Шелк и сталь

— Распорядись приготовить карету. Я еду в Лондон сегодня же вечером.

— Да, милорд, — ответил слуга и поспешил выполнить приказание.

Тетя Уинни подошла к Люсьену, взяла его за руку и тоном, не терпящим возражений, сказала:

— Я поеду с тобой. Возможно, Кэтрин потребуется моя помощь, и я должна быть поблизости.

Люсьен не стал возражать.

Одетая в белый, с красным воротом, хлопчатобумажный халат, Кэтрин шла по коридору к своей камере, высоко держа голову. Она не плакала и никого ни о чем не просила. Нет, она не доставит им удовольствия.

— Пошевеливайся, девка! — Грузная санитарка подтолкнула ее. — Я не намерена нянчиться с тобой целый день.

Кэтрин никак не отреагировала, продолжая идти не спеша.

— Чем вы недовольны, ваша светлость? Нет слуг, чтобы нести вас в портшезе? Нет лакея, чтобы принести вам еду на серебряном подносе? — язвительно продолжила санитарка и с такой силой толкнула Кэтрин, что та едва не упала. Удержавшись на ногах, она расправила плечи и по-прежнему неспешно пошла дальше. Почти у самой камеры Кэтрин раздался быстрый топот маленьких ног, и она услышала свое имя:

— Кэтрин! Кэтрин, ты вернулась!

В зловонном мрачном мире Сент-Барта этот детский голосок был подобен радостному звону колокольчика.

Кэтрин обернулась у входа в свою камеру, и маленькая фигурка бросилась к ней на шею. Кэтрин была готова расплакаться от счастья, почувствовав маленькое теплое тельце Майкла в своих объятиях. Боже, она даже не представляла, как соскучилась по нему.

Санитарка с хмурым видом отступила назад, позволив им поговорить друг с другом. Даже грубая и мужеподобная мисс Уиггинз не могла оставаться равнодушной к Майклу. Кэтрин крепко обняла малыша, затем слегка отстранила от себя, оглядев с головы до ног.

— Боже, Майкл, как ты вырос! Мальчик просиял:

— Ты и вправду так считаешь?

Его опять коротко подстригли, и теперь светлые волосики смешно торчали на макушке. Кэтрин кивнула и улыбнулась:

— Мне кажется, что ты стал выше по крайней мере на голову.

Майкл засмеялся, зная, что Кэтрин немного привирает, но ему было очень приятно слышать это.

— Когда я стану большим, — прошептал Майкл, искоса поглядывая на санитарку, — я заберу тебя отсюда, и они не смогут помешать мне.

— Сейчас получишь подзатыльник, — пригрозила санитарка, услышав мальчика. — Иди отсюда и займись своим делом, — скомандовала она, хотя в ее голосе вовсе не было злости. Ее она приберегла для Кэтрин.

Грубо втолкнув девушку в камеру, санитарка со страшным грохотом захлопнула дверь и заперла на ключ.

Кэтрин припала к окошку в двери и посмотрела сквозь решетку. Санитарка удалялась, покачивая пышными бедрами так, что подол ее коричневой юбки колыхался из стороны в сторону. Майкл оставался в коридоре.

— Я думал, ты сбежала навсегда и стала свободной, — сказал он, подойдя поближе к двери камеры.

Кэтрин заморгала часто-часто, стараясь согнать с глаз непрошеные слезы.

— Да, Майкл, — через силу улыбнулась она. — Почти так и было. И мне очень хотелось, чтобы ты был со мной.

Кэтрин вдруг подумала, что, если маркизу удастся освободить ее, он смог бы освободить и мальчика. Тоска сдавила ее грудь. Она вернулась к тому, от чего бежала, и будущее казалось безнадежным. Правда, теперь у нее на воле есть друг, и, может быть, даже не один. Личфилд дал слово помочь ей. Он обещал забрать ее из Сент-Барта. Боже, как хотелось верить в это. Однако надежда — непозволительное и даже смертельно опасное чувство в таком месте, как Сент-Барт. Лучше смириться и замкнуться в себе, не замечая ужасов вокруг.

Но все же в глубине души еще теплилась надежда. Маркиз — самый порядочный и сильный мужчина из тех, кого Кэтрин когда-либо встречала. Если кто-то и сможет помочь ей, так только он.

Она вспомнила и его неожиданный горячий поцелуй при расставании и невольно провела языком по губам. Если закрыть глаза, то, вероятно, можно снова почувствовать вкус этого поцелуя. Кэтрин так и сделала. И тут ей показалось, что она слышит голос Люсьена, его обещание освободить ее.

Эти воспоминания заставили Кэтрин воспрянуть духом, по крайней мере на некоторое время, пока боль и унижения не заглушат их. А пока она будет жить надеждой.

Люсьен сидел напротив своего адвоката Натаниела Уитли в конторе Ната на Треднидл-стрит. Было шесть часов утра. На улице шел дождь, густой туман окутывал город, и холод пронизывал до костей.

Нат выглядел сонным, помятым и усталым. Последнее время, похоже, он и не спал толком. Люсьен заставлял его трудиться целыми сутками.

Пять дней назад маркиз прибыл в городской дом Ната в такой же ранний час и, подняв его с постели, потребовал, чтобы тот немедленно приступил к работе и отыскал способ освободить леди Кэтрин Грейсон из заточения в Сент-Барте.

Однако все усилия адвоката пока не дали никаких результатов.

— Я хотел бы сообщить вам что-нибудь положительное, милорд, но не могу. — В свои сорок с небольшим лет Нат был очень привлекательным мужчиной: среднего роста и телосложения, с темно-коричневыми волосами, тронутыми легкой сединой. На его прямом, красивой формы носу восседали очки в золоченой оправе. — Дело в том, что Дунстан настроен решительно против освобождения Кэтрин даже под подписку таких уважаемых людей, как вы и ваша тетя. Узнав о ваших действиях, он начал собственную кампанию, чтобы нейтрализовать вас. Он очень влиятельный человек, Люсьен. Вы всегда оставались в стороне от политических интриг, а Дунстан, напротив, преуспевал в этой сфере. У него много друзей, занимающих высокие посты, и достаточно денег, чтобы заткнуть рот любому, кто выступит против него.

— Это деньги леди Кэтрин, — мрачно заметил Люсьен, проведя рукой по волосам.

— Возможно. Мы пока не можем точно установить источник богатства графа. У меня есть человек, занимающийся этим делом, хотя не важно, чьи это деньги, пока Дунстан имеет законное основание распоряжаться ими.

Люсьена стала бить легкая дрожь, и он откинулся на спинку кресла. В последнее время он плохо ел, плохо спал, постоянно думал о Кэтрин и о том, как она страдает. Каждый раз, закрывая глаза, он представлял, как ее раздевают догола и охранники пялятся на ее маленькие торчащие груди. В ушах звучал ее жалобный крик, взывающий о помощи, и Люсьен вскакивал весь в поту и еще долго потом не мог успокоиться и заснуть. Он поерзал в кожаном кресле:

— Как им удалось обнаружить леди Кэтрин?

— Наверное, благодаря болтовне слуг. В тот вечер, когда она появилась в замке, многие видели ее. И, как вы говорили, это было довольно примечательное событие.

Люсьен кивнул. Тогда он наивно полагал, что слухи не дойдут до Дунстана так быстро.

— Каков наш следующий шаг? — спросил он.

— Пока не знаю. Чем больше информации мы соберем, тем больше шансов будет у нас продвинуться вперед. Недавно я пытался узнать о местонахождении доктора Каннингема, о котором упоминала леди Кэтрид, но, к сожалению, безуспешно.

Люсьен процедил сквозь зубы:

— Прошла уже почти неделя. Я должен повидать леди Кэтрин и убедить ее быть терпеливой. Она должна знать, что мы не бросили ее и делаем все, чтобы помочь ей.

Нат покачал головой:

— Они не допустят вас к ней. Дунстан твердо настаивает на том, чтобы к ней не пускали посетителей. Он и доктор Блейкмор утверждают, что она чрезвычайно опасна.

Люсьен скрипнул зубами.

— Блейкмор. Этот негодяй должен благодарить Бога, что я еще не разделался с ним. А что касается Дунстана — пока я не придумал подходящее наказание для него.

Нат снял очки и положил их на стол поверх бумаг.

— Спокойно, Люсьен. Вы и ваша тетя — единственная надежда девушки. Вы должны держать себя в руках. Дунстан очень хитер и постарается воспользоваться малейшей вашей оплошностью.

Люсьен тяжело вздохнул, чувствуя, что невероятно устал.

— Я думал, это дело будет гораздо проще, и рассчитывал освободить леди Кэтрин несколько дней назад. Не знаю, как долго она сможет продержаться там.