Страница 38 из 77
Добравшись наконец до места, где стояли Ночной Ястреб и Маленькая Крольчиха, он презрительно бросил:
— Если ты не можешь почтить память своего погибшего брата никаким иным способом, я возьму на себя заботу о его жене.
От этих дерзких слов Кривой Стрелы по толпе прокатился гул.
Ночной Ястреб не остался глух к словам своего бывшего друга.
— Если бы я не чтил память Многих Стрел, я бы не так наказал Маленькую Крольчиху за ее преступления, — громко и медленно произнес он. — Она должна благодарить его за свою бесполезную жизнь. — С этими словами он грубо оттолкнул Маленькую Крольчиху в сторону стоявшего напротив него мужчины: — Возьми! Может быть, ее острый язык и грязные дела принесут тебе больше счастья, чем мне.
Поддерживая почти безжизненное тело Маленькой Крольчихи, Кривая Стрела направился прочь.
— Подождите! — Опять вылетело то же самое слово — на этот раз из уст Пламени. Ее глаза смотрели прямо в глаза мужа. — Ребенок, Ночной Ястреб! Вспомни о Воющем Ветре.
Его темные глаза остановились на жене, а потом повернулись в сторону Кривой Стрелы и Маленькой Крольчихи.
— А примешь ли ты так же, как Маленькую Крольчиху, сына моего брата? — спросил он Кривую Стрелу.
Кривая Стрела кивнул в знак согласия. Ночной Ястреб повернулся к Маленькой Крольчихе. На ее мокром от слез лице, искаженном от боли и унижения, мелькнул проблеск надежды.
— Я дарю тебе, женщина, твоего сына, но только потому, что моя жена по доброте своей просит меня об этом. Даже сейчас она заступается за ту женщину, которая чуть не убила ее. Великодушие моей жены гораздо больше моего, уверяю тебя.
Наступила весна, и с первым легким ветерком племя снова двинулось в путь. Снег в горах под теплыми лучами солнца начал таять. На голых ветвях деревьев зазеленели молодые листочки. В лугах распустились цветы, и земля покрылась густым зеленым ковром. Пересекая холмы и долины, Пламя с радостью наблюдала за полнотой новой жизни. Повсюду природа была занята своим собственным возрождением. Едва держась — на слабых ножках, прыгали возле матерей козлята. Только что родившиеся зайчата потягивали маленькими носиками свежий воздух, радуясь весне. Детеныши лебедей описывали по воде круги, следуя за своими гордыми родителями.
Стада бизонов собирались на широких открытых равнинах, становясь добычей шайенов, запасы еды которых оскудели после долгих зимних месяцев, а свежее мясо и шкуры были первоочередной заботой всех племен, которые зачастую даже объединялись, чтобы совместно добывать себе одежду и пропитание.
Охота на бизонов, в которую так или иначе было вовлечено все племя, была зрелищем возбуждающим и захватывающим. Она была в новинку для Пламени.
Охотники достаточно долго выслеживали стадо, стараясь не вызвать ни малейшего беспокойства огромных животных. Прячась за небольшими кус — 4 тиками, пригорками, камнями, зарослями травы, первая группа охотников старалась подползти к стаду как можно ближе, окружая его со всех сторон, тогда как вторая группа по сигналу начинала преследование стада, сидя верхом на невысоких лошадях. —
В отличие от других парнокопытных, бизон может бежать только вперед и только в одном направлении. Это очень помогало индейцам, лошади которых могли обогнать любого бизона. Охотники скакали вдоль стада, убивая одного бизона за другим и оставляя туши женщинам, чтобы те разделывали их. Одной-единственной точно пущенной стрелы или метко брошенного копья порой хватало, чтобы уложить это огромное животное. И поэтому охотник продолжал погоню за бизонами, убивая их одного за другим, пока в колчане его оставалась хотя бы одна стрела.
Часто племена окружали стадо и заставляли бизонов бежать по одному бесконечному повторяющемуся кругу. В этом случае туши животных не оставались разбросанными на многие мили в разные стороны, а сосредоточивались в одном месте.
Охотник также мог быстро заменить свою уставшую лошадь на свежую, которую держали наготове или какая-нибудь женщина, или юноша, слишком еще молодой, чтобы принять участие в самой охоте.
Другой излюбленной тактикой — особенно ранней весной, когда на реках еще только начинал сходить лед, — было загнать стадо в реку. Огромные животные не только могли мчаться лишь в одном направлении, но и, начав свой бег, продолжали его с какой-то слепой решимостью. И если один из бегущих впереди бизонов падал, то остальные продолжали мчаться вперед, спотыкаясь об упавшее животное. Зная это, охотники направляли стадо в реку, и, как только первые указывали направление, остальные мчались следом за ними прямо в ловушку. Привыкнув без труда пересекать замерзшие реки зимой, весной тяжелые животные проваливались под тонкий лед. Задние напирали на передних, и сотни быков находили смерть в одной большой полынье. Этот способ особенно приветствовали женщины, потому что, в ледяной воде мясо хорошо сохранялось до тех пор, пока они не успевали освежевать и разделать всю добычу.
Еще одним способом было загнать стадо на край отвесной скалы, и тогда задние животные, спасаясь в панике от преследовавших их охотников, подталкивали передних в пропасть.
Наблюдать за всем этим было очень интересно, но Пламя мечтала избежать той отвратительной работы, которую она со всеми остальными женщинами должна была проделывать после того, как охота подходила к концу. Свежевание и разделка огромных туш — часто под палящим солнцем, среди кишащих тучами слепней и москитов — были самым неприятным занятием для Пламени. Эта утомительная, кровавая работа, казалось, не кончится никогда. Закончив разделку одной туши, Пламя увидела, что рядом лежат еще несколько. Зловоние было невыносимым, и девушка испугалась, что ее тут же вывернет, но зная, насколько важны для выживания племени эти бизоны, она заставила себя продолжить работу.
Все шло в дело. Использовалась практически каждая часть животного. Из его мяса готовили множество различных блюд. В ход шел язык, мозг, печень, почки, внутренности. Вкусный десерт делали из крови и яичек бизона. Шкуры вымачивали в кипящей воде и затем мелко резали. Эти кусочки высушивали, чтобы использовать позже как муку для ягодных пирогов. Если Пламя не думала о том, из чего были сделаны эти пироги, они казались ей очень вкусными. Высушенное мясо и костный жир смешивали, чтобы приготовить пеммикан, который хранили потом в обмазанных жиром бурдюках, сделанных из кожи не родившихся телят. При нужде эти бурдюки также съедали.
Шкуры животных использовали не только для покрытия хижины. Из них шили всевозможную одежду, так как у зимнего бизона шкура очень толстая и теплая. Шкуры бизонов, убитых летом, постилали на пол. Из шерсти плели поводья и веревки или использовали как набивку для мягкого седла. Из грубой шерсти делали кисточки, с помощью которых женщины раскрашивали кожу, а также фасады хижин. Из рогов делали ложки и ковши. Не выбрасывали даже скелет, из которого изготавливали многие полезные инструменты. Хвосты животных использовали, чтобы отбиваться от мух и насекомых.
И хотя Пламя от всей души ненавидела этот бесконечный изматывающий труд, она не отлынивала от работы, понимая, что выживание племени зависит от совместных усилий его членов. Правда, она все еще не думала о себе как о постоянном члене племени, все еще надеялась на спасение. Но, живя рядом с ними, она в равной степени была подвержена всем тем невзгодам, которым был подвержен любой из членов племени.
Не будучи занятыми разделкой бизонов или других животных, которых приносили в деревню охотники, женщины собирали весенние ягоды, а также дикие овощи и травы, чтобы добавить питательных веществ к своему рациону. Они пополняли запасы трав, листьев и корней, одни из которых использовали при приготовлении пищи, другие же для получения необходимой для украшения одежды краски. Из растений получали необходимые ингредиенты для настоек, порошков и прочих лекарственных средств.
У Пламени появилось очень много дел, но какой бы нудной, тяжелой и неинтересной ни казалась ей работа, она радовалась, что после нее можно беспрепятственно вернуться в свою хижину, где уже не придется выслушивать постоянные жалобы Маленькой Крольчихи. Там не было больше никого, кто мог бы ворчать на нее, насмехаться над ней или делать язвительные замечания. И уже не было нужды вешать посреди хижины большое одеяло, чтобы скрыться от постоянно следящих за тобой глаз. У них с Ночным Ястребом теперь была полная свобода. Наконец мир и спокойствие воцарились в хижине Ночного Ястреба.