

Решив, что гнев Тцлайлока улегся, один из жрецов культа саранчи осмелился подойти к председателю на довольно близкое расстояние — почти вплотную к черному нимбу, отныне окружающему фигуру вождя. Сердце Тцлайлока возликовало. Этот жрец был бывшим оператором транзакционных двигателей Гринхолла. Он всегда приносил хорошие вести. Правда, вождь революции не замечал, что вследствие многолетнего опыта общения с мелкими начальниками Гринхолла, этот жрец в совершенстве овладел искусством приносить хорошие вести в нужный момент. Он тщательно взвешивал и просеивал их, чтобы они казались священным подношением богам.