Пепел и экстаз

Но одна вещь в его рассказах очень ее удивила. Оказалось, что Рид побывал в Вашингтоне и официально зарегистрировал все свои корабли. Теперь ему по поручению правительства приходилось выполнять различные секретные миссии вдобавок к его партизанским действиям против английского флота в качестве капера.

— Мне это не нравится, — сказала ему Кэтлин, когда наконец они остались одни.

Рид перестал расстегивать рубашку и удивленно уставился на жену.

— Почему?

Она, нахмурившись, пожала плечами.

— Не знаю, Рид. Просто у меня такое чувство.

— Киска, у тебя просто воображение разыгралось. Ничего со мной не случится. Какая разница, выполняю я правительственное задание или действую самостоятельно? Одно не опаснее другого. Опаснее, дорогой, — не согласилась Кэтлин. — тех случаях, когда ты самостоятельно нападаешь на какой-нибудь английский корабль, никто о твоих пят нах заранее не знает, но когда ты выполняешь таи называемую секретную миссию для Вашингтона, о ней наверняка известно и другим. Что, если кто-то проговорится и его услышат не те уши? Что, если о ней узнает человек, симпатизирующий англичанам, и предупредит их? Что, если в Вашингтоне есть британские шпион, проникший в высшие органы власти и имеющий доступ к любой информации?

Рид привлек ее к себе и с улыбкой посмотрел в обеспокоенное лицо.

— Ты расстраиваешься из-за воображаемых опасностей, дорогая. Ничего этого не произойдет. Я легкомысленный человек, не могу быть легкомысленным, зная, что ты ждешь моего возвращения.

От этих нежных слов, которые он тихонько шепнул ей на ухо, она вздрогнула, а когда его губы cкoльзнyли по ее шее, она чуть не забыла, о чем они только что говорили.

— Только будь предельно осторожен, обещай мне Рид, — прошептала она в ответ, закрыв глаза и наслаждаясь прикосновением его рук и губ.

— Обязательно буду, любовь моя. А теперь, может, мы немного помолчим? В следующий раз мне не скоро удастся вырваться домой, и я не хочу провести эти драгоценные часы, обсуждая военную стратегию.

Он прижал ее бедра к своим, а губами сдвину с плеч расстегнутое платье.

— А чем бы ты хотел заняться? — шутливо спросила она, перебирая волосы у него на груди и нежно надавливая ладонями на соски.

— Выработкой любовной стратегии, — беззаботно засмеялся он.

Кэтлин соблазнительно потерлась о него бедрами.:

— Меня это устраивает, капитан Тейлор, — промурлыкала она и потянулась губами к его губам.

В последующие несколько дней Кэтлин занималась главным образом тем, что показывала Риду, как она без него соскучилась. Оставшееся время он посвящала играм с детьми и подготовке «Кэт-Энн» к новому плаванию.

Рид очень жалел, что не попал на день рождения Андреа, но он не забыл о нем. Он привез дочери к чудесную куклу и внимательно выслушал ее рассказ о том, как проходил праздник, огорчаясь, что Рида на нем не было. В изложении Андреа все звучало не так, как в рассказе Кэтлин, который он тоже позднее выслушал, признав с улыбкой, что этот рассказ наверное ближе к истине, чем восторженное повествование дочери.

Среди всего прочего Кэтлин заранее устроила празднование дня рождения Рида — небольшой обед, на который были приглашены самые близкие им люди, поскольку до настоящей даты оставалось еще около двух недель и к тому времени Рид должен был уехать. Обед удался на славу, и подарки, несмотря на то что готовить их пришлось в очень короткий срок, оказались как нельзя более кстати.

Все подарили Риду разные полезные вещи, которые могли пригодиться ему в плавании. Дети преподнесли ему свои миниатюрные портреты, которые он мог брать с собой, куда бы он ни отправился. Кэтлин отыскала совсем неплохого местного художника, который нарисовал заодно и ее миниатюру. Кэтлин подарила ее Риду вместе с непромокаемым плащом, крайне ему необходимым.

Еще он получил в подарок толстый шерстяной жилет для защиты от ноябрьских холодов. Мэри и Сьюзен трудились не покладая рук, чтобы довязать его к сроку. Бейкеры подарили пару перчаток, Изабел — вязаный шарф, а Тед — самую подробную из последних карт, какую смог достать. На ней было изображено все атлантическое побережье со всеми островами, вплоть до Подветренных островов, а также Луизиана и большая часть Мексиканского залива. Рид был очень тронут их вниманием.

Рид старался проводить как можно больше времени с Кэтлин и детьми. Дочка порадовала его, продекламировав стихотворение, которое она разучила специально для отца. Ее рыжевато-каштановые кудряшки подпрыгивали, когда она кивала головой в такт словам, а маленький носик морщился от напряжения. Рид подавил усмешку, когда, закончив, она выжидающе посмотрела на него огромными, бирюзового цвета глазами с длинными ресницами.

— Очень хорошо, Андреа, — похвалил он дочь и громко расхохотался, когда она с гордым видом сделала реверанс и сразу же забралась ему на колени, не обращая внимания, что при этом помялись и перекосились ее юбки с оборками. Она улыбнулась Риду, погладив его по щекам крошечными ручками.

Улыбнувшись в ответ, он поцеловал дочку во вздернутый носик.

— Ты маленькая папина любимица, да?

Андреа кивнула, крепче прижавшись к нему. По верх ее головы Рид поймал взгляд Кэтлин.

— Хотел бы я знать, где это она научилась всем этим женским уловкам? — хитровато спросил он.

— Может, она брала уроки у мамы? — Его синие глаза весело поблескивали.

Подыгрывая ему, Кэтлин невинно посмотрела на него широко раскрытыми глазами, обрамленными густыми ресницами.

— И как тебе такое могло прийти в голову, Рид? Может, она подсмотрела, как папа оглаживает маму, думая, что его никто не видит. Я предупреждала, чтобы ты был более осторожен, — шутливо закончила она.

Рид поднял брови и плутовато усмехнулся:

— Имея в виду, что я могу «оглаживать» маму сколько захочется, когда рядом никого нет?

Зеленые глаза Кэтлин вспыхнули, и, прежде чем ответить, она нарочито медленно провела языком по губам.

— Именно.

Рид оглядел ее с головы до ног, мысленно раздевая.

— А что будет делать мама, пока папа будет ее оглаживать? — задал он провокационный вопрос.

Пытаясь сохранить серьезное выражение, она коротко ответила:

— Маме будет щекотно.

— Щекотно? — переспросил он, глядя ей прямо в глаза.

Кэтлин кивнула, чуть-чуть улыбнувшись.

— Щекотно.

Андреа довольно захихикала, напоминая им о своем присутствии.

— Я люблю, когда щекотно, — решительно объявила она.

Думаю, я тоже, — тихонько засмеялся Рид

улыбнулся Кэтлин, которой удалось сохранить серьезность и ответить на его взгляд невинным уверенным взглядом.

Подошел и Катлин, желавший получить свою долю внимания от отца. В свои полтора года это был живой пухлощекий малыш: широкая ослепительная улыбка точь-в-точь как у отца делала его похожим наполовину на эльфа, наполовину на ангелочка. Неуклюже ковыляющий на толстых ножках малыш был, в некотором смысле, главной персоной в доме. Рид обожал его. Он не переставал удивляться тому, насколько ребенок похож на него: те же веселые голубые глаза, те же черные как смоль волосы, в беспорядке спадающие на лоб, такой же, как у Рида, формы нос. Глядя на сына, Рид начинал чувствовать себя чуть ли не бессмертным и его буквально распирало от гордости. Он с нетерпением ждал, когда же Катлин подрастет настолько, что можно будет брать его с собой, совершая обход плантации. Он уже предвкушал, как будет учить сына ездить на пони, удить рыбу, охотиться и заниматься мореплаванием.

«Но сначала ему надо будет вылезти из пеленок и ходить постоянно в сухих штанишках», — с усмешкой подумал про себя Рид, передавая Катлина Делле и безуспешно пытаясь просушить неприличное мокрое пятно на собственных брюках. Спору нет, Катлин был очаровательным, обожаемым ребенком, но и хлопот с ним в этом возрасте было предостаточно.

Казалось, и дня не прошло, как Рид приехал домой, а уже пришло время снова расставаться. Он пробыл дома четыре дня. Без Рида ноябрьские дни потянулись медленно, как бы ни была занята Кэтлин.