Мертвые возвращаются?..

Я не из тех, кто по поводу и без повода грохается в обморок. Вместо этого я, чтобы привести себя в чувство, прикусила побольнее нижнюю губу. В голове моментально прояснилось.

— У нее есть какие-нибудь документы?

Прежде чем кто-то из них ответил мне, я по возникшей заминке поняла: что-то не так. Черт, подумала я, ощущая, как ко мне возвращается дурное предчувствие, не иначе как дело связано с кражей документов. Одного взгляда на меня было достаточно, чтобы предположить: убитая девушка вполне могла воспользоваться моим паспортом и купить себе «БМВ» по моей кредитной карточке.

— У нее с собой был студенческий билет, — пояснил Фрэнк. — Связка ключей в левом кармане куртки, фонарик — в правом. В правом переднем кармане джинсов — бумажник. Двенадцать фунтов и мелочь, карточка для банкомата. Пара старых квитанций и вот это.

Он вытащил из какой-то кучи в углу пластиковый мешочек для вещдоков и протянул его мне.

Студенческий билет Тринити-колледжа, гладкий и оцифрованный, а не обычная закатанная в пластик «корочка», какая когда-то была у меня. Девушка на фотографии казалась лет на десять моложе, чем то бледное, безжизненное существо, лежащее в углу. Она улыбалась моей улыбкой. На голове у нее красовался полосатый пекарский колпак, сбитый набок. В голове тотчас мелькнула мысль: у меня никогда не было такой полосатой штуки, когда я… Я поспешила повернуться спиной к остальным, сделав вид, будто подношу карточку к свету, чтобы прочитать имя убитой. Мэдисон, Александра Дж.

Все тотчас стало на свои места: это наше с Фрэнком создание, дело наших рук. Мы создали Лекси Мэдисон, даровали ей плоть и кровь; сотворили до последней клеточки организма, крестили ее, затем в течение нескольких месяцев творили внешний облик, а когда избавились от нее, Лекси захотелось большего. Она четыре года пыталась вернуться из темной земли и ночного ветра, а затем позвала нас сюда, чтобы мы увидели, что наделали.

— Что еще за чертовщина?! — вырвалось у меня, как только вернулось дыхание.

— Когда полицейские пропустили ее имя через компьютер, — сказал Фрэнк, забирая пакетик, — выяснилось, что напротив ее имени стоит пометка: что бы ни случилось с этой девушкой, сообщите мне как можно скорее. Я так и не озаботился убрать ее имя из списков, вдруг понадобится — чем черт не шутит. Всякое ведь случается.

— Да уж, — согласилась я. — Какие тут шутки. — Я перевела взгляд на мертвое тело, а сама тем временем внушала себе: никакой это не голем, а самая настоящая мертвая девушка. — Сэм! — позвала я. — Что мы имеем?

Сэм смерил меня оценивающим взглядом. А когда понял, что я не разревусь, не сорвусь с катушек и не впаду в истерику, коротко кивнул. Теперь он снова был похож на себя прежнего.

— Белая женщина, — начал он. — Возраст — от двадцати пяти до тридцати с небольшим. Убита ударом ножа в грудь. Купер считает, что она умерла в полночь плюс-минус час. Он пока не может назвать точное время и затрудняется дать другие детали: силу удара, температуру окружающей среды, что она делала до того, как умерла, и так далее.

В отличие от большинства коллег у меня неплохие отношения с Купером, но в данную минуту я была рада, что его здесь нет. В крошечном доме и без того было людно.

— Удар был нанесен здесь, в домике? — поинтересовалась я.

Сэм отрицательно покачал головой:

— Трудно сказать. Подождем, что скажет бюро. Вчерашний дождь все сильно подпортил — следов крови на дороге мы не найдем. В утешение скажу, что это не главное место преступления. Убитая оставалась на ногах еще какое-то время после того, как ей нанесли удар. Вот видишь? Кровь натекла из раны на джинсы. — Фрэнк переместил луч фонаря. — На коленях у нее пятна грязи, а одна штанина порвана. Видимо, она бежала и упала.

— Бежала в поисках укрытия, — произнесла я.

Мне представилась картина из давно забытого ночного кошмара: испуганная девушка бежит в темноте по извилистой дороге. Тяжелое дыхание. Страх смерти. Я почувствовала, как Фрэнк, молча отступив назад, теперь в упор рассматривает меня.

— Может быть, и так, — согласился со мной Сэм. — Возможно, убийца гнался за ней, или ей так показалось. Она вполне могла оставить следы, начиная от входной двери его дома. Во всяком случае, теперь их нет.

Я не знала, куда деть руки — то ли провести ими по голове, то ли потереть друг о друга, то ли коснуться губ. Да что угодно, лишь бы никто не заметил, что они дрожат. Я поспешила засунуть руки в карманы.

— Значит, она вбежала в дом и упала.

— Не совсем так. Я думаю, она умерла вон там. — Сэм отвел в сторону ветви ежевики и кивком указал в сторону дальней комнаты. — Там натекла порядочная лужа крови. Трудно сказать, насколько была велика кровопотеря — это установят ребята из бюро, — но крови осталось довольно много, даже после такой дождливой ночи. Похоже, жертва сидела, прислонившись спиной к стене. Больше всего пятен на груди и на задних карманах джинсов. Если бы она лежала, пропитались бы бока. Видишь?

Он указал на грудь девушки, и я поняла — на футболке вовсе не рисунок, а кровавое пятно.

— Она задрала футболку и прижала к ране, пыталась остановить кровотечение.

Я представила себе, как эта неизвестная мне девушка забилась в угол, мокрая от дождя, истекающая кровью.

— Как же она сюда перебралась? — спросила я.

— Этот парень в конце концов догнал ее, — ответил Фрэнк. — Он или кто-то другой.

Сэм нагнулся над телом убитой; ухватившись за шнурок, приподнял ее ногу — мне тотчас стало не по себе — и посветил фонариком на заляпанные грязью кроссовки.

— Ее волокли по земле, причем мертвую. Под телом нет лужи крови — значит, кровотечение уже прекратилось. Парень, который нашел ее, клянется, что ничего тут не трогал, и я ему верю. У него был такой вид, будто его вот-вот вывернет наизнанку. Подобраться к ней ближе он просто не осмелился бы. В любом случае вскоре после смерти ее перенесли на другое место. Купер уверяет, что к тому моменту тело еще не успело окоченеть, а кожные покровы не изменили цвет. Кроме того, она пробыла под дождем совсем недолго — одежда практически сухая. Если бы убитая всю ночь провела под открытым небом, то промокла бы до нитки.

Медленно, как будто глаза мои только-только начали привыкать к тусклому свету, до меня стало доходить: темные пятна, которые я приняла за тени и следы дождевой воды, на самом деле кровь. Она была повсюду — на полу, на джинсах девушки, на ее руках. Мне не хотелось смотреть на лицо мертвой девушки и вообще на чьи-то лица. Я не сводила глаз с ее футболки, но вне фокуса, чтобы темное пятно на груди убитой расплывалось, теряя очертания.

— Следы есть?

— Никаких, — ответил Фрэнк. — Даже ее собственных следов мы не обнаружили. Откуда им взяться после такого дождя? В другой комнате кучи грязи, но на них лишь следы парня, который нашел ее. То же самое и на дорожке. А здесь… — Он поводил лучом фонаря по полу, посветил в каждый угол: широкие грязные полосы, подозрительно ровные и гладкие. — Вот так все было, когда мы сюда приехали. Следы, которые ты видишь возле тела, — наши с Сэмом, Купера и местных полицейских. Тот, кто притащил ее в дом, тщательно замел свои. Посреди поля мне попалась сломанная ветка — скорее всего ее оторвали от большого куста у входа в дом. Похоже, перед тем, как уйти, убийца хорошенько подмел пол. Посмотрим, удастся ли ребятам из бюро найти на ветке частички крови. Убить и не оставить следов, это, знаете ли…

Он протянул мне другой пластиковый пакетик для вещдоков.

— Тебя ничто тут не смущает?

Дешевенький бумажник — белая искусственная кожа, вышитая серебряной нитью бабочка, — запятнанный капельками крови.

— Он слишком чистый, — ответила я. — Ты сказал, он находился в переднем кармане джинсов, а у нее ноги заляпаны кровью. По идее он тоже должен быть весь в крови.

— Молодчина! Карман пропитался кровью и сделался жестким, когда она подсохла. Тогда почему бумажник почти полностью чист? То же самое и с ключами и фонариком — на них ни капельки крови. Похоже, этот тип прошелся по ее карманам, после чего стер отпечатки с вещей, прежде чем положить обратно. Пусть бюро снимет тут все сохранившиеся отпечатки, но, готов спорить, ничего стоящего они не найдут. Убийца был очень, очень острожен.